Мыслями он снова вернулся к Гере. А все-таки, может, отрастить волосы на залысинах? Внезапно ему бешено захотелось стать красивее. Для нее.
В тиши предрассветного часа он явственно расслышал звук крадущихся шагов за дверью. Маджуро застыл в ожидании окрика гвардейцев на посту, но вместо этого до него докатился приглушенный шорох, после чего все снова затихло.
Осторожно, стараясь не разбудить Геру, он освободился и поднялся с кровати. Медленно ступая босыми ногами по ковру, приблизился к двери. Та была заперта изнутри, но отпиралась с обеих сторон.
В замочной скважине прошелестел звук вставляемого ключа. Император замер на месте — покои были невелики, и спрятаться можно было разве что за небольшим столиком у подножия кровати. Подростку. Массивной туше Маджуро скрыться было негде.
Снова шуршание за дверью и чей-то шепот. А затем в коридоре поднялся шум, грохот и чьи-то крики. Из дальних комнат раздался истошный девичий визг. Кора!
Лука, на ходу включая боевую форму, ринулся к двери, и в тот же момент она резко распахнулась. В спальню ворвались люди в плащах, и по тому, что их возглавлял Давен, представленный ему накануне сын барона Расмуса, Маджуро все понял.
— Убить! — крикнул молодой человек.
Четыре фигуры в плащах врезались в императора и заработали кинжалами. Двое из них пытались перехватить его за руки, но отлетели, стоило врезать по ним морфированными локтями. Метаморфизм тормозил, и длины наращенных клинков не хватило, чтобы убить изменников.
Еще хуже дело обстояло с вытягивающимися из пальцев шипами. Маджуро мазнул ими по двум остальным, даже не сомневаясь, что удары смертельны, а сам бросился к сыну барона — не собираясь убивать, лишь ранить, но чтобы тот и думать забыл о дальнейшей активности. Надо было бежать на помощь Коре и Кейну.
Давен сохранял хладнокровие. Он уклонился от замаха императора и ударил сам. Клинок должен был проткнуть ногу, но это не удалось, потому что острие вошло лишь на пару сантиметров, после чего уперлось во что-то твердое. «Кость?» — удивленно успел подумать барончик, когда ему в скулу влетел оглушительный удар кулака Маджуро. Раздирая кость, шипы вспахали Давену половину лица, и предатель от болевого шока потерял сознание.
Лука поглотил вонзившееся острие кинжала и упал: кто-то из оставшихся в живых стражников попытался раскроить ему череп, а другой сбил с ног. Лежа на полу, император стойко переносил удары, с удивлением понимая, что живы остались все четверо. Его пытались убить, но внутренняя броня держалась.
— Мадж! — закричала проснувшаяся Гердиния.
Моментально сориентировавшись в происходящем, она схватила со столика недопитый кувшин с местным вином и с разбегу обрушила его на голову ближайшего предателя. Невнятно замычав, тот завалился на Луку, который к этому моменту все-таки успешно растянул руками короткую затвердевшую мономолекулярную нить и провел ею по ногам нападавших. Двое рухнули, потеряв конечности, нить утратила структуру и рассыпалась в пыль, но преимущество перешло на сторону императора. Он пробил грудь оглушенному Гердинией и начал подниматься.
Лишенные ног не переставая орали. Последний стоящий на своих двоих бородатый стражник попятился, а почувствовав движение, дернул головой — обнаженная разъяренная Гердиния скользнула мимо. Маджуро подобрал с пола кинжал, вытянул его в сторону стражника и двинулся на него.
— Оденься, Гера, — заметил император, не отводя глаз от предателя.
Та проигнорировала. Вместо этого обыскала оглушенного, вытащила нож и хладнокровно перерезала ему горло, а потом направилась к стонущему Давену и без раздумий сделала то же самое. Поднявшись на ноги, она хищно оскалилась:
— Умрешь быстро, если скажешь, кто организовал заговор! Сам Расмус или весь Север?
— На помощь! Сюда! — заорал бородач, перебивая вопли безногих.
Он отступал к окну и крутил башкой, прикидывая пути отхода. С момента появления сына и людей барона прошло меньше минуты, но крик Коры уже затих, и медлить было нельзя. Издав дикий рык, Лука набросился на стражника, принимая на грудь кинжал, и проткнул своим висок бородача. Его голова запрокинулась, туловище обмякло и начало заваливаться, по бороде потекла кровь.
— Я к нашим! Жди здесь! Спрячься! — крикнул Маджуро Гердинии и вылетел из комнаты.
Выбежав в темный, слабо освещенный нечастыми факелами коридор, император повертел головой. Куда ни глянь, всюду валялись мертвые гвардейцы императора и стражники барона.
Справа по коридору вдали мельтешили чьи-то фигуры, и император устремился туда. В открытых дверных проемах он замечал в кроватях своих убитых во сне гвардейцев.
Уже подбегая к комнате Коры, понял, что опоздал. Тело Кейна валялось у порога, на его многочисленных ранах пузырилась кровь. Рядом остывали три мертвеца, и еще один извивался в агонии — Куница дорого продал свою жизнь. Если вообще продал — Лука был уверен, что внедренные агенты уже начали регенерацию поврежденных органов. По-хорошему надо было влиться в Кейна и самому, но сейчас важнее была судьба сестры.
Император шагнул в комнату. Там находился сам барон, который, посмеиваясь, следил, как связывают Кору. Девушка не успела одеться, и Расмус с удовольствием пожирал взглядом ее почти оформившееся юное тело.
Лука, сжимая кулаки, глубоко вздохнул и реактивировал боевую форму. Ее надолго не хватало и без штрафов Колеса, а сейчас и подавно, но ему должно было хватить и десяти секунд. Почувствовав зуд в тех местах, где сквозь кожу вырастали зазубренные шипы и смертоносные клинки, он молча кинулся на врагов.
Бойцы барона ничего не успели понять. Один за другим они, оглашая комнату дикими воплями, валились с ног, тщетно пытаясь закрыть ужасающие раны, нанесенные императором. Через десять секунд боевая форма закончилась: метаморфизм втягивал и заново впитывал созданные орудия смерти, пока Маджуро развязывал сестру.
Он убил всех, кроме барона. Тот, получив удар в лицо мощным, усиленным лбом императора, сейчас корчился со сломанным носом.
— Кора, ты в порядке?
Император прижался к сестре и проверил ее состояние. С ней все было хорошо: пара ушибов, царапина и адреналин в крови.
— Лука... — прошептала Кора, увидев брата. — Где Кейн?
