Спустя две недели пиратский корабль с черными парусами встал на якорь, не заходя в портовый залив и не тревожа горожан. О Береговом братстве ходили настолько жуткие и противоречивые слухи, что сам факт появления подобного судна в пределах видимости мог привести к волнениям в столице.
Город продолжал жить своей жизнью, день ото дня все больше наполнявшейся смыслом. Больше порядка, меньше хаоса — примерно так охарактеризовал бы изменения последних месяцев любой горожанин. Визит пиратов с Южных островов изменил бы данный расклад, а потому Маджуро удовлетворенно отметил, что шхуна стоит вне зоны видимости.
Зрение императора стало очень острым: на песке Арены он без труда различал лица зрителей на любой из трибун, а сейчас увидел корабль. Помогло еще и то, что самой высокой точкой над уровнем моря была терраса, выходящая из его дворцовых покоев. Именно там он и находился, когда после встречи с послом Севера провел четыре часа в императорской клинике и вернулся во дворец. Выйдя вдохнуть свежего воздуха, он увидел на горизонте пиратский корабль со спущенными парусами.
«Быстро», — подумал Маджуро. Он надеялся, что те согласятся встретиться и прибудут, но не рассчитывал, что так скоро. Впрочем, хорошо, что он решит этот вопрос до отъезда к северным баронам.
Вскоре во дворец заявился Роккан, специально для этого одевшийся, как настоящий аристократ. Это, впрочем, не ввело стражу в заблуждение, и к императору он прибыл в сопровождении Гектора и его людей.
Роккан отвесил поклон и едва заметно кивнул. Император сделал отработанное движение бровью, и покои очистились от лишних людей. По кивку вышел даже Гектор, и Маджуро со своим гостем прошел на террасу.
Он гостеприимно предложил туафского вина, а Роккан не стал отказываться. Отпив из бокала и насладившись вкусом, бандит перешел к делу:
— Ваше величество, Девятка ждет вас на закате.
— Явились все девять капитанов? — удивился император.
— Сначала встречаться не хотел никто. Позже ко мне подошел Черная Борода и сказал, что не против вас выслушать. Это заметили Хромой и Фли, началось разбирательство. Они не верят друг другу, подозревают в предательстве, но в то же время движимы алчностью. Среди Берегового братства поползли слухи, что вы готовы предложить золотые горы. — Роккан ухмыльнулся. — Пара невзначай оброненных в трактире фраз — и вот уже команды требуют от своих капитанов выслушать вас. Потому явилась вся Девятка. Условие — на встрече вы должны быть один.
— Совсем один? — удивился Маджуро. — Мне самому на лодке к ним грести?
— Люди Берегового братства будут ждать в Лягушачьей бухте. Они и доставят вас на судно. К сожалению, меня они видеть не хотят, остерегаются утечки… — Он помялся. — Да и меня теперь считают вашим человеком, ваше величество. Своего рода предателем.
Роккан не кривил душой и говорил искренне, внедренные в него агенты выдали бы капитана, заставив кровь прихлынуть к лицу, соври тот хоть в чем-то.
— Я буду, — кивнул Маджуро.
Остаток дня пролетел в раздаче последних указаний советникам перед отъездом. Лодыгер докладывал о ходе строительства и производства, Гектор с Хастигом спорили, Гердиния призывала их к порядку, Ленц хвалился успехами клиники и резко снизившимся процентом смертельных случаев от инфекционных болезней, Ли Венсиро с выражением декламировал новые поэмы в честь Империи, а Кросс отпускал ядовитые комментарии. Все как обычно.
Солнце начало тонуть в пенящихся водах океана, когда император, одевшись как можно невзрачнее, вышел по проторенному пути через окно в кабинете Гектора к ожидавшей его карете. Он сел за кучером и похлопал того по плечу:
— Друзья Роккана уже здесь, Кейн. Двигай к Лягушачьей бухте.
Не ответив, Куница резко тронулся с места. По его молчанию Маджуро понимал, что парень недоволен. Причиной был отказ императора взять его с собой на Север.
Непонятно по какой причине, но молодой бандит всерьез привязался к императору, считая своим долгом оберегать того и помогать во всем, в чем только можно. Немудрено, что и подобные скрытные выезды в город организовывал он, знающий город как никто другой.
Кроме того, находиться рядом с императором значило быть рядом с Корой. Вот и все объяснение. Недаром Куница прощупывал почву: обходными, как ему казалось, но бесхитростными вопросами пытаясь выяснить отношение императора к новой юной фаворитке. Когда же по прямым ответам Маджуро парень понял, что тот на девочку никаких планов не имеет, возликовал и не сумел скрыть радости.
А пару дней назад, заметив Кейна, общающегося с Корой, Лука вызвал сестренку на разговор и выяснил, что и ей парень пришелся по душе. Правда, не настолько сильно, чтобы отказаться от поездки на Север — родину их отца. Старший Децисиму часто рассказывал детям о том, какие прекрасные там леса, как полноводны безбрежные реки и высоки деревья, стройными мачтами вздымающиеся в прозрачно-голубое безмятежное небо. Так что, услышав, что брат собирается туда, Кора не слезала с него до тех пор, пока тот Лука неохотно не согласился взять ее с собой.
— Что сказал Роккан? — нарушил молчание Кейн.
Он гнал лошадей по оживленным улицам, и люди, узнавая его, расступались. За свою недолгую карьеру вора и бандита Куница заработал достаточный авторитет среди уличных бродяг, чтобы те знали его в лицо.
— Ничего, кроме того, что Береговое братство готово выслушать мое предложение.
— И снова вы сами лезете в пекло, — проворчал парень. — Я понимаю, благословение Пресвятой матери и все такое, но вам нужна подстраховка. В нашем деле никто не пойдет на дело без надежного подельника, а кто пытается — плохо заканчивает. Как правило, с кинжалом в горле или на виселице.
— Думаешь, и мне такое грозит? — весело поинтересовался Маджуро.
— Никак нет, повелитель. Но я должен быть рядом! И прикрою вам спину...
— Нет. Я должен быть один, это их условие.
Куница насупился и некоторое время молча гнал лошадей к северным воротам, откуда открывался путь к Лягушачьей бухте.
— А Север? — нарушил он молчание. — Почему вы не хотите взять меня с собой?
Реплика Кейна нарушила ход мыслей Маджуро, в очередной раз выстраивавшего план разговора с пиратами, и он раздраженно ответил:
