Сестра активно помогала Кейринии заниматься адресной помощью. Маджуро ввел в моду благотворительность — знать и богачи столицы активно жертвовали на благотворительных балах, организовываемых Ли Венсиро. Одежда, продуктовые корзины и лекарства направлялись в конкретные нуждающиеся семьи — этим как раз и занимались девушки.
В огромном особняке бывшего советника Наута была открыта первая бесплатная клиника — со скрипом из-за скрытого сопротивления гильдии целителей и распускаемых ими слухов о бездарности «коновалов-недоучек», но открыта. Количество желающих туда попасть превысило возможности принимающих докторов, как в противовес целителям стали называть себя лекари клиники. Из-за этого уже на третий день Гектор докладывал императору о попытках особо ретивых пациентов купить себе место. Несмотря на приличную зарплату, щедро установленную Ленцем, нашлись доктора, польстившиеся на немудреные «подарки», после чего управляющему Керлигу пришлось краснеть на ковре у императора. Взяточников отстранили от работы, и случаи более не повторялись — люди ценили свое место и полученный шанс.
Ленцу удалось изучить грибы, о которых рассказал Маджуро, и он смог определить, как те подавляют жизнедеятельность мельчайших организмов, являющихся причиной любого инфекционного заболевания. Воспользовавшись подсказкой повелителя, Ленц назвал открытый препарат «антибиотиком», но не удержался и присвоил тому еще и свое имя. На созванном внеочередном собрании гильдии открытие было обнародовано, однако «антибиотик ленцина» предлагался частным целителям только в готовом виде — в специальных ампулах для инъекций, что стало еще одним источником пополнения казны.
Мама Луки в итоге устроилась работать в императорскую клинику, причем без всякой помощи сына. Ее образованность, знание простых людей и умение с ними общаться позволили ей занять место в регистратуре. Вполне естественно, что она стала очень уважаемым человеком среди ее бывших соседей по кварталу. «Наша Приска!» — с гордостью говорили они.
Бурную деятельность развил рейк Ли Венсиро. В одночасье все творческие люди, до того момента таившиеся в подполье, вышли на улицы города, заполонили трактиры, радуя публику и искусно вплетая в свои произведения — косвенно или прямо — великодушного Маджуро. Или Маджуро Великодушного — в противоположность Маджуро Кислому. Императорский театр полностью сменил репертуар, выкинув из него занудные и затянутые пьесы Ризмайера, сменив на бойкие и понятные простому народу комедии и мелодрамы.
Конечно, не все были рады новациям. За эти месяцы императора неоднократно пробовали отравить, пытались подкупить стражников (причем один раз успешно, и убийца, проникший в покои, точно достиг бы успеха, будь Маджуро обычным человеком), пытались подложить, как выразился генерал Хастиг, «ядовитую клубничку», подразумевая под этим красивых и готовых на все девушек с сюрпризом... Сам Лука сбился со счета, пытаясь прикинуть, сколько раз был на волосок от смерти.
Но благодаря метаморфизму он не только успешно ее избегал, но и выявлял заказчиков, используя особое вещество, названное им сывороткой правды. И если большая часть покушений корнями вела на Юг, то определенная доля была совершена недовольной аристократией.
Виновные всей славной, но запятнавшей себя фамилией, отправлялись на плаху, а их собственность и капиталы пополняли казну. Маджуро поначалу колебался, но жестокость наказания сработала — покушения прекратились, а некоторые семьи, приняв новые правила игры, полностью стали поддерживать властителя. Недовольные распродали имущество и направились к Рецинию.
Гердиния, несмотря на давно излеченный Лукой вирус сексуального магнетизма и отсутствие притягивающих феромонов, не остыла к императору. Было это побочным действием эффекта или жена Кросса в итоге действительно влюбилась в него — так и осталось загадкой. Тем более проверить это на других жертвах — тех трех девчонках, привлеченных Ли Венсиро, — не удалось. Их, по приказу императора, отправили домой.
Так вот, Гердиния, проникнувшись и увлекшись идеей вернуть Империи былое величие, в одночасье прекратила то, что этому препятствовало. Каким-то образом поняв, что император, несмотря на энтузиазм и рьяность, с которыми вернулся к управлению страной, плохо разбирается во многих вопросах, она с готовностью откликнулась на его молчаливую просьбу о помощи. Нет, она не продолжила, как ранее, принимать решения без его участия. Напротив, теперь их принимал самолично Маджуро, но первый советник наконец-то стал исполнять ту роль, которую должен, — советовать, подсвечивая подводные камни и озвучивая последствия.
Именно Гердиния занималась, взяв в подручные прощенного, но разжалованного Наута, направлением всех финансовых потоков и планированием. Старые бюджеты были нещадно порезаны, а новые строились в режиме жесточайшей экономии, с приоритетом в пользу страны и народа, а не отдельных его представителей.
Одним из направлений, финансируемых императорской казной, стала наука. Число исследуемых сфер было пока невелико, и все они отбирались по принципу пользы в ближайшей перспективе. Новые сплавы для доспехов и оружия и слухи о грядущем перевооружении армии оживили рынок. Рабочие места создавались в каждой сфере, и это позволяло постепенно снижать уровень недовольства в обществе.
Казна профинансировала постройку десяти тысяч рыбацких лодок, и город завалили морепродуктами. Горожане могли теперь жаловаться на скудный выбор, но не на голод. Тем более император предпринял ряд мер по восстановлению аграрного сектора, дав налоговые льготы землевладельцам, нанимающим работников на фермы.
Самые острые вопросы решились, но угроза с Юга не миновала. Напротив, она усилилась. И ударила оттуда, откуда не ждали.
* * *
— Войска Рециния будут у стен города через два, в лучшем случае три месяца, — объявил Хастиг. — Мы должны дать им бой раньше. Иначе город окажется в осаде.
— И оголить тылы? — возмутился Гектор. — Моих людей не хватит для полноценной обороны, если Рециний высадится с моря, он возьмет столицу голыми руками!
— Нельзя разделять силы, — вмешался в препирательство советников император.
Эту фразу он произнес уже несколько раз. Они спорили битый час, и это начало надоедать Маджуро. Сил государству явно недоставало, и будь Рециний посмелее, давно бы захватил столицу.
Тридцать тысяч новобранцев, усиливших регулярную армию, примерно уравняли силы Империи с войском Рециния, но только на бумаге. По факту на стороне бунтовщика была проверенная в боях кавалерия и рыцари южных баронов, наемники с островов, с детства привыкшие держать в руках саблю и меч, а главное, легионы ветеранов, прошедших и завоевание Севера, и очищение Пустошей. Пятьдесят тысяч закаленных бойцов, большая часть которых сейчас стояла бы под флагами Маджуро, не сократи предыдущий владелец тела военный бюджет. Ветеранов отправили на пенсию, причем безо всякого выходного пособия. Немудрено, что обиженные легионеры направились на Юг, едва стали усиливаться слухи, что Рециний набирает рекрутов.
— Вы все спорите?
Мужчины обернулись, заслышав голос Гердинии, заскучавшей и вышедшей «проветриться».
