— Тем хуже для нее, — пожал плечами Маджуро. — Продолжай.
— Что вы знаете о продовольственных складах, повелитель? Ага! — Гектор удовлетворенно кивнул, не получив ответа. — Вижу, что ничего. Горожане голодают! Склады сгорели, силы Рециния блокируют купеческие корабли с моря, с юга вообще никаких поставок второй месяц! Крестьяне прячут урожай, самим не хватает! Вашим именем Хастиг прижал их так, что они пухнут с голоду, а сам выкинул зерно на столичные рынки с десятикратной наценкой! И, клянусь Пресвятой матерью, худшего правителя, чем вы, Империя не видала никогда! Да случись сегодня еще одно покушение, я пальцем не пошевелю, чтобы помешать! — Капитан замолчал, осознав, что все только что наговоренное он произнес лично императору.
— Хорошо, Гектор, — все так же невозмутимо сказал Маджуро. — Выпей вина, освежи горло и продолжай.
Гектор схватил кувшин и присосался. Никогда больше не доведется ему испить вина — да что там вино, дожить бы до рассвета! Боже, какой же он идиот! Не иначе, Двурогий посмеялся над ним, развязав его болтливый язык!
Глотая вино, Гектор прикидывал последствия: а что, если он вытащит клинок и воткнет его в сердце императору? Как поведут себя Ленц и его прихвостень Керлиг? Они ему, конечно, не соперники, и, если понадобится, он и им брюхо взрежет! А потом надо будет просто вытащить из темницы Наута и вместе с хитроумным советником продумать, как продаться подороже Рецинию…
Двери в императорские покои распахнулись, и помещение, громыхая чернеными латами, быстро заполонили какие-то незнакомцы. Их лица были скрыты шлемами. Три, шесть… Гектор, сам еще не осознавая, что делает, перемахнул стол, на лету вытаскивая клинок, и встал перед чужаками:
— Ни шагу. Кто вы такие? Именем императора! Немедленно покиньте помещение!
— Вольно, капитан, — из ряда чужаков выдвинулся массивный мужчина в полном доспехе и шлеме. Его голос звучал приглушенно, но знакомо. — Угомонись, Гектор! Твои ребята радуются жизни в лучшем борделе столицы и всем довольны. Советую тебе выйти из этих покоев, забыть о том, что ты здесь видел, и присоединиться к ним. Все уже оплачено, капитан!
— Я клялся в верности повелителю, генерал Хастиг… — голос Гектора прозвучал сдавленно. Он обернулся и увидел, что император сидит как сидел. То ли застыл в ужасе, то ли обосрался со страху.
— Ну и я клялся, и что? — Хастиг пожал плечами и снял шлем. — Того императора больше нет. Я вижу дебелую разжиревшую свинью! Или твоя пьяная дерзость связана с тем, что ты отужинал с ним за одним столом? Избранным себя почувствовал, а, капитан? Так я тебя разочарую — ты не избранный. На твоем стуле вчера сидела потаскуха. Это место для его шлюх, капитан! Уйди с дороги, не стоит он того. Я сделаю вид, что ты ничего не говорил…
Позади раздалось кряхтение, шорох. Маджуро грузно встал из-за стола и подошел к Гектору. Хастиг насмешливо ухмыльнулся:
— Надо же, он еще в состоянии сам передвигаться!
Из-под шлемов раздались смешки. Гектор посмотрел на объект насмешек и изумился — Маджуро тоже улыбался:
— Похоже, Колот, ты был прав насчет еще одного покушения сегодня, — сказал он, положив руку ему на плечо. — А вот насчет того, что не пошевелишь и пальцем, ты ошибся. Похоже, ты ценишь клятвы и Империю больше, чем думаешь.
— Глядите-ка, ребята, говорящая свинья! — делано удивился Хастиг и расхохотался. — Надо же! Ха-ха-ха!
Его гогот прокатился по императорским покоям, но поддержки не получил. Гектор, выпучив глаза, смотрел за его спину, не веря глазам, а потом заорал.
Хастиг медленно повернул голову. Через мгновение он присоединился к крику Гектора, разве что выл громче и истеричнее. Капитан знал по опыту, что так визгливо орут от дикого, первобытного ужаса.
Глава 31. Признание генерала Хастига
Это произошло мгновенно и уж явно не потому, что Лука так задумал. Стоило ему увидеть незнакомцев, ворвавшихся в покои, сердце забилось в груди, прокачивая адреналин по венам. С большим трудом Лука сохранил видимое спокойствие, и только вздымавшаяся грудь сдала его Ленцу с потрохами. Впрочем, и сам лекарь сидел в ужасе и боялся шевельнуться.
Не решив, что делать и как выпутываться из ситуации, он встал за капитаном, произведенным им в полковники, и лихорадочно думал. Больше всего он беспокоился за маму с сестрой, чуть меньше — за доверившихся ему Ленца и Гектора. Но поступок капитана, грудью вставшего на его защиту перед генералом Хастигом, придал решимости — своих людей он в обиду не даст!
Он положил руку на плечо Гектора:
— Похоже, Колот, ты был прав насчет еще одного покушения сегодня. А вот насчет того, что не пошевелишь и пальцем, ошибся. Видимо, ты ценишь клятвы и Империю больше, чем думаешь.
— Глядите-ка, ребята, говорящая свинья! — расхохотался Хастиг. — Надо же!
Квадратный подбородок генерала уступал тройному императорскому, но слышать подобное оскорбление от Хастига, самого не страдавшего излишней худобой? Это нелепая обида стала последней каплей. В последние дни Луку убивали камнем в висок, избивали стражники и старший ученик Пенант, лупили рабы Ядугары, травили ядом Ленц и Кейриния, из него высасывали жизнь, его грызли чинильи, и, так уж вышло, что мальчик, с детства славившийся безграничным терпением, потерял над собой контроль. Услышав гогот генерала, разгневанный Лука вспыхнул: вышел из себя и с непреодолимой силой возжелал уничтожить все, что угрожало ему и его семье, не задумываясь о последствиях.
«Все» в этот момент было олицетворено вполне конкретными фигурами в черненой броне. Лука представил, как их разрывает на части… Метаморфизм оценил задачу и выдал изящное решение, подсветив направление.
Дальше император действовал интуитивно. Резко выкинув вперед левую руку, он выпустил из указательного пальца щупальце, такое тонкое, что его можно было сравнить с той струной, которой в темнице был прикован кхар Терант. Струна рванула за спину солдатам, обогнула их сзади и соединилась в большую петлю прямо за спиной Хастига. Лука дернул руку, ощутил острую боль на кончике пальца, будто под ноготь вонзили раскаленную иглу, и через биение сердца щупальце отвалилось — сгорели крохи едва восстановившейся энергии Колеса.
Сначала ничего не происходило, солдаты лишь дернулись. Пятерка бойцов не издала ни звука.
Потом из их рук вывалились щиты и мечи. У кого-то вместе с кистями, у кого-то без, а у крайнего отпала вся рука по плечо.
Потом выступила кровь, отмечая тончайшие срезы.
И тогда их туловища стали медленно сползать, а кровь забила фонтанами. Именно в этот момент заорал Гектор. Через секунду к нему присоединился Хастиг.
Сам Маджуро помутневшим взором ошеломленно смотрел на дело своих рук, вернее, пальца, усиленного метаморфизмом, а потом колени подогнулись, и он, чувствуя накатившую слабость, повалился на паркет. Тут же рядом оказался Ленц, и на то, как Гектор ловко обезоружил впавшего в ступор генерала, император смотрел уже отстраненно.
