Фрейя и бескорыстно? Анекдот века.
А вот предложение снять браслет без гибели Шаамни, без Черной звезды, без одобрения матери или бабушки… Просто взять и стянуть его с тонкой ручки Эйри и уничтожить, забрав благодать духа для других, более слабых, но не менее нужных святынь… Слишком большое искушение! И жертва невелика — всего лишь одна человеческая душа. Никому ненужная, пустая человеческая душа из квартала прокаженных.
Посмотрел на лицо Эйри. Девушка лежала так, словно заснула. Расслабленная, умиротворенная. Она так любила в гневе морщить свой миленький носик или презрительно прищуривать глаза. А ее ухмылка? Одними уголками губ… А румянец на щеках от моих поцелуев?
Но сейчас передо мной лежало серое полотно человека, и от мысли, что Эйри уже никогда не поднимется, по спине пробежал холодок.
— Верни ее. Немедленно! — процедил, не веря, что делаю это.
— Подумай хорошенько. Второго шанса не будет! — изумилась богиня. — Ты же хотел этого! Ты же хотел снять Шаамни и решить судьбу браслета во имя будущего всей стаи. Неужели девчонка стоит такого риска? Представь, если браслет попадет в руки наследников Гардии? Что они сделают? Вернут тебе или подчинят тебя своей воле и используют как оружие? А, если попадет к герцогам нижнего мира? С силой сапфировых перводраконов они учинят кровавую бойню в Нижнем мире, и не ограничатся этим! Ты на своей шкуре познал, каково это — не справиться с драконом. А каково, когда им управляют другие? Ты готов стать марионеткой в чужих руках? Сними Шаамни, передай мне, я надежно сохраню вашу святыню, укрыв в Нижнем мире. А, когда будешь готов — верну ее.
Аккуратно уложив Эйри на пол, поднялся и, больше не сдерживая Гардиана, приблизился к Фрейе, частично меняя ипостась.
— Ты права. Я не готов стать марионеткой в чужих руках, — голос ломался, перекраиваясь на драконий рык. Улыбка сползла с лица богини. — Ни в руках наследников императорского трона Гардии, ни в руках этой девчонки, ни в твоих руках. По праву владыки стаи сапфировых драконов, я сам решу судьбу Шаамни и Инмааша. Браслет останется на ней и будет на ней до тех пор, пока я не решу иначе. А теперь верни Эйри из-за грани, иначе я сообщу Ордену магов о нарушении мирового баланса.
— Ты, щенок, не понимаешь, что делаешь!
Гардиан дернулся вперед и сжал хрупкое горло Фрейи в когтистой лапе. Богиню не убить, но так приятно наблюдать, как ее человеческая ипостась извивается в невозможности сделать вдох, как только что извивалась Эйри, осознавая, что проживает последние мгновенья жизни.
Богиня противно расхохоталась и выплюнула:
— Я сделала тебе подарок, а ты швырнул мне его в лицо. Валькирии отпустят ее, но вскоре ты горько пожалеешь о принятом решении. Гардиан догадался, как Нора связана с твоей девчонкой, и никогда не простит ей такого предательства. Скоро узнаешь и ты, тогда сам убьешь ее, но потеряешь Шаамни. Глупец!
— О чем ты?!
Вместо ответа Фрейя зашлась лихорадочным смехом и рассыпалась в воздухе. В то же мгновенье Эйри шумно вдохнула и закашлялась.
Эйри
Эйри
Я медленно погружалась на дно, расставаясь с жизнью. Свет тускнел, тело больше мне не подчинялось, и боль ушла. Осталась необъяснимая легкость, как будто я обрела крылья и парила в кромешной тьме. Вокруг меня толпились сущности, задевали холодными мокрыми тряпками, шептали на неизвестном диалекте, но не трогали. Они вели меня вниз, в бездну, в Нижний мир, к валькириям, демонам, огненным лордам и Фрейе.
— Фрейя! — выкрикнула, задыхаясь от боли и невозможности вдохнуть. Изо рта полилась вода, она булькала в груди, щипала нос, резала глаза. Кашель не приносил облегчения, тогда меня постучали по спине, помогая справиться.
— Эйри, все хорошо. Я рядом. Ты в безопасности.
Рубленые фразы успокаивали, вели меня на свет, в реальность.
Осмотрелась осоловелым взглядом, пытаясь понять, что произошло. Только что я лежала в ванной, какая-то сущность пыталась меня утопить, а потом темнота и…
— Я рядом, — произнес Рейнхарт, поглаживая меня по голове.
— Ты… — откинула с лица волосы и проморгалась. — Я все вспомнила! Ты… ты зверь! Ты изверг! Ты психопат! Отойди от меня!
Рейн сжал меня в объятиях, наивно полагая, что это хоть как-то загладит жестокость, причиненную вчера вечером.
— Уйди… — я била кулаками по его груди, но Рейн лишь крепче обнимал, медленно поглаживая по волосам. — Уйди, иначе я разнесу комнату и половину твоего дворца! Весь дворец разнесу! И тебя разнесу!
— Ругайся, родная. Ругайся. Только будь здесь… Я не оставлю тебя в таком состоянии.
— Как благородно! — прошипела, снова ударяя его в грудь, но уже без прежнего энтузиазма. Его сердце с жаром билось в грудную клетку, и его размеренный стук странным образом успокаивал. Тепло мужского тела, умиротворение, втекающее в меня через размеренные прикосновения, бархатный голос. — Снова твоя магия!
Я отстранилась, и на этот раз дракон позволил высвободиться из его объятий.
— Никакой магии, — он покаянно поднял ладони, да и я не ощущала ментального воздействия.
Мы смотрели друг на друга как чужаки. Но между нами столько всего, что поставить точку никак не получается. Да, к пропасти присоединилась еще и ледяная стена, но неведомая сила не позволяла мне встать и уйти. А ведь это так просто — взять и уйти. Отрезать злополучную кисть, в конце концов и навсегда освободиться от драконьей тирании. Но…
— Почему ты молчала о своем происхождении? — спросил Рейн, чтобы заполнить пугающую тишину.
— А что с ним? — произнесла, осматриваясь в поисках халата. Рейнхарт позаботился и подал мне его, даже помог надеть.
— Ты не оборванка из квартала отверженных.
Жестко усмехнулась.
— Не строй иллюзий, — завязала вязки с таким остервенением, словно затягивала их на шее драконогада. — Ты свои выводы сделал, вот и придерживайся их. К счастью, скоро наши пути разойдутся. Кстати, насколько скоро? Я не желаю больше и минуты находиться в твоем обществе.
Вместо ответа Рейнхарт вышел и позволил мне привести себя в порядок. Но куда там? Я наскоро вытерлась, причесалась и вернулась в комнату, не позволяя водить себя за нос.
— Я жду ответа!
— Я работаю в нужном направлении.
Но тут и ежу ясно — не работает, а вешает мне лапшу на уши.
— В нужном кому?
— Позавтракаешь? — примирительно ответил он, поднимая железную купол-крышку.
В тарелке дымилась молочная лапша. Как символично! С коварной улыбкой подняла тарелку, и с неописуемым удовольствием опрокинула на голову изверга.
— Понимаю, эта лапша для моих ушей, но на твоих она смотрится лучше.
Сняла одну макаронину, наслаждаясь звереющим выражением лица на драконьей морде, и отправила в рот.
