Стражи не прекращали своих издевок, нам угрожали наступлением скорых последствий и местью Крастеров за товарищей, а над гвардейцами издевались, обвиняя их в профессиональной несостоятельности.
Лёжа на боку, я убедился, что на меня не смотрит никто, кроме Димы. Он догадался о наличии у меня некоего замысла. Я приподнял голову, снял маску и несколькими слабыми ударами по щекам постарался привести в чувство гвардейца, быстро снимая у него с пояса силовые ограничители.
— Код активации браслетов, сержант! — командным голосом, но негромко потребовал я у гвардейца, максимально незаметно потрепав его по щам.
Служивый неразборчиво мямлил что-то похожее на ответ, но слишком неразборчиво.
— Быстро, сержант, вопрос жизни и смерти, — продолжал я настаивать, растрясая и полноценно входя в образ его командира.
Он приоткрыл глаза, но они были мутные, а взгляд сквозь меня.
— Соберись, боец, когда с тобой старший по званию говорит! Я тебя под суд отдам.
Я старался использовать остатки стремительно тающего времени, настаивал, ещё раз ударив его по лицу, но гораздо сильнее. На идею меня натолкнули действия его сослуживцев, они поснимали наручники с многих раненых и обесточенных, чтоб использовать, вот и я сделал то же самое.
— Код для наручников, быстро, сержант! — медленно и чётко повторил, понимая, что силовики скоро доберутся и до меня.
Дима с явным недоумением наблюдал за моими действиями, иногда ненавязчиво осматриваясь и даже улыбаясь, так, чтобы мне ничего не испортить, и словно через минуту нам конец. Еврей пытался понять, зачем я прикопался к бедняге, схватил его за шиворот и что-то требую. Мой план мог провалиться в любую минуту, а этому страдальцу на земле так досталось, что даже имей он желание мне помочь, получилось бы вряд ли. Почти сдавшись, я отпустил его и обречённо убрал руки, но тут он неожиданно дал мне желанный ответ.
— Номер жетона… — вполне ясно и постепенно приходя в чувство, выходя из состояния сна, проглатывая интонацию, пробормотал стрелок.
— Спасибо, — произнёс я напоследок, заканчивая разговор.
Для страховки резко ударил его в лицо с правой руки, моментально вернув гвардейца в мир грёз ещё на полчасика заслуженного отдыха, возможно повредил ему нос. Шлем с него слетел в бою гораздо раньше.
Силовики подбирались всё ближе, но я успел, удара никто не увидел. Вот они настигли Диму, он лёг на землю мордой вперёд, а находился совсем недалеко, и я сделал то же, но надевая себе на руки браслеты. Сам, отчаянно стараясь сомкнуть вторую половину за спиной и одновременно запоминая номер значка на груди у служивого, как молитву, а главное, перепроверяя, смогу ли потом ввести цифры без чужой помощи. Наручники выглядели как два кольца с одной прямой плоскостью. Важнейшая делать — тонкий подвижный трос, словно собачий поводок, но когда конструкция стягивалась между собой магнитами, разорвать эту связь было задачей не из лёгких, особенно, если они ещё и нагреваются.
Задуманная мной авантюра выглядела дерзкой до крайности и безусловно ненадёжной, получается, поставил свободу на дурманную фразу, со страхом, что ставка не сыграет. Возможность того, что обморочный типок по запарке, не приходя в себя, ляпнул мне не относящуюся к делу фигню вместо настоящей комбинации, осталась велика, а проверить сразу не позволили гвардейцы. Дабы не расстраиваться раньше времени, рассматривать негативный расклад я наотрез отказался, предпочтя веру в неуверенность гвардейца и его страх забыть пятизначное число, подтолкнувший забить номер жетона.
Штурмовые Виманы кружили над нами, словно ястребы, ожидающие момента, когда им позволят сожрать, а переварить точно могли бы, не поперхнувшись. Последний транспортный корабль вернулся, и все три синхронно приземлились. Беглеца тоже вернули, причём живым и пешком, в сопровождении двух Стражей. А вертушки так и висели над нами почти неподвижно.
Глава 13.4
В самом конце из техники Ордена вышел молодой парень в лёгкой одежде. Слишком юный, чтобы занимать высокую должность где-либо, но вопросов о его положении не оставалось, вёл он себя неподражаемо, будто властелин мира, и то лишь поверхностное впечатление. Выглядел очень важным и деловитым, крутил головой с недовольным выражением лица, двигаясь неспешно и молча. Мне этот кадр показался неприятным, чуйка, сработавшая ненапрасно. Имя — Кирилл, тот самый ответственный за задержание со стороны Розы.
Прошёлся, огляделся, посопел, высоко задирая нос, и приказал своим поторапливаться. Потом надменно спросил у двух помощников за спиной о деталях произошедшего, ранее за боем не наблюдая, хотя мог через удобный иллюминатор. В Вимане он занимался своими делами. В курс дела его вводили по пути, пока Кирилл двигался к главному Крастеру, причём без заминок, но и не торопясь. Игорь встрече тоже не обрадовался, фейс соответствовал, только вместо высокомерия презрение. Они не были знакомы, но оба немало друг о друге узнали, недавно, буквально на днях в рамках подготовки к розыску группы опасных Магов и планирования совместного задержания, хоть и удалённо.
По итогу обоих не устраивало происходящее, но если у Игоря была реальная причина — предательство, то со вторым неясно. Кирилл не был Иным, но работал в Ордене, причём на крайне специфической должности, что позволяло ему командовать Стражами, формально числясь в Служителях. В их отделе своя карьерная лестница и разграничение должностей, но в сопоставлении со Стражами Кирилл выступал в роли лейтенанта, как и Игорь — в гвардии. Звание старшего лейтенанта упразднили в обеих структурах, то есть, их положение — верный середняк и почти равнозначно. Если не учитывать теневых покровителей, способствующих продвижению одного, и факт, что он с центра, а другой с зажопины по меркам Москвы. Род деятельности Кирилла — теневые отрасли столицы и всё, что прикажут. Часто получал команды из центральной ставки Розы.
Кирилл отвлёкся всего раз, увлечённый единственной среди присутствующих девушкой, диковинкой, лежащей между Димой и Ваней. Выглядело смешно, если знать предысторию. Приблизился к ней, немного постоял и ушёл к Игорю. Их контакт состоялся далеко от меня, но напряжение ощущалась и на расстоянии, в служивых с обеих сторон. Рядовые зависли, всматриваясь в поведение своих лидеров, словно решалась судьба или могла завязаться драка. Интрига зашкаливала, а те молча обменялись взглядами, обоюдно уловили посылы и обошлись без приветствия.
Оба молоды, находились примерно в одной возрастной категории — до тридцати, но абсолютно разные по темпераменту и взглядам люди, оба явно не в восторге от встречи и вынужденного общения.
Игорь ответственный, привыкший выполнять обязательства и приказы, способный до последнего соблюдать в разговоре этикет и субординацию, терпеливый и учтивый, не обделённой офицерской честью и гордостью за мундир. Служба — его наследие и призвание. Он добряк и простак, никогда не стремившийся к власти или богатству, живущий за идею и страждущий за всё человечество. Принципиален, чтит правду и порядок. Цель жизни — равенство и справедливость, его идеальное время — СССР, жаль, застал только развал, там бы точно заметили и оценили по заслугам, ведь он не притворялся, а действительно являлся образцом порядочности, благородным человеком. Стремление помогать людям и охранять спокойствие привело парня в органы, к чему тот стремился со школы. Там Игорь пусть и не сразу, но прижился, а вот требуемых им высоких принципов и морали, к своему глубочайшему разочарованию, не нашёл. Разве что за редким исключением. И в полиции есть достойные кадры. Долго расстраивался, но вынужденно смирился, теперь так и живёт, засунув за пояс половину собственных убеждений и поломав личность, от чего сильно страдает по сей день. Спортивное сухое телосложение, тёмные волосы почти под ноль, немного резковатые черты лица.
