Джордан помедлил, но третий щипок оказался таким сильным, что варвар едва не подскочил на месте.
– Нет, конечно, нет! – поспешно воскликнул он.
Все рассмеялись.
День решили посвятить отдыху, Чтобы ночью двинуться в путь. Поскольку непосредственной угрозы не было, Гранди с Рапунцель улеглись на кровать, взялись за руки и спокойно уснули. Ночные кобылицы их не тревожили – им не так-то просто добраться до спящих при свете дня. Джордан с Панихидой прогуливались, осматривая окрестности. Эти двое нуждались в отдыхе куда меньше, чем Гранди и Рапунцель, – видимо, их закалили скитания.
В сумерках Гранди пробудился. Рапунцель спала, держа его за руку. Во сне она выглядела такой же прекрасной, как всегда.
О, не будь он никчемным големом…
Девушка проснулась. Открыв глаза, она увидела Гранди и улыбнулась.
– Иди сюда, – позвала она. – Я хочу сделать что-то непроизвольное.
Голем, не подумав, склонился к ней и оказался в ее объятиях. В следующий миг он ощутил на своих губах поцелуй.
– Тебе не следовало этого делать, – пробормотал Гранди, когда девушка его отпустила.
– Почему?
Ответить на такой прямой, наивный вопрос казалось невероятно трудно. Но Гранди должен был попытаться.
– Ты не должна иметь со мной дело.., таким образом. Мы принадлежим к разным народам. Твоя жизнь…
– Разве Джордан испортил свою жизнь, имея дело с Колокольчик?
Разумеется, Рапунцель, появившаяся на свет в результате встречи Джордана и Колокольчик, не видела в их связи ничего дурного. Но не означает ли это, что она смотрит на него, Гранди, так же, как некогда варвар на эльфийскую девушку? Не считает ли она голема существом, с которым можно приятно провести время, а потом забыть его навеки?
Он встал и отошел на дальний край кровати.
Рапунцель последовала за ним.
– Гранди! Я опять что-то не то ляпнула?
Извини. Мне хотелось доставить тебе удовольствие. – Ее глаза, менявшие цвет от голубого до фиолетового, начали наполняться слезами. – Что я сделала не так?
– Ничего, – отозвался он, подозревая, что это Панихида подучила Рапунцель испробовать на нем всяческие женские уловки. – Ничего.
Но я не Колокольчик.
– Я не понимаю! – простонала девушка.
Подбородок ее дрожал.
– Конечно, не понимаешь. – Гранди взял ее за руку. – Но все в порядке. Ты не сделала ничего дурного.
Рука об руку они спустились с кровати и взглянули на Храповика. Тот отдохнул и был в превосходной форме.
Вернулся Джордан, а следом за ним из лесу появилось чудовище – небольшой сфинкс с женской головой, львиным телом и птичьими крыльями. Чудовище возвышалось над рослым варваром, ведь даже мелкие сфинксы устрашают своими габаритами. Лицо сфинкса показалось Гранди знакомым.
– Панихида! – воскликнул он.
– Таков мой талант, – ответил сфинкс. – Мы решили, что крупное существо может оказаться полезным в нашем путешествии.
Гранди припомнил: талант Панихиды заключался в способности изменять облик. Он имел ту же природу, что и дар принца Дольфа, но последний, будучи волшебником, мог преображаться мгновенно, а Панихида, дочь человека и демонессы, делала это поэтапно, фаза за фазой. На то, чтобы увеличиться до размера сфинкса, принять его облик и обрести соответствующую массу, у нее ушло часа три. Столько же времени потребуется и на обратный процесс.
Но Панихида, безусловно, права – огромное чудовище может значительно облегчить путь к озеру Огр-Ызок. Сфинксу ничего не стоило нести на спине не только кровать, но и всю компанию, да и ведьма вряд ли решится напасть на этакую громадину.
Близилась ночь. Перед путниками встал вопрос, как поступить с наоборотным деревом. Щепочки стоило прихватить с собой, но Панихида не могла нести их – это изменило бы ее состояние, достигнутое магическим способом. Если дерево возьмет кто-то другой, ему придется двигаться отдельно от прочих, что неудобно в лучшем случае и опасно в худшем. Вполне вероятно, что ведьма только и ждет, когда путники разделятся.
– Придется его оставить, – с сожалением произнес Гранди. – Мы не можем все время оставаться в круге, а в пути наоборотное дерево будет для нас опаснее, чем для ведьмы.
– А может, собрать все щепки в мешок, прицепить к длинной привязи, и пусть волочатся сзади? – предложил Джордан.
На том и порешили. Мешок со щепками прикрепили к длинной лозе, другой конец которой узлом привязали к хвосту сфинкса. Выглядело это чудно, но казалось вполне разумным.
Джордан взгромоздил кровать на спину Панихиды и закрепил ее там. Храповик забрался наверх и помог подняться Гранди с Рапунцель.
Джордан остался на земле, – он предпочитал передвигаться на своих двоих.
Сфинкс тронулся с места. Чудовище вышагивало неторопливо, но гигантские шаги делали продвижение довольно быстрым. Кусты и деревья проплывали мимо.
Храповик был заинтригован – впервые в жизни он путешествовал на кровати, а не сидел под ней. У подкроватного чудовища не было ни глаз, ни ушей, однако видело и слышало оно отменно.
Кататься на сфинксе ему явно понравилось – несколько раз большие пальцы мохнатых лап поднимались вверх в знак одобрения. К счастью, луна в эту ночь была на ущербе, светила тускло и не могла испортить Храповику удовольствия.
Вскоре путники вышли из джунглей, теперь перед ними простирались болотистые луга. Вокруг, куда только достигал взор, колыхалось море травы с редкими вкраплениями небольших рощиц.
– Бывали вы здесь раньше? – спросил Гранди сфинкса.
– Нет. Мы спустились к озеру с севера, пройдя через весь Ксанф. Но таких полей нам не встречалось.
– Это Вековечные Поля, – сказала Рапунцель. – Озеро лежит сразу за ними. Кажется, с этим местом связано что-то чудное, но что именно, боюсь, мне неизвестно.
– Наверное, ведьма тебе не рассказала, – предположил Гранди.
– Вполне возможно. Она сообщала мне лишь то, что считала нужным. Да и я не заостряла на этом внимания, потому что никак не чаяла сюда попасть.
Сфинкс неуклонно продвигался вперед. Мили и мили травы оставались позади. Путники проходили мимо пальмовых рощиц, но пейзаж оставался неизменным. Миновала ночь, настал день, а впереди по-прежнему расстилалось бескрайнее поле.
Мимо, неуклюже хлопая крыльями, пролетела стайка упитанных птиц со свиными пятачками вместо клювов.
– Утки-хряквы, – пояснила Рапунцель. – Они гнездятся возле болот, потому что любят поваляться в грязи.
– А это кто? – Гранди показал на длинное зеленое пресмыкающееся, гревшееся на поверхности болотца в лучах утреннего солнца.
– Аллегория, – ответила девушка. – Говорят, они в родстве с метафорами, метонимиями, синекдохами и пародиями. Для неподготовленного человека вся эта гадость опасна.
