Прошло еще три месяца. Раздался звонок продюсера. Он только что посмотрел черновую сборку фильма. По тону беседы я понял, что продюсер, Владимир Есинов, доволен результатом. Случилось невозможное: второй фильм франшизы получился лучше первого. Большая редкость для франшиз. Позднее я встретился с режиссером, мы дружески обнялись. И я понял: тот звонок был вызван «нервяком» перед началом съемок. Вот и все.
В каком-то смысле сценарист – мазохистская профессия. Много моральных и творческих мук доставят вам люди, оценивающие ваш продукт. Иногда я думаю, что наиболее конструктивным режимом работы был бы такой. Автор написал сценарий. Он не подходит студии? Передайте его другому автору на доработку. Нет ничего неприятнее, чем своими руками разрушать то, что тебе кажется сделанным правильно. Способность поправлять свой текст, сохраняя к нему любовь и выполняя при этом пожелания заказчика, – это высший уровень профессионализма.
Демон четвертый: «Я могу написать полный метр за три дня / Я могу править сценарий бесконечно»
Начинающего автора одинаково подводят две противоположные точки зрения на сценарный труд. То автору кажется, что сценарий – как природное явление, как радуга, возникающая на небе внезапно, спонтанно. То, наоборот, кажется, что сценарий – это совершенно «механический» продукт, который можно крутить и конструировать бесконечно. На мой взгляд, и та и другая точки зрения – ошибочны.
В моем компьютере – кладбище недописанных проектов. Это те случаи, когда демон «Я могу написать полный метр за три дня» взял верх. На самом деле написать сценарий полнометражного художественного фильма за три дня – невозможно. Можно набросать эскиз, можно расписать одну сюжетную линию. Но это всегда будет нечто сырое.
Сценарий – это не рассказ, не однодневная прогулка налегке по аллеям своей памяти. Стостраничный сценарий – это сложная экспедиция продолжительностью месяц-два. Хотите, чтобы в вашем компьютере не было такого же кладбища недописанных сценариев? Принимайте решение о подобной экспедиции взвешенно. Нужно подготовиться: произвести ресерч по проекту (исследуйте тему), написать синопсис, поэпизодный план. Если вы сможете написать поэпизодный план, то эту экспедицию вы пройдете успешно. Когда я вижу, что автор не может даже синопсис одолеть, но грозится вот-вот засесть за диалоги со словами «ко мне пришло вдохновение», – почти всегда это означает, что на выходе будет просто пачка бумаги с мало связанными между собой сценами.
«Вдохновение» – опасное понятие для сценарного труда. По вдохновению можно написать рассказ. Можно – синопсис. Сценарий короткометражного фильма (десять страниц) можно написать по вдохновению. Но нельзя по вдохновению сделать работу на заказ – ни сценарий полнометражного фильма, ни даже серию сериала. Вдохновение – такой напарник, который приходит тогда, когда ты уже работаешь лопатой. Напарник подключается, работа движется в два раза быстрее. Но бывает, что напарник просто не выходит на работу. А копать надо еще пару недель.
Другая крайность – то, о чем пишет Роберт Макки в «Истории на миллион долларов»: «Сценарист должен снова и снова переписывать то, что возникло в минуту вдохновения, стараясь сохранить впечатление спонтанности, ведь ему хорошо известно, сколько нужно силы и труда, чтобы выглядело легко и естественно».
На мой взгляд, сценарий не надо «переписывать снова и снова». По моим наблюдениям, сценарий развивается так. В землю сажают семечко (идея). Семечко дает росток (синопсис). Вырастают стебель и листочки (поэпизодный план). Наконец, растение плодоносит – это первый, второй, третий драфт сценария. После чего… растение начинает увядать. Дальнейшие правки портят проект. В итоге на том самом месте, где рос первый вариант сценария, в землю падает семечко той же фабулы. И вырастает новый сценарий. Не новый драфт! А именно новый вариант истории на ту же тему. Обстоятельства те же, а смысл истории – другой.
Наивное убеждение автора, что сценарий есть нечто «механическое» и что его можно, как кубик Рубика, бесконечно крутить и вертеть, – ошибка. Всегда есть пик, после которого доработки начинают вредить истории.
Демон пятый: «Я не знаю, что писать. У меня нет идей. Я выбрал не ту профессию»
Это паническое состояние наверняка вам знакомо: вы садитесь перед листом белой бумаги и четко ощущаете ужас. Что писать? С чего начать? Как развивать идею? Вот это состояние – когда не знаешь, что писать, – называется по-английски writer’s block – «писательский блок», творческий ступор. Все тот же Роберт Макки на одном из своих мастер-классов поделился прекрасным рецептом лекарства от этого недуга: у вас творческий ступор? Идите в библиотеку. Откройте газету. Из пустоты ничего не создашь.
Абсолютно согласен с мэтром. Я бы продолжил: сядьте перед ноутбуком и начинайте бродить по интернету. Следите за своим любопытством. Все статьи, которые зацепили внимание, сохраняйте в отдельной папке. А потом прислушайтесь к себе. Что из прочитанного взволновало вас на самом деле? Вот и тема для сюжета.
У начинающих авторов часто возникает проблема: то, что на самом деле их волнует, и их представления о том, про что «надо» рассказывать историю, – радикально разнятся. Как правило, дилетант ставит перед собой задачу «сеять разумное, доброе, вечное»: в стотысячный раз напоминает аудитории затасканные трюизмы. И обязательно вворачивает сюжет на тему, как важно «пазитивно» смотреть на жизнь. В каждой второй короткометражке.
На самом деле – стоит разговорить такого автора, и выясняется: у него какая-то печальная история в прошлом, сложные отношения с родителями, была драма с девушкой… Но – нет! Про свою жизнь автор писать не хочет. Потому что – «Да ну, кому это будет интересно?» Или: «Я не хочу о негативе». В итоге автор предпочитает стать «смысловым графоманом» – предпочитает бесконечно повторять чужие прописные истины. Вот только одна закавыка: горе-писателю не хватает энергии, чтобы создать историю. В ней нет the heat of the story – «жара сюжета», того, что задевает автора за живое и придает ему сил работать над историей долго и напряженно.
Вот этот диссонанс между декларируемыми и скрытыми интересами автора – первая причина творческого ступора. Вторая – амбиции. Я называю этот тип творческого ступора «стеклянная стенка». Мне неоднократно доводилось беседовать со сценаристами или режиссерами, которые жаловались, что не могут продвинуться в сюжетосложении. Создается ощущение, что они со своими историями сидят в четырех стенах, в запертой камере. Так вот, всегда одна из стен этой «умственной камеры» – стеклянная. Мнимая. Эта стена – амбиции.
Беседуешь с коллегой: а если повернуть сюжет так и так? И тут же слышишь в ответ: нет, это будет как у такого-то режиссера. А так? Нет, это будет не круто. А так? Нет, слишком артхаусно. А так? Нет, слишком жанрово. Это может продолжаться бесконечно…
Обильное количество «нет» в таких ответах – верный признак, что человек утопает в своих амбициях и вообще не думает про смысл истории. Он чего-то хочет, какого-то внешнего эффекта: произвести впечатление на людей, поехать на фестиваль за рубеж, предстать в ярком свете перед друзьями. И ему абсолютно все равно, какую историю рассказывать. Ему нечего сказать миру. Сюжет для такого «отрицателя» – всего лишь средство потешить свое самолюбие. Вот это, собственно, и есть вторая причина творческого кризиса – амбиции, которые встают костью в горле. Такой тип кинематографистов мне нравится меньше всего. Они любят не кино. Они любят себя в кино.
