Тот положил руку на его голову.
— Потерпи еще немного, уже скоро.
Прискакал одноногий Дрыга, сказал, что угощает весь рейд за свой счет. На что Север ответил так, чтобы услышал каждый:
— Мы все одной крови, дети Пустошей. Вы под моей защитой, а значит, должны жить хорошо. Это мое кредо: мои люди не будут терпеть лишения. Я не собираюсь обкрадывать вас, заплачу, как и обещал. А теперь, рейд, ужинать!
Харчевня занимала весь дом-колодец в центре Рванины. Столов там не имелось, были только расстеленные на полу линялые ковры и подушки вдоль стен. Рейд Севера занял весь второй этаж.
Трехглазые близняшки, оказавшиеся дочерями Дрыги, сновали между «столами», ставили глиняные миски, двое заторможенных мальчишек притащили котел с единственной ложкой. Похлебка пахла мясом, и рот Севера наполнился слюной. Рядом с ним сидели мутанты из рейда Гекко: Йогоро, который жрал, отправляя еду в рот сразу четырьмя руками, Скю, Жаба, Сахарок и Зэ.
Когда голод был утолен, одна из близняшек принесла жбан с бормотухой:
— Корневая настойка! — белозубо улыбнулась она и кокетливо заморгала сразу тремя глазами, водрузив пойло на середину стола. — Берегли для особого случая!
Мутанты жадно уставились на алкоголь, и Север дал добро. Потом, поднявшись, оглядел глотающих слюни местных и сделал приглашающий жест:
— Присоединяйтесь, угощаем!
— Гуляй, Рванина! — радостно заорал Жаба.
После чего поднялся и гаркнул, поднимая жбан:
— За Железного Севера, нашего верховода!
— За Севера! — донеслось отовсюду.
Главному верховоду Рванины тоже пришлось пригубить бормотухи из жбана, и метаморфизм сразу нейтрализовал алкоголь. Глядя на своих подопечных, Лука думал о том, что для мутантов важен авторитет лидера. А значит, о Севере Железном не просто должны услышать — слава должна бежать впереди него, мелкие рейды должны желать попасть под его защиту, и сегодня он преодолел первую ступень к достижению своей цели.
Вернулись женщины, заняли места между пришлыми героями. Близняшки заинтересовались Севером и сели с двух сторон, он не стал их прогонять, хотя и не собирался делить с ними ложе. Головой Лука был в далекой Империи, где остались соратники и мама. Тягостные мысли метались от Столицы к Убежищу, где скоро Кору должны принести в жертву.
Лука всей душой рвался в путь, на помощь сестре, но понимал, что железный — он, а остальным нужно отдать эту ночь. Она у них сегодня будет горячей.
Глава 8. Избранница Двурогого
Когда брат Коры Децисиму, Лука, мистически переродившийся в теле императора Маджуро, собрался лично ехать к северным баронам, чтобы просить о помощи в войне с Рецинием, девушка тут же засобиралась с ним. Во-первых, ей хотелось побывать на родине отца, вдохнуть полной грудью свежий, пахнущий травами воздух, увидеть изумрудные склоны холмов, словно белым горохом, усыпанные пасущимися овцами, посмотреть на деревья, такие огромные, что их не обхватить даже вдвоем, взявшись за руки, а по стволу можно забраться на самые облака! Отец говорил, что люди на севере честнее, умеют держать слово и верны клятвам.
А во-вторых… или во-первых, это как посмотреть, у нее была еще одна причина всей душой и телом желать этой поездки. И у причины было имя: Кейн.
Этого бойкого и симпатичного парня Кора заприметила сразу.
Да, то, что Куница замешан в темных делишках, стало понятно быстро. Кора частенько встречала таких лихих удальцов, швыряющих деньги направо и налево, уверенных и дерзких. Но поведение парня изменилось, когда Маджуро привлек его к каким-то государственным делам.
Поначалу Куница воспринимал ее как фаворитку императора, тщательно скрывая свой интерес. Но Кора частенько ловила его взгляды… Такие, от которых металл плавится, не то что сердце. Но стоило посмотреть на него, как парень отворачивался. Кора слишком многое повидала в свои годы и отлично понимала, что интересна Кейну так же, как и он ей.
Этот парень ей не просто нравился. При одной мысли о нем сердце срывалось в галоп, звенело в ушах, а внизу живота разливалось тепло. Ни к кому она ничего подобного не испытывала. В детстве, лет, кажется, в семь, она считала, что влюбилась в кудрявого соседского мальчика — состоятельного, чисто одетого, с вымытыми волосами. Девочка ходила за ним тенью, у дома караулила, но делала все так, чтобы он не видел, и однажды, не замечая слежки, пацан громко и беззастенчиво пустил газы. Видимо, заряд был таким убойным, что перебил крылышки влюбленности Коры. После чего она решила, что мальчик не тот, кем казался поначалу, и разлюбила его.
Детский трепет ни в какое сравнение не шел с тем, что она испытывала к Кейну-Кунице, который должен был сопровождать Луку. Чувствуя, что просто умрет без него, тоже изъявила желание ехать. Лука уперся и был против, но она настаивала до тех пор, пока брат не согласился.
Всю дорогу они с Куницей украдкой целовались, держались за руки и не могли дождаться, когда же условия позволят им остаться вдвоем и в полной мере насладиться друг другом. На достойной обстановке настоял Куница, он хотел, чтобы от первого раза у Коры остались только хорошие впечатления.
Ночь в замке северного барона Расмуса стала первой, проведенной ею в постели с мужчиной…
Они занимались любовью в шестой раз подряд, когда Куница обостренным чутьем первым ощутил, что происходит. Короткий скрежет в замочной скважине, а в следующее мгновение он уже вскакивает с постели, одновременно веля Коре спрятаться под кровать, и как есть — обнаженный и на взводе — встречает непрошеных гостей.
Семеро вломились в их покои, и трое расстались с жизнью сразу же. Куница обучался выживанию и дракам в опаснейших трущобах Столицы, где чуть замешкался — и ты труп. Юркий и смертоносный Кейн уложил врагов кинжалом, выхваченным как из воздуха, в считанные мгновения. Почти расправился и с четвертым, но тут остальные опомнились от ошеломления — ожидали ведь, что в комнате будет одинокая спящая девушка, — схватили Куницу и обрушили на него шквал злых мстительных ударов. Что было дальше, Кора не увидела: дерущиеся вывалились в коридор, откуда доносились вопли и стоны.
А когда гости вернулись, Куницы среди них не было. Только тогда Кора разглядела, что в числе нападавших был и сам барон Расмус.
Ее обнаружили сразу, мгновенно перевернув комнату вверх дном, выволокли из-под кровати.
— Связать! — велел стражникам хозяин.
Девушку принялись скручивать, она билась бешеной кошкой, пыталась царапаться и брыкаться, пока ее не ударили по голове и мир не поплыл. Коре было плевать, выживет она или умрет, в голове пульсировала единственная мысль: Кейн!
Барон похотливо пожирал ее обнаженное тело взглядом, было видно, что он буквально слюной исходил, страстно желая здесь и сейчас надругаться над своей жертвой, но сдерживался.
И тут словно из ниоткуда появился Маджуро. Кора услышала лишь неясный шорох, всхлипы, а потом навалившиеся на нее северяне сползли на пол, и в комнате остались лишь она, дрожащая и лихорадочно натягивающая платье, барон и Маджуро. Оскалившись по-звериному, брат тяжело дышал, все его нагое тело было в крови. Одним невероятным прыжком он покрыл расстояние до барона, ударил его лбом в нос, и Расмус, хрюкнув, свалился на пол. Скорчился, застонал.
