— Ты такие вопросы задаешь, как будто я жрица бога Любви, — весело откликнулась Кэс. — Как Харт решит, так и будет. Но уж если судьба тебе в одночасье преподнесла столько «подарочков», то за тебя взялись серьезно. Неужто сама об этом не думала?
— Думала, — угрюмо произнесла, потому что осознала, что еще больше запуталась. — Судя по всему, мне теперь только и остается, что жить дальше. А как уж оно повернется…
— Одним богам известно, — мечтательно вздохнула магесса Огня.
— А еще Трэйси и Вилмарту… — скорбно добавила я и поежилась.
Плакать больше не хотелось. Все боялась, что при подруге позорно разревусь, но нет. На сегодня остались лишь чувство безысходности и все более гнетущий вопрос: «Что будет со мной дальше?»
Глава 8
Я сидела за письменным столом и еще раз проверяла переделанный отчет по практике. На этот раз вроде все было правильно. Даже если бы Гоутор и захотел придраться, не получится. Ну, я на это очень наделась. Все же не зря я сидела с его правками до посинения, забыв про сон и отдых.
Прошло уже три дня после нашего последнего разговора, когда Вилмарт четко дал понять, насколько я безответственна и глупа. Последнее особенно было обидно. За всеми этими переживаниями я и думать перестала о Роке. Почти… Как только я ложилась спать, снова мысленно возвращалась в его замок, в надежные теплые руки оборотня. Так и засыпала, пытаясь прогнать его образ из головы. Однако, как бы я не старалась, все было бесполезно. Мне его не хватало, не смотря на то, что, скорее всего, он уже, наверное, женат на Лизе. И в этом случае становится не важно то, что его подставили. Брак должен считаться действительным. Даже если бог Харт и не одобрил этот союз.
Положив отчет в папку, потянулась, продолжая сидеть на стуле, и довольно замурчала. Неужели это все? Теперь осталось получить злосчастную подпись и подготовить диплом.
Неожиданно в окно нетерпеливо постучали. Неужели амурочка? Хотя… мне за четыре года никто ни разу не прислал любовного послания (не считая того случая с запиской от графа). А тут…. Точно нет. Тогда кто и зачем?
Встав из-за стола, прошла к окну и открыла одну створку, впуская в комнату фирама. Птица закружила у потолка, недовольно курлыкая. Затем, опустилась на столешницу и стала ждать, когда же я отвяжу от ее лапки послание. Ну, надо же… Фирама я в последний раз видела… года три назад. Пролетал мимо, когда я сидела на кровати и пыталась вернуть себе душевное равновесие после лекции профессора Остенберт.
— И что же ты мне принес? — спросила у птицы, не ожидая ответа.
На меня посмотрели с укором. Кажется, еще немного и пернатая покрутит крылом у головы, показывая тем самым, что я совсем сошла с ума — с птицами разговариваю.
Не обращая внимания на недовольный взгляд глаз-бусинок, отвязала послание и развернула письмо. Пока вчитывалась в ровный, уже знакомый почерк господина Гоутора, фирам взмахнул крыльями и вылетел из комнаты, видимо считая, что его миссия выполнена.
Куратор практики писал, что вернулся в город и ждет меня завтра в одиннадцать часов в общем зале Института благородных магесс. Наверняка ректриса его уже предупредила о том, что мне в ближайшее время лучше не выходить с территории Институтов. Оно и к лучшему, потому я не горела желанием идти с ним в очередное кафе и ставить свою жизнь под угрозу. Так что… Да, общий зал — это самое подходящее место для того, чтобы снова разнести мой отчет.
Убрав послание в верхний ящик комода, осмотрелась вокруг себя. И что делать дальше? Задание выполнено, особо важных дел больше нет, никто не дергает меня постоянными просьбами дать тот или иной конспект, чтобы переписать его.
В итоге решив, что оставаться в комнате более не имеет смысла, решила сходить в столовую и немного перекусить. За эти пару дней, что я просидела за правками, мне не так часто удавалось полноценное пообедать. Про завтраки я вообще молчу. В это время я старалась заставить свой организм хоть немного отдохнуть.
В столовой оказалось людно. Что неудивительно, потому что время было уже ближе к вечеру и по плану магессы постепенно стекались в святая святых на ужин. Моя верная подруга отсутствовала, так что ела я в гордом одиночестве, сидя за одним из дальних столиков. То тут, то там слышалось тихое шушуканье. Девушки оживленно что-то обсуждали, спорили, смеялись. Только я сидела подобно грозовой туче и думала… О Роке и формуле магии Воды… А если быть точнее, старалась в который раз прогнать из головы мысли об оборотне, заменив их хоть чем-нибудь. И формула как раз подходила.
— Ну что, сидишь, киснешь? — ко мне подлетела амурочка и, плюхнувшись на свободный стул, оперлась локтями о столешницу, устраивая пухлые ладошки на щеках.
— Просто сижу, — невозмутимо ответила, удивляясь про себя подобному вниманию со стороны кудрявой крылатой почтальонши.
— А взгляд тусклый, усталый…
— Работала над отчетом, — буркнула, делая вид, что вот этот вот горошек, что никак не нанизывается на вилку, для меня сейчас очень важен.
— Ты давай, созданию бога Любви лапшу-то на уши не вешай, — насупилась амурочка. — Вижу я, что у тебя рана сердечная. Рассказывай.
Рана… Да это не рана… Просто чувство, что мое сердце взяли в широкую ладонь, сжали со всей силы, и дернули на себя, вырывая из груди. А на месте когда-то бьющегося сердечка осталась черная вязкая пустота, которая с каждым днем становится все больше. Так что раной это не назовешь. Просто кое-кто, с темными меховыми ушками украл очень важный для меня орган и оставил его у себя. И, кажется, не собирается возвращать.
— Нечего рассказывать, — упрямо проговорила и таки смогла поймать на зубья вилки горошек.
— Э-э-э-эх… — тяжело вздохнула амура, продолжая подпирать аппетитные щечки ладонями. — Я ведь вижу, что с тобой стряслось. Хочешь, письмо твоему неверному состряпаем? Злое, обидное. Чтобы он аж поседел.
— Зачем? — спросила, откладывая вилку в сторону.
— Чтобы неповадно было девушку обижать, — засопела крылатая. — Ишь, чего удумали. Кори из сто шестой парень бросил. Литицию из сорок восьмой жених. Еще и ты с кислым лицом сидишь. Сразу видно — в мужике дело. И это только за сегодня!
Я могла с ней поспорить. Все же с Роком мы объяснились сравнительно недавно. Так что…
— И что ты предлагаешь ему написать? — задала очередной вопрос, с любопытством смотря на маленькую женщину.
— Как что? — всплеснула руками та. — Следует написать, что он дряхлый вампир, по которому плачет осиновый гроб…
— Гроб? Плачет? — я еле сдерживала улыбку. Ну, скажет тоже…
— Ну… скучает, — отмахнулась от меня амура. — Еще следует сообщить, что он блохастый оборотень с плешивыми боками.
Ну… толика правды в ее словах была. А если быть точнее, только в том, что касается слова «оборотень». Не назвала бы ди Морра блохастым. Мужчина следил за собой, это было видно.
