— Несколько недель назад совет вынес на открытое рассмотрение проблему подпольной организации «Завет Арукши», ячейка состояла из Асмодеев. Протекторы инициировали слежку и разбирательство, комиссию возглавил Апафиус, — на миг повисла тяжёлая пауза. — Они вышли на дом твоего преемника, Шорга. Их объединение планировало покушение на совет, начиная с меня, и переворот сразу после схождения планет. Кровавая Лейла позволила бы им возродить ритуал Краннации. Внутренний контроль задержал всю верхушку заговорщиков, но сторонников у них оказалось намного больше, чем мы могли представить. Я отложил процесс разбирательства до твоего возвращения, надеясь, что ты обуздаешь волнение внутри клана без насильственных мер. К тому же, по полученной информации, времени для этого у нас было достаточно. Однако совет впал в панику, а на Дроде участились стычки, мы теряли контроль над ситуацией. Верхушка настаивала на казни зачинщиков и зачистке бунтовщиков, но такое действие могло затянуть конфликт. Я сумел добиться нужной отсрочки только после того, как условился с братом, что он поможет мне придержать старейшин и проследит за порядком без кровопролития, а я передам ему пост председателя совета по возвращении.
Баламир рассказывал медленно и чётко, а главное, без доли сожаления. Он не держался за власть, а порой даже не ценил её, считая головной болью. Ирмант опечалился ещё в начале истории, ранее не веря в революцию и всё более обвиняя себя в её зарождении. А если услышанное про передачу полномочий Апафиусу было правдой, что-то говорить было уже поздно. Орталеона передёрнуло и чуть затошнило от досады, он никогда не смотрел на друга с таким разочарованием. От такого взгляда Бале сделалось нехорошо, но он старался сохранить спокойствие, пока не договорит.
— Я ещё не сложил полномочия, однако дал слово, а оставив его временным исполнителем, смог полететь к тебе, чтобы спокойно всё обсудить… — Бал замолчал, задумавшись.
Возмущению Асмодея не было конца. Новость его задела и оскорбила притом, что это была всего лишь первая часть.
— Как вторжение Аримии связано с восстанием внутри моего клана? — тревожно уточнил Тёмный, уже догадываясь.
— Напрямую, они вступили в сговор, образовав собственный союз!
— Завязывай подводить с таким видом, словно мы войну уже проиграли! — возмутился Орталеон и перешёл к основной теме: — Сколько ящеров проживает на Дроде, тысяч двадцать — тридцать, а заговорщиков — и того меньше, чего они могли добиться таким контингентом? Мне вообще не понятно. Я один вижу? Это обречённая для Аримии война, так зачем её начинать, кто заключит заведомо проигрышное соглашение? До Ритуала Краннации Асмодеям не продержаться, слишком долго. И что важнее, как вы могли пропустить эскадрилью к Земле, не заметив её передвижения?! Загадка, не находишь? И для сектантов Арукши не самая удачная карта! — недоумевал Ирмант, не давая Асу высказаться.
Честь и чувство долга удерживали Баламира от хитрости в отношении близкого друга, ведь Орта не заслуживал обмана. Дальнейшая информация с высокой вероятностью могла нарушить душевный баланс Тёмного, а в сложившихся обстоятельствах тот был нужен Магу в рассудке. Баламир проработал оптимальный план, учитывающий большинство реально угрожающих издержек, и Асмодею в нём было отведено особое место.
Оставалось сообщить, что Дроде как вулкан разверзлось многолетнее напряжение, переросшее в войну и массовую резню. Никому по достоинству не оценить потери Ирманта. Но кредо Первого не разрешало манипулировать сведениями, достигая цели, вдобавок он верил в Орту, рассчитывая на способность того переступать горечь утрат ради дальнейшего блага и восстановления. Баламир способен пойти на обман, но не в этой ситуации и не с этим собеседником.
— Шорг предал доверие и отключил ряд наших маячков, пропустив Вайтмару ящеров через чистый коридор к Земле, за это Аримия поддержала переворот твоего преемника, — Баламир говорил неуверенно, подготавливая друга к главной новости постепенно. — Ящеры заблаговременно подвели звёздный флот к Земле и объединились со сторонниками Шорга на Дроде. Два часа назад они неожиданно разожгли совместную войну под покровом ночи… Плацдармом их восстания стал ваш квартал!
Ас сделал акцент на масштабности схватки. За годы угнетений Асмодеи прорастили в себе обширную сеть недовольных.
— Бунтующие начали со своих, зачистили район, убивая всех идеологически не согласных. Мало кто из противников Краннации смог спастись. Сгинуло огромное число достойных домов! — с мужской слезой и разочарованием, наконец, выговорился Бал, будто исповедуясь, прочувствовав всё, что друг испытал через несколько секунд.
Орталеон не мог сразу полноценно усвоить услышанное, часть его отказалась воспринимать подобную весть.
— Закончив с собратьями, мятежники двинулись в замок освобождать Шорга и остальных задержанных, а Аримийцы активно пособничали им и участвовали в сражении, — продолжал Баламир, всё осторожнее подбирая слова.
Вся ситуация в резкой подаче могла оказаться неподъёмной для Ирманта. Бал и так разом вывалил геноцид родного для Орталеона народа и планировал добавить приправу из большой ответственности, в перспективе возлагаемой на него же, отчаяние и так понизило шансы на успех задуманной операции.
Асмодей воспринял всё стойко, просто прикрыл глаза и так простоял секунд двадцать, приходя в себя. Бала обрадовался тому, как быстро у того прошёл шок. Маг убедился, что Ирмант сможет сохранить контроль, тем более, если отвлечётся на месте. Замысел Первого не противоречил разносу Опустошителей. Возможность устроить расплату здесь и сейчас должна была стать маленьким лучиком света среди темноты, скопившейся вокруг Орталеона.
— Твари! Клянусь, я изживу каждого, повинного в гибели моих братьев, — сохраняя самоконтроль, заявил Орта.
Мысли разрывали его сознание, главными среди них стали чувство вины и сильное недоверие к рассказу. По его мнению, в истории присутствовала смысловая дыра. Возглавив орден Сейтлеров, он старался разрушить стереотипы вокруг Ирмантианской части населения, избрав для себя первостепенной задачей искоренение недоверия Асов к клану Асмодеев. Теперь же, заслуженно считаясь одним из сильнейших воинов своего поколения, он не мог отделаться от сожалений. Ему казалось, что он сделал неправильный выбор в пользу затворничества и отдаленности, служение сразу всей расе в рядах Сейтлеров, а не своему клану, когда Тёмных несправедливо ущемляли из-за ошибок прошлого, и они нуждались в сильном лидере. Будто будь Орта на Дроде, исход был бы иной. На деле же, это обыкновенное угрызение совести.
— Как много не участвовавших в распрях погибло? — тревожно переспросил Асмодей, на самом деле не желая узнать ответ, боясь слушать.
— Орта! — заговорил Баламир, оттягивая неизбежное. — Я пытался связаться с Хершии. Ни генерал, ни представители верховного комитета Аримии на контакт не идут. Я считаю, их цель — захват пирамид Яр-града. Разрушение барьера и переброс атмы Земли в домашний сегмент — это единственный их шанс потягаться с нами!
Ему казалось, осознание своей важности также могло помочь другу сдержать ярость и боль утраты. Скоростное проговаривание использовалось Балой для перегрузки темперамента Ирманта. Асу требовалось каждое качество Асмодея и в полном объёме, без потерь от эмоционального упадка.
