– Конечно.
Но рассказывать мистер Форкл не стал.
Декс подошёл к одному из деревьев и потрогал медную трубку, обвивающую ствол…
– Удивительно, как она всё объединяет в систему.
– Я так и думал, что вам понравится, – ответил мистер Форкл, задирая голову, чтобы как следует насладиться зрелищем. – Виджетмур отражает образ мыслей Доки. На первый взгляд кажется беспорядочным, но на самом деле здесь нет ничего лишнего. Никаких украшательств. А столь экстравагантный подход лишь подчёркивает уникальность.
– «Дока» – это её прозвище? – уточнила Софи.
– Сначала было прозвищем, но уж больно здорово ей подошло, вот и прилипло. Своим настоящим именем она не представлялась уже много лет, и все эти годы никто её не видел без маски.
Декс нахмурился.
– Значит, она уже носила маску ещё до того, как примкнула к «Чёрному лебедю»?
– Нет, это значит, что не я её приглашал. Её обнаружил Призрак, но она не желала вступать в малознакомую организацию, поэтому попросила его устроить встречу с остальным Коллективом, не раскрывая её личности. На ту встречу она явилась в той же маске, которую носит до сих пор.
– То есть она вам до сих пор не доверяет? – спросила Софи.
– Нет, это давно пройденный этап. Маска нужна не только для скрытности, но и для удобства. Скоро сами поймёте. А сейчас лучше заткнуть уши, потому что будет очень шумно.
Из-за руки на перевязи Софи удалось заткнуть только левое ухо, так что правое пришлось прижать к плечу… и не зря, потому что, когда все пять стрелок на башне двинулись вперёд, раздался басовитый звон колоколов, такой громкий, что с сосен дождем посыпалась хвоя.
«БОООООООООМ!»
«БОООООООООМ!»
«БОООООООООМ!»
«БОООООООООМ!»
«БОООООООООМ!»
– Они отбивают время? – спросила Софи, когда на поляне снова стало тихо… если можно так сказать.
Рёв воды, жужжание шестерёнок и ритмичное тиканье из башни (без «таканья») постоянным гулом отдавались в ушах.
– Честно говоря, я сам не знаю, что отмеряет этот механизм на башне, – признался мистер Форкл. – Я как-то спросил об этом Доку, но прямого ответа так и не добился – она только спросила, как я сам считаю. Кстати, имейте в виду, по мнению Доки, вопросы гораздо ценнее ответов, так что услышать от неё настоящее объяснение – большая редкость.
Декс фыркнул.
– Интересно, на что это похоже?
– Да уж, – согласилась Софи. – Мы так привыкли, что стоит только спросить, и нам тут же всё разжуют… А тут таинственность и неопределённость.
– Резонный вопрос, – вздохнул мистер Форкл. – Я имел в виду, что у Доки весьма необычная манера общения, к ней нужно привыкнуть. Попытайтесь её принять.
Он повёл их вперёд по неожиданно крутой каменистой тропе, и, добравшись до массивной матовой стальной двери со встроенными пятью огромными шестернями – серебряной, золотой, бронзовой, медной и железной, – Софи совсем запыхалась. С хромированного потолка свисала спиральная стальная труба, похожая на перископ, оканчивающаяся каким-то загадочным приспособлением на конце с пятью линзами разных форм, установленными по порядку от большой к малой.
Мистер Форкл постучал пятью быстрыми ударами – Софи уже начало мерещиться, что это какой-то условный сигнал, – и вдруг «перископ» потянулся к его лицу, шевеля линзами, а потом раздались пять коротких гудков.
Встроенные в дверь шестерёнки завертелись с разными скоростями, и тяжёлый металлический прямоугольник не отворился, а сдвинулся вверх. За ним оказался проход под серебристыми арками, ведущий в просторный внутренний дворик, увитый цветущими лозами и поросший ажурным папоротником. Из куполообразных углублений в хрустальном потолке свисали кашпо с яркими цветами, а заросшая травой тропинка петляла в зарослях. От буйной растительности, прохлады с пьянящим запахом жасмина захватывало дух, но это великолепие казалось совершенно естественным. Ни единого намёка на механизмы… Вдруг что-то коснулось ноги Софи, и она отпрянула от уставившегося на неё крохотного существа… если можно так выразиться.
– Шика-а-а-арно! – ахнул Декс. – Заводной кролик!
Он присел на корточки, чтобы изучить механическую игрушку, сплошь состоящую из шестерёнок, проводов и блестящих латунных деталей.
Существо наклонило голову, изучая Декса глазками-бусинками, и тот медленно протянул руку, словно предлагая лакомство перепуганной кошке. Кролик прянул ушками и прыгнул Дексу на ладонь. Тот погладил металлическую пластину вдоль спинки и перевернул его, чтобы рассмотреть механические внутренности.
– Такой реакции в жизни не видывал, – заметил Декс, проводя пальцем по кроличьей лапке и глядя, как она отдёргивается, словно от щекотки. Кролик повернул голову, не спуская с Декса немигающих глаз, и с глухим звяканьем выскочил из рук на тропинку.
– А там сова.
Софи показала на блестящую хромированную фигурку, сидящую на одном кашпо и наблюдающую за ними огромными светящимися глазищами-лампочками.
А в углу из зарослей лозы выглядывал лоснящийся дракончик в позеленевшей медной чешуе. У входа хлопал крыльями крохотный голубой зимородок с чем-то похожим на музыкальную шкатулку в груди.
– Это её так называемые механические зверушки, – объяснил мистер Форкл. – Мне больше всего нравится колибри, обычно порхает где-то здесь.
Он отодвинул рукой папоротник, но обнаружил только маленькую мартышку, сделанную из золотых карманных часов.
– Не представляю, как ей такое удаётся, – удивился Декс, рассматривая обезьянку, обвивающую его палец хвостом из золотой цепочки.
– Не понимаете, в чём фокус? – раздался гортанный голос, и Софи чуть не ахнула, заметив рыжеволосую хозяйку, выходящую из люка среди папоротника.
Таких высоких эльфов, как Дока, Софи ещё не видела, а с копной рыжих волос она казалась ещё выше. Но больше всего поражало обилие металлических деталей, покрывающих внушительную фигуру. Левую половину веснушчатого лица от лба до острого подбородка закрывала бронзовая полумаска, сквозь которую виднелся только серо-голубой глаз. Правый же глаз, напротив, был закрыт круглым окуляром из пяти линз разных форм и расцветок, каким-то чудом прикреплённым к брови. А вокруг уха извивалось усеянное шестерёнками слуховое устройство, подключенное к золотому ожерелью вроде тех, на которых носят регистрационные кулоны, только с серебряным шариком вместо кристалла посередине.
На ней были облегающие штаны из кольчуги, а рубашкой служил стальной корсет на заклёпках, стянутый в талии широким медным поясом, увешанным всевозможными молотками, щипцами, отвёртками и какими-то изогнутыми гибкими инструментами. Завершали облик медные наручи на запястьях, соединённые с серебристыми шарнирными пластинами на указательных пальцах, похожими на металлические чешуйки.
