Женщина не стала окликать меня. Просто кивнула, давая понять, что я точно осталась ею замеченной. От этого почему-то стало еще спокойнее. Значит, я точно здесь не одна такая. Есть еще, пусть и не много.
Дом… Как я хочу домой! Хочу забыть обо всем, что случилось со мной за столь короткое время, что я попала сюда. Ведь еще и дня не прошло, а уже голова побаливает от напряжения.
Тропка вела к кромке густого леса. Высокие деревья, казалось, верхушками касаются чистого голубого неба, на котором во всю шпарило солнце. Такой же желтый диск. Но, разумеется, планета была другой. Иначе это было бы очень странным: разные миры, но одни и те же планеты.
Войдя под тень деревьев, я глубоко вдохнула вмиг ставший влажным и прохладным воздух. Здесь было хорошо. Настолько, что если бы у нас, на Земле можно было найти уютный уголок, скрытый от любопытных глаз и шума мегаполиса, я бы в этом самом уголке поселилась. В небольшом домике, огороженном высоким забором. И чтобы на участок частично падала вот такая вот прохладная тень.
Шли недолго. Вскоре я стала различать тихое журчание реки. А вскоре смогла увидеть, как в чистой воде купаются золотые лучики солнца. Берег частично зарос камышом. Вроде, опять же, обычным, но гораздо выше привычного моему взгляду. Да и цвет прочных стеблей был синеватый, а не зеленый.
К воде можно было подойти, ступив на небольшой островок чистого песка. Что я и сделала. Сначала стащила с ног кеды, положила рядом, где еще была трава. А также свою ношу, и стала поспешно раздеваться дальше. Троллиха, фыркнув, отвернулась, делая вид, что ее больше заботит камыш. Ну да, по сравнению с этой высокой зеленокожей я напоминала жалкую букашку, посмевшую польститься на большой аппетитный кусок мясного пирога. Коим, само собой, являлся Трогир.
Сложив аккуратно вещи, так же положила их на траву. Выудив из другой стопки полотенце и мыло, пошла к воде. Хорошо, что оставила на себе нижнее белье. Иначе от смущения бы быстро превратилась в пепел, вспыхнув под пристальным, оценивающим взглядом Карро. Как бы она не старалась отводить взор, все равно я чувствовала на спине это неприятное чувство, словно во мне пытаются медленно просверлить дыру.
Вода оказалась в меру теплой. И я, дойдя до комфортной для меня глубины, по плечи, стала намыливать волосы, которые, пока шла, успела намочить. Но не успела как следует их промыть, как что-то склизкое, обхватив меня за щиколотку, резко дернуло меня вниз, на дно.
Я толком не понимала, что происходит. Дергалась, открывала в беззвучном крике рот, в надежде, что меня спасут. Я ведь зову на помощь, пусть и безмолвно… Но меня продолжало куда-то тянуть. И вскоре легкие стала заполнять вода. Перед глазами все расплывалось. Словно на холст художника, что пытался изобразить штиль, вылили болотного цвета воду.
В итоге страх победил. Меня сковало, и я перестала предпринимать попытки высвободиться, всплыть на поверхность. Впрочем, если умру здесь, через какое-то время… всплыву.
Меня вновь куда-то дернуло. Хватка на ноге стала сильнее. Я вновь открыла рот, но теперь не за тем, чтобы предпринять новую попытку позвать на помощь, а от боли, прострелившей лодыжку и электрическим разрядом побежавшей дальше, выше по ноге, касаясь колена.
Теперь перед глазами закружили черные точки. А в голове слышался нарастающий звон. Помыслить не могла, что моя смерть будет столь нелепой и страшной одновременно.
Но, как ни странно, сознание покидать меня не спешило. Хотя я уже мысленно прощалась с жизнью.
Новый рывок, только теперь вверх. И меня буквально выбрасывает на поверхность. Я падаю, сильно ударяясь правым боком о камни. Но не чувствую новый приступ боли. Кашляю, выплевывая воду. Хватаю ртом воздух и не могу надышаться. Голова, от таких вывертов закружилась.
Повалившись на прогретые солнцем камни, продолжала хватать ртом воздух и кашлять. Вода больше не торопилась наружу, но мне не становилось легче. На место удушения пришло чувство опустошенности. И отчаяния, которое сжимало, словно тисками, и не позволяло нормально двигаться.
Склизкую жуть, больше похожую на большую пиявку, я заметила не сразу. Только когда смогла немного прийти в себя и стала медленно осматриваться, заметила того, кто утянул меня под воду. И чуть было там не утопил.
Мне снова стало страшно. Дернулась, чтобы оказаться как можно дальше от этой склизкой жути, но руки и ноги не слушались. Я предприняла несколько попыток отползти, но ничего не выходило. В добавок, кожу стал опалять жар жестокого солнца. Если прибавить к этому разогретые его лучами камни, я чувствовала себя пойманной рыбкой, которую жарят на сковородке.
— Кр-р-р-р, — пророкотал слизень, приподнимаясь на камне, подобно длинной упитанной змее.
Я бы закричала, если бы могла открыть рот. Однако, и этого сейчас сделать не могла. Продолжала лежать и во все глаза смотреть на своего похитителя, не понимая, чего от него ждать. В том смысле, что ничего хорошего я уж точно не ждала.
— Кр-р-р-р, — снова рокот, от которого волосы на голове зашевелились.
— И зачем ты ее притащил? — раздался неподалеку хрипловатый голос.
Пришлось запрокинуть голову, что увидеть говорившего. На одном из камней, возвышающихся над тем, на котором лежала я, восседал худой старичок с синеватой кожей. Из одежды на нем красовались водоросли, прикрывающие, как я предполагаю, самое дорогое для каждого мужчины. Вместо привычных моему взгляду ногтей, на пальцах у него имелись тонкие черные когти. Они загибались во внутрь и были гораздо длиннее тех, что я замечала у троллей.
— Тощая и не вкусная, — задумчиво меня рассматривая большими водянистыми глазами, пробормотал старичок. — Такую если и зажарить, то одни кости останутся. А мясо станет сухим и похожим на подошву от сапога того бедолаги, которого ты приволок мне на прошлой неделе.
— Кр-р-р-р-р, — кажется, покаянно, откликнулся слизень. Припал к камню, понуро опуская ту часть своего длинного тела, на котором красовался зубастый рот-присоска.
Черная, склизкая жуть имела ярко-красный язык. Который я заметила, когда он снова заговорил. Невольно бросила взгляд на свою ногу, которую эта пиявка еще недавно обхватывала своим гибким телом и заметила багровый след, напоминающий ожог. Кажется, эта пакость еще и ядовитая.
— Что? Ты считаешь ее формы аппетитными? В таком случае, мой друг, у тебя ужасный вкус, — продолжал издеваться надо мной старик. — Но если тебе хочется перекусить, можешь начинать прямо сейчас. Не буду тратить время на разведение костра.
Я задрожала. Непонятно лишь, отчего больше: от страха или холода, вызванного пробежавшим по камням ветром. Не утопили, так заживо съели. И непонятно, что было бы лучше.
— Кр-р-р-р-ру, — снова протянул слизень.
— Хочешь оставить на десерт? — Кажется, кое-кто голубокожий решил примерить на себя роль переводчика. — А вдруг она к тому моменту мухами обзаведется? Люди долго не хранятся, знаешь ли…
