— Да, будьте… доборы, — пролепетала, признавая, что без его помощи я могу так и не достичь желаемого. Сон тоже не вечный. Мать или меня может что-то разбудить. А объяснить ей все хотелось именно сейчас.
— Не шевелитесь. И выпустите несчастную ткань, — миролюбиво проговорил мужчина, подходя ко мне почти вплотную.
И тут я задумалась: а так ли должны разговаривать разбойники? Головорезы, привыкшие грабить и, распевая фривольные песенки, кутить день за днем. Или в этом сне все слишком сказочное. И злой пират в итоге должен пасть к ногам своей возлюбленной?
Тихий треск ткани и вот на ладони разбойника поблескивает пуговица. Я смотрела на нее зачарованно и все не решалась почему-то забрать. Как Трогир отнесется к тому, что я подпортила его рубашку? Нет, убить, само собой, не убьет…
— Спасибо, — снова поблагодарила мужчину, все-таки забирая пуговицу. Чувствую, время уже поджимает, нечего мяться. — Мам, забери ее, — сказав это, я протянула матери руку, с зажатой в ней пуговицей. — Когда проснешься, она будет в твоей руке. Или где-то рядом. Надеюсь… Это будет доказательством того, что эта встреча не просто сновидение. И знай, я снова явлюсь вам. Только уже, наверное, отцу. Чтобы, если у него останутся сомнения, развеять их.
— Милая, — принимая из моей руки «подарок» из другого мира, неуверенно начала ма, — ты только не говори своему отцу о… — Она скосила взгляд на вставшего истуканом пирата. — Про мой сон. Сама понимаешь, что он не имеет ничего общего с реальностью.
— Мне ли не понимать, — грустно выдавила из себя.
Мираж, ничем иным это сейчас нельзя было назвать, стал меркнуть. Краски, еще секунду назад такие живые и яркие, расплываться и бледнеть. Как бы ни хотела я побыть еще хотя бы чуть-чуть с мамой, поговорить с ней о том, что со мной случилось, разузнать, в конце концов, как они там, без меня… Ничего не вышло. Меня невидимой силой стало вытягивать из маминого сновидения. А потом, когда на смену яркой и такой реалистичной картинке пришла темнота, я испугалась. Не сразу до меня дошло, что таким образом я просто вернулась в свое тело. Разумом, само собой. Умирать я пока не собиралась. Хотя, не удивлюсь, если и моя душа отправилась сегодня в необычное приключение.
Проснулась резко. Что-то кольнуло в груди, причем так больно, что я вскрикнула. Коснулась рукой места, где покалывало, но ничего не нащупала. Схватилась за рубашку уже двумя руками, оттянула ворот и… заметила, что одна пуговица отсутствует. Неужели получилось? И теперь в родном мире есть маленькая частичка этого? Как бы хотелось в это верить. Знать, что мама поймет все правильно. Сможет объяснить отцу, что я в порядке. И мне… ничего не угрожает. Пока что.
— Трогир, — имя само собой слетело с губ.
Взгляд зацепился за окно. Там, с той стороны, уже просыпалось солнце. А это значит, что рассвет уже наступил.
Все мысли, что сейчас занимали мою голову, разом выветрились. Осталась лишь одна — не дай бог, они уже начали поединок. Но, тишина, царящая на улице, немного успокаивала. Не думаю, что тролли бы спокойно отреагировали на весть, что их король собирается отметелить родного сына.
Вскочив с кровати, чуть было не навернулась на полу. Вовремя успела схватиться за изголовье. Но на этом приступ моей неуклюжести не закончился. Не обратив внимания на табурет, на котором лежало мое новое одеяние, я со всей силы ударилась правой ногой о толстую ножку. Средний палец прострелила боль, и я, схватившись за ногу, стала растирать ушибленное место и тихо шипеть ругательства, выплескивая таким образом скопившиеся напряжение и досаду. И именно этот момент выбрал Трогир, чтобы войти в свой дом. Причем, без предупреждения. Я не услышала даже короткого стука в дверь, которым он бы мог предупредить меня о своем явлении.
Представьте себе картину: лохматая, рыжая девчонка, облаченная в рубашку, у которой отсутствует одна пуговица, скачет на одной ноге, держит другую и ругается. А из-за отсутствующей пуговички рубашка стала походить на соблазнительное короткое платье с глубоким декольте. Ноги оголены до неприличия. Прыгаю, пыхчу, как чайник. Раскраснелась, наверное, вся.
— Мухомор мне в… — проговорил тихо Трогир, закрывая дверь и наваливаясь на нее спиной. Руки он одним нервным движением, сунул в карманы широких темно-серых штанов. Вместо рубашки он сегодня надел кожаный жилет, который, скорее всего, должен был послужить защитой. — Если ты продолжишь в том же духе, я сделаю тебя своей до поединка.
— Очень смешно, — выдохнула, прекращая свои скачки. Одна нога устала, вторая до сих пор болела.
— Я не шучу. — Он посмотрел на меня таким горящим взглядом, что никаких сомнений не осталось — точно сделает. И не прочь найти любой повод, чтобы претворить свое обещание в жизнь как можно раньше. Но и я не трепетная лань. Не хватало еще разделить постель с малознакомым мужчиной. Пусть он и спас меня. И в доме своем приютил. А еще собирается сражаться с родным отцом, чтобы… Так, все! — Тем более, ты, как я посмотрю, уже начала раздеваться. Только пуговицы отрывать не обязательно. Рубашка вполне нормально расстегивается.
— Пуговицу я передала во сне матери, — пояснила. — Когда поединок?
— У тебя еще есть время одеться. Хотя, как по мне, лучше тебе оставаться здесь. В одной рубашке и босой. После боя я был бы не прочь получить награду. — Он подмигнул мне. Оскалился, демонстрируя клыки. А я чуть было снова не налетела на табурет.
Ладно, я на него налетела. И снова ногой приложилась. Только теперь другой. Но скакать дальше не стала. Присела на кровать, благо она была поблизости, спиной к троллю и приступила к одеванию.
— Отвернись, — потребовала, когда нужно было снимать рубашку. Штаны уже были на мне, так же, как и кеды. А вот оголять при мужчине спину и грудь не собиралась.
— В тебе столько жестокости, — вымучено сказал тролль. — Нет, чтобы подбодрить меня. Показать те прелести, ради которых я, может, все это и затеял.
— Нет, — покачала головой. Посмотрела на Трогира через плечо, продолжая сидеть к нему спиной. — Ты затеял все это лишь потому, что было задето твое самолюбие.
— Как мало еще ты обо мне знаешь. — Тролль покачал головой. Но и на этот раз выполнил мою просьбу. Перестал подпирать дверь. Повернулся к ней лицом и замер. Руки все также держал в карманах штанов. — Если бы было задето лишь мое самолюбие…
— Я не верю в любовь с первого взгляда, — пробормотала. Схватилась за края рубашки и, не тратя время на расстегивание пуговиц, просто стянула ее через голову. Поспешно надела тунику и уже после стала колдовать над волосами, которые, казалось, если и можно было вычесать, то специальной расческой для собак с длинной, густой шерстью.
— Ты можешь не верить. Но нельзя быть уверенным, что такое не может случиться, — спокойный голос тролля почему-то мурашками прошелся по спине. Они когда-нибудь оставят меня в покое? — Со мной же случилось.
Нет, я не стала, как гордая, избалованная мужским вниманием особа, игнорировать его слова. Тем более, они отозвались в моей душе каким-то приятным теплом. Ну не привычна я была к признаниям. А уж когда тебе в любви признается тролль. Принц из другого мира… Интересно, а у них тут белые кони водятся? Было бы забавно посмотреть. Хотя, что-то мне подсказывает, что будь это привычный моему взгляду конь, он бы переломился в позвоночнике под тяжестью своего наездника.
