— Мне помогали, — мотнул головой Север, поняв, к чему клонит шаман. — И не говори, что ваши суперы на такое не способны!
— Вот ты и спалился, хе-хе, — Агреттон потер ладонями, ухмыляясь. — «Ваши суперы»! Ага, наши, наши. Не ваши, имперский выродок! Все сходится, ты Истребитель! — Шаман ткнул в Севера пальцем и торжественно, нараспев, проговорил: — Вскормленный молоком Пресвятой матери Тайры сокрушитель мутов и истребитель Пустошей.
— Истребитель Пустошей? Я? Когда я слышал эту байку от своих мужиков, никто не считал ее чем-то большим, чем бабкины россказни. Никто не в силах уничтожить огромные земли!
— Пустоши, чужак, — это не земли. Это все живое, рождающееся, проживающее, кормящееся и помирающее тут. — Глаза шамана фанатично блеснули. — Дети Пустошей, сыны, дочери и звери, все мы создания Двурогого, живущие под его проклятием. И ты, убивающий их, есть Истребитель!
— Ты бредишь, Агреттон…
Но старик уже отпрянул за край. Видимо, так уверился в том, что Север и есть сказочный Истребитель, что испугался. Лишь донесся эхом его голос:
— Спускайте выродка! Никому к нему не приближаться! Опасен и коварен враг Двурогого!
Над краем на мгновение мелькнула голова Агреттона:
— Будешь иметь дело со жрецами… — И с горечью в голосе: — Нет моей силы над тобой, Истребитель.
Глава 12. Эхо прошлого
Казалось, бессилие изматывает даже больше, чем радиация. Север метался по яме, пробовал на прочность цепь, но снова и снова терпел неудачу. Если бы не здоровенные эхо-тараканы, падающие на дно ямы, Лука бы умер — объедков, которыми его кормили, не хватало даже на поддержание жизнедеятельности.
В конце концов он смирился, убеждая себя, что встреча с таинственными жрецами Двурогого как-то изменит ситуацию. Ему хватило бы и нескольких часов в не столь опасном месте, чтобы освободиться и накопить энергию Колеса. Здесь же пышущее от столба, идентифицированного метаморфизмом как урановый, проклятие Двурогого жарило так, что выжигало все ресурсы. Тело Севера таяло с каждым днем, проведенным в яме.
С ним никто не разговаривал. Охраняющие его мутанты просто бросали объедки и уходили. О смене дня и ночи он догадывался по тому, как меняла окраску верхняя часть ямы, но даже тьма тут не была абсолютной, очевидно, в помещении наверху всю ночь горели факелы.
На третий день после встречи с Агреттоном в яму спустили веревочную лестницу. Перекрученный мутант Ротх, напарник разговорчивого Дубины, проворно слез на дно и, угрожая Северу копьем, сказал:
— Встал к столбу! Руки за голову! И без глупостей!
Север сделал вид, что послушался, а в следующее мгновение вырвал оружие, переломил и схватил Ротха железной хваткой за горло. Ну же, метаморфизм! Вот тебе органика, поглощай! Мутанту он сочувствовал, но где-то там вот-вот должны были принести в жертву Кору, и Лука откинул жалость.
Ротх захрипел, засучил ногами, поднятый и прижатый к столбу — Рогу Двурогого…
…и ничего. Без энергии Колеса даже поглощение не сработало.
Спустя минуту наверху замаячили силуэты, задвигались шестеренки — платформу начали поднимать.
Лука отпустил Ротха, и тот свалился на землю, закашлялся, держась за горло. Север невозмутимо встал спиной к столбу, сложил руки за головой и проговорил:
— Дома будешь командовать, Ротх.
Перекрученный мутант поднялся, посмотрел с ненавистью, но ничего не сказал, лишь отошел подальше и задрал голову. Там, наверху, незнакомые гороподобные суперы начали спускать в яму не уступающего им в размерах мутанта, черного как смоль. Кожа его, казалось, поглощала свет, и цветом ее здоровяк выделялся даже во тьме ямы.
Пользуясь его беспомощностью, Ротх прищелкнул металлический, как и у Луки, ошейник с цепью ко второму столбу.
— Доигрался Тангстен, — сказал он, кивнув на нового соседа Севера, и гоготнул: — Резво начал, быстро кончил. Вместе с тобой, Северок!
Лука резко дернулся вперед — цепь громыхнула, Ротх отскочил, споткнулся и свалился, ударившись о стену.
— Кто это? — поинтересовался Север.
Поняв, что привязь коротка и ему ничто не грозит, Ротх быстро успокоился и снизошел до ответа:
— Тангстеном погоняют. Слышал, как и ты, быстро заверховодил, подмял под себя несколько отрядов… А правда, что ты Мертвого Глаза кончил?
Север не ответил. Ротх немного подождал, осторожно подобрал обломки копья и полез из ямы.
Платформу спустили.
Вскоре наверху никого не осталось. Лука приблизился ко второму смутно знакомому пленнику — где-то ему раньше доводилось его видеть. От нечего делать он принялся рассматривать соседа.
Такого человека он встречал единожды — в темнице Столицы, куда угодил за сломанную ключицу Карима Ковачара, сына трактирщика Неманьи. Тот черный заключенный назвался Терантом и сказал, что он из кхаров, а это раса воинов из большого мира.
Из прошлой жизни потянуло теплом, аж сердце заколотилось.
Но сходство едва угадывалось. Тот кхар был огромный, сильный, и звали его Терант. Этот же — отощавший, постаревший, и даже кожа какая-то сморщенная. Да и назвали его по-другому — Тангстеном.
Черный лежал неподвижно, только его грудная клетка вздымалась и опадала. Лука пощупал его пульс — сердце кхара билось. Оставалось только ждать, когда он очнется.
Спустя несколько часов сосед протяжно вздохнул, открыл глаза, завертел головой, заозирался и подергал цепь. Видимо, понял, куда угодил, успокоился и сел, скрестив ноги. Ноздри пленника раздувались, лоб блестел от пота.
— Очухался? — спросил Север.
— Вроде того… Мы на Рогах Двурогого, я так понимаю? — спросил сосед, окидывая взглядом два столба, от которых исходило едва заметное свечение.
— Точно. За что тебя, Тангстен?
Сосед сощурился, всматриваясь в лицо Севера, кивнул:
— Погоди… Ты же Север?
— Он.
— Ну да, так тебя и описывал народ. Похоже, я здесь из-за тебя.
— Как так?
— Странный ты. Явился из ниоткуда, подмял несколько рейдерских отрядов, Рванину…
— Это запрещено?
— Да я такой же, — ухмыльнулся черный. — Видать, пока я такой был один, Агреттон не сильно напрягался, но когда сразу два странных заверховодили, полилось через край. Чаша паранойи верховного шамана переполнилась.
— Этот Агреттон заходил ко мне, грозил жрецами. Мол, не в его силах справиться с Истребителем, и Двурогий его знает, с чего он меня так назвал.
— О, и тебя в Истребители записал? — хохотнул Тангстен. — Потому и не убили! Легенды Пустошей полны противоречий. Видишь ли, трактовка пророчеств — удел шаманов, и те так затрактовались, что уже сами путаются. И по их же словам выходит так, что Избранный, то есть мутант, что принесет Пустошам свободу, имеет те же признаки, что и Истребитель!
