— Что тут происходит? — рявкнул Итиро.
Ванесса затарахтела. Разобравшись, Синклер сверкнул глазами и сказал:
— Все, с меня хватит. Эл, завтра же переговори с программистами с Аквариуса. Снесем систему и переустановим заново!
— Не снесете.
Все повернулись к Йохану. Я видела, как у Маши удивленно расширяются глаза, а Эл стоит, открыв рот с недожеванным бутербродом. Левен снял очки. Выражение лица у него было другое, и голос тоже стал… другим. На нас смотрел мужчина с властной осанкой и твердыми интонациями. Восторженный псих уступил место решительно настроенному молодому человеку. Сколько у Левена его альтер-эго?
— Достаточно, — негромко, но твердо сказал Йохан. — Я рад, что моя яхта послужила вам всем пристанищем, и понимаю, что моя жизнь отчасти в ваших руках, но в этом пункте установленный на «Звездном Ветре» порядок нарушать не позволю.
— Ваша яхта? — ошеломленно повторил Итиро.
— Совершенно верно. Я ее владелец. Бортовая система сотрудничает с вами, пока я ей это разрешаю, хотя часть инициативы исходит от совокупного искусственного интеллекта, включающего сознание Невела. Я позволю вам и дальше пользоваться моим гостеприимством… что греха таить, вы мне глубоко симпатичны, за редким исключением… — Йохан посмотрел на Ванессу, — только уже на моих условиях.
— Кто же вы? — с тревогой спросила Маша.
Звонкий, торжествующий голос ее сестры опередил ответ Йохана:
— Он Феб! Тот самый!
— Феб? — изумленно, почти хором сказали все мы, кроме Итиро.
Лично мне было трудно узнать в молодом человеке с шикарной шевелюрой того лысого и безбрового типа, что своей композицией заставил нас с Огурчиком прыгнуть. На всех афишах и в Сети я видела Феба лишь бритым, сверкающим аккуратным черепом. Совсем не похож. Глаза разве что.
— Да, вы Феб, — сказал Синклер. — Я вас узнал. Вы озвучивали одного из персонажей в моем фильме. Меня вы, наверное, не помните.
— Разве такое возможно? — Феб покачал головой. — Вы были звездой. Я был очень расстроен, когда случилось… то, что с вами случилось. Рад, что вы опять… в строю.
— Вы же должны быть на концерте, на Корасон-рок, — сказала Маша.
— Я его отменил, — проговорил Феб. — Нет, не из-за вас, раньше. Я скрыл от вас свое сценическое имя, но мое состояние в последнее время — это правда.
— Состояние, — я глубокомысленно хмыкнула. — Мы тут ваше состояние почувствовали еще до того, как вы из каюты выползли.
Выражение лица Феба на миг стало прежним — удивленным, простодушным.
— Вот как?
— Ага, — подхватил Эл. — Вы нас своей песней… как ее… «Агония» просто тронули до глубины души. Мы торсанули даже от избытка чувств. Миа торсанула.
Йохан резко шагнул ко мне и больно вцепился мне в плечи, заглядывая в глаза. Вид у него был… с сумасшедшинкой в голубых очах.
— Песня! Вы что-то почувствовали, Миа? Так?
— Так, — растерянно ответила я, отклоняясь как можно дальше.
— Что?
— Черт знает что, — послушно отозвалась я.
— Я так и думал, — проговорил Феб взволнованно. — Вы ведь вибрант, как и я. Мне нужны подробности.
— Слушайте, народ! — нервно, с глумливым оттенком в голосе отозвалась Ванесса. — Что здесь происходит? Может, мне позвонить на Аквариус, чтобы вызвали психиатра?
Феб отпустил мои плечи и холодно обратился к врачихе:
— Вы уже закончили свои наблюдения?
— Нет, я…
— Вот и хорошо, что закончили. На яхте есть «парус»-шаттл. Можете взять его и отправиться домой. Вы, кажется, хваст… говорили, что умеете им управлять.
— Да, но…
— Оставьте челнок на личной стоянке господина Бауэрмана. И передайте мэру, что в этот раз я согласен выступить на фестивале. Гонорар мы обговорим с ним при личной встрече.
Ванесса вытаращила глаза, открывая и закрывая рот. Потом она медленно пошла к своей каюте, придерживая падающий лиф на платье и оглядываясь. Мы смотрели ей вслед.
— Так, — сказала Маша, потирая руки, — быстро все в синюю гостиную на экстренное совещание! Йохан… господин Феб, с вашего позволения.
— Конечно, Мэри. Я только за, — Феб с такой нежностью посмотрел на Машу, что я тихонько прыснула в кулачок. Кажется, в ближайшее время изгнание с яхты нам не грозит.
Мы не стали свидетелями того, как улетала Ванесса, но Невел, проявившийся перед хозяином, когда мы расселись в столовой, высокопарно объявил:
— Госпожа медик покинула «Звездный Ветер».
— Вот и славно, — Роузи сверлила взглядом Невела. — Она мне сразу не понравилась. К вашему сведению, мистер Левен, этот господин, прости господи, ваш слуга, мне тоже не нравится. Меня нервирует его способность совать нос во все личные помещения.
Невел очень достоверно изобразил оскорбленную невинность, холодно проговорив:
— Немудрено, дорогуша. Уж вам-то есть что скрывать.
— Невел, — строгим тоном сказал Феб. — Я запрещаю тебе нарушать приватность моих гостей, с этого момента и всегда. Исключением может быть только случай чрезвычайный, такой как зов о помощи или недомогание. Или личное приглашение. И пререкаться я тебе тоже запрещаю.
— Слушаюсь, хозяин, — угрюмо произнесла голограмма.
Невел дернул плечом и вызывающе повел бровью. На кухонной столешнице забулькала, закипая, вода в чайнике, выдвинулась панель с выбором температуры и рецептами, старательно перекачанными Роузи во встроенного кибер-повара, звякнула, оповещая о конце цикла, работающая посудомоечная машина, тарелки из нее начали автоматически перемещаться в отделение для чистой посуды.
Циклонша нахмурилась и процедила:
— Ну уж нет.
Роузи тоже повела плечами. На щеках у нее проступили тонкие голубоватые полоски подсветки. Посуда двинулась назад, посудомойка зашипела, набирая воду, панель ушла в кухонный юнит… и выкатилась обратно. И вкатилась. И выкатилась. Невел надул щеки. Мы с интересом наблюдали за противостоянием двух кибер-систем. Победила Роузи.
— Только цикл «антибактерия» и двойное ополаскивание, — грозно сообщила она голограмме. — Хулиганьте где угодно, молодой человек, но здесь пока Я хозяйка!
Невел многозначительно развернулся к Элу и проговорил с упреком в голосе:
— Уж мне эти хакеры!
Он поднялся над полом, перевернулся ногами вверх и всосался в потолочный светильник. Последней исчезла его рука с оттопыренным средним пальцем, направленным в сторону Эла. Эл смутился. Насколько я знала, он взломал автоматического кибер-повара еще в первые дни, так как Роузи ужасно не понравилось меню по умолчанию.
