— Погоди… Но ты и Эл… вы ведь проходили ментальное сканирование!
— Да, Мэри. Эл ничего не знал, а я… — Итиро задрал подбородок и снисходительно произнес, — я легко обхожу всякие ментальные ловушки. Я уникальный клон.
«Вот сижу я тут, а вокруг сплошь вип-образцы кибер-техники», — с тоской подумал Томас, которого больше всего интересовала история отца Мии.
— Не говорите Мие об ее отце, — вмешался он в разговор. — Сказать нужно, конечно, но не сейчас.
— Да, — вздохнула Маша. — Для девочки это будет сложная новость. Будем надеяться, что радость победит шок.
— Миа легко адаптируется, — сказал Синклер с нотками одобрения, — славная девушка. Она была на Сильвери, я уверен.
— Она утверждает обратное, — возразила Мария.
— Торс-мотыльки, — объяснил Итиро. — Такие мохнатые бабочки величиной с голубя, с переливающимися крыльями. Мэри, ты помнишь?
— Что-то припоминаю, — нахмурилась Маша. — Мы проходили их на уроках естествознания в школе на Сильвери.
— Это не насекомые, а животные. Они живут на разных планетах, это единственный вид, который встречается по всему Кластеру, не будучи завезенным в другие системы человеком. Есть смелая мысль, что они мигрируют через открытый космос, но в летнее время проводят брачный сезон на Сильвери. Они способны открывать гиперпространственные каналы, на некоторых планетах, во время сезонного усиления торс-полей. Моя невеста изучала мотыльков Кирсанова. Это был ее научный проект до того… как все закончилось.
Синклер помолчал:
— Мия может и не помнить своего путешествия с отцом, на ментальной проекции ей три-четыре года. Но многие детские впечатления очень сильны. В ее воспоминании много мелочей, а я… — Итиро усмехнулся, — я эксперт в области торс-мотыльков. Окрас. Мотыльки Кирсанова имеют такой перламутровый окрас лишь на Сильвери, из-за терманита, на других планетах он блеклые, словно моль. Миа была на Сильвери.
Итиро
После разговора в пабе Мэри отправилась в отель, признавшись:
— Не уверена, что засну. Столько всего нужно обдумать.
Ночью фестивальная поляна продолжала жить своей жизнью, еще более бурной, чем днем. Наконец-то прибыли торговцы из Поселка-шесть. Их машины с вонючими бензиновыми двигателями останавливались у кромки леса, и там же они ставили свои палатки, перенося товар на специально выделенные для них места, чуть в стороне от главного прохода.
— Идем, — сказал Синклер Томасу. — Вам же нужны кольца.
Они прошлись по всем рядам торговцев украшениями. Том разочарованно цокал языком. Цены на кольцо с бирюзой начинались от двухсот цоло. Итиро предложил Кавендишу свои деньги, но даже с ними им не хватало. Они дошли до конца ряда, и Синклер, остановив Томаса, кивнул тому на коробку, полную колец и брошей, стоявшую на самом краю лотка и напоминавшую о распродаже «все по низкой цене». Действительно, торговка, смуглая женщина лет сорока, предложила мужчинам выбрать уцененные украшения и обещала скидку. Томас нашел для себя мужское кольцо, широкое, с растительным узором по черненому серебру, а Итиро продолжал рыться в коробке. Он вытащил почти со дна брошь со сломанной застежкой, усмехнулся, разглядывая ее: мотылек Кирсанова, очень достоверно изображенный, на крыльях — пластины терманита. Брошь была красивой и, скорее всего, недешевой, но Итиро отложил ее в сторону. На глаза ему попался женский перстенек. Чем дольше Синклер его рассматривал, тем больше он ему нравился. Снова серебро и терманит, круглый, довольно крупный отполированный камешек с зеленоватым оттенком.
— Смотри, — он толкнул Томаса в бок.
Тот заинтересовался. Принялся крутить кольцо, бормоча:
— А подойдет? У Мии такие тонкие пальцы.
— Не подойдет, принесете обратно, — флегматично предложила торговка, зевнув. — Тридцать цоло — и он ваш. Мастерица сделала таких два, парные, остался только женский. Поэтому и цена такая низкая.
— Так это не вы ювелир? — переспросил Итиро.
— Нет. Вот это все, — женщина провела рукой над аккуратно разложенными на столике серьгами и кольцами с бирюзой, — мое, а в коробке — тех мастеров, кто в этом году не смог приехать. Все со скидкой. Возьмите и мотылька. Двенадцать цоло, только потому, что булавка сломана, починить не сложно, а вам талисман на удачу.
— Чтобы порхать в космосе? — улыбнулся Итиро.
— Да, — торговка кивнула с серьезным лицом. — Он принесет вам счастье.
— Вы ведь из Поселка-шесть, — проговорил Синклер, отсчитывая деньги. — Говорят, вы свалились на Аквариус прямо с неба в тарелках Чужих и ничего не помните.
— Так все и было, мистер, — женщина вежливо растянула губы в улыбке.
— Пятнадцать лет назад?
— Да, по местному исчислению. Но если считать по Матушке-Земле, почти семнадцать.
— И вы все там поголовно вибранты?
— Да, мистер? Вам нужен вибрант? У нас водить корабли по кротовинам умеют все, но лучше брать кого поопытнее, таких много.
— А где находится ваш поселок?
— У Розовых скал, это на запад отсюда, — женщина махнула рукой. — Вам потребуется разрешение, если захотите приехать. Его можно получить у шерифа в конторе. А если с экскурсией, так вообще не надо. Однако если вам нужен только вибрант, походите среди рядов, поспрашивайте, можно и тут найти, на фестивале, зачем ехать в такую даль?
— Как может целый поселок состоять из вибрантов? — медленно спросил Синклер, кивнув. — И дети вибрантами у вас рождаются, говорят, даже в смешанных браках?
— И дети. Не всегда, но часто, — женщина посмотрела на него, прищурившись. — А как может… А как может клон стать человеком? Скажи мне, мистер.
Итиро поджал губы, продолжая смотреть на торговку.
— Вы ведь эмпаты, — сказал он. — Как все вибранты.
— Так говорят.
— Ты ощущаешь, что я гибридник?
— Конечно. Еще не один год пройдет, пока ты сможешь чувствовать, как человек. Приезжай, поговорим. Мы, поселковые, помним только жизнь на Аквариусе и слухи о нас ходят разные, поэтому местные, кто посуевернее, не слишком охотно с нами общаются. Но ты не бойся. Народ тут воротит от нас нос, но когда дело касается услуг вибрантов или совета эмпата-интуита, каждый готов забыть про предубеждения.
— Приеду, — пообещал Итиро.
— Зачем тебе в поселок? — поинтересовался Кавендиш, когда они отошли от лотка с покупками.
— Просто я верю в знаки, — коротко ответил Синклер. — И поверь, во всей моей прошлой жизни их было меньше, чем за несколько лет короткой нынешней.
Он вернулся в отель, попрощавшись с Томасом. С улыбкой понаблюдал, как Кавендиш, остановившись возле шатра Мии, стоит там, словно к чему-то прислушиваясь. А потом, неожиданно для себя, сам замер у двери Маши в коридоре отеля. Там, внутри, очаровательная женщина, такая нежная, уязвимая, с бездонным морем нерастраченной любви и страсти… но гордая, похожая на Мейру, его невесту. Итиро вздохнул и пошел к себе. Мейра погибла шестнадцать лет назад. Почти семнадцать.
