От неожиданности Север опешил. Не непонятные значки, не символы — именно текст! Что происходит? Организм набирается сил и противодействует штуковине в голове, или тут что-то другое?
Пар из-под земли больше не вырывался, Север продолжал идти вперед, прислушиваясь к собственным ощущениям, и вскоре достиг черных камней, торчащих из земли, будто пальцы. Обогнул нагромождение и разочарованно вздохнул. Тут была не вода, а бурые кипящие лужи, где надувались и лопались пузыри, извергая горькую вонь.
Снова проявился узор, все такой же размытый, но на этот раз не исчез, стал обретать четкость и вдруг сложился в буквы:
Опасность! Зафиксирована враждебная среда!
Обнаружены пары синильной кислоты!
Анализ противодействия…
Север отпрянул, улыбаясь от уха и до уха. Неужели метаморфизм победил ту штуковину? Дело было лишь в топливе?
Бегом вернулся к туше костегрыза и принялся ее разделывать, но слова больше не появлялись — только штрихи, мерцавшие и улетучивающиеся, стоило сфокусировать взгляд. Да что ж такое! Он же ест, насыщается! Или там, возле камней, не было радиации, и часть сил освободилась?
Он посмотрел на тушу, затем вдаль, туда, где был пар, обернулся…
И до него дошло: чем дальше от Убежища, тем слабее подавитель. От осознания сердце сорвалось в галоп. Север проверил свое предположение, рванул к гейзерам: текст вернулся! Отбежал еще дальше: метаморфизм просыпался, текст не исчезал!
Напитанный разум заработал четко. Собрав вводные, полученные за последнее время, он выдал решение: продать мясо, выкупить Кору и — бежать отсюда на базу ариев.
Там метаморфизм должен заработать в полную силу, можно взять с мумии образец ткани ария и приказать способности преобразовать кожу на руке так, чтобы плазмоган посчитал Севера своим и подчинился. А дальше… О действии плазмогана Лука имел представление из наследия Эск’Онегута. С таким оружием ему никто не страшен.
Глава 16. Один против всех
Тащить в Убежище тушу костегрыза целиком было опасно: неизвестно, как поведут себя стражники. Может, отберут добычу и Севера прикончить попытаются. Потому он взял две клешни, а остальное закопал. Если все пройдет гладко, и стражники позволят ему вернуться с добычей, он продаст мясо, выкупит Кору и вместе с ней рванет на базу ариев, где нет радиации. Там подчинит себе плазмоганы и тогда уже будет разговаривать с мутантами, северными баронами, да и с самим Рецинием — на других условиях.
До ворот он добрался затемно. На ночь, судя по всему, их запирали, и Север постучался. Долго никто не откликался, и он решил было, что придется ночевать в Пустошах, но наконец на дозорной вышке зашевелились, и сверху донесся хриплый голос:
— Кого принесло? Чего надо? Ночь ведь!
— Я с охоты вернулся, — ответил Север, внутренне сжимаясь.
С вышки донесся приглушенный шепот, чье-то недовольное бурчание, а потом оттуда высунулась встрепанная голова. Прищурившись, стражник рассмотрел ночного гостя и радостно завопил:
— Гони монету, Чур! Выжил тот безбашенный смертник! — Дальше стражник обращался уже к Северу, со скрипом открывая ворота: — Ай ты красавец! Неужто выжил, да еще и с добычей вернулся?
— Не может быть! — раздался сонный голос второго стражника, Чура, а через мгновение появилась его голова. — Везучий ты, сукин сын, Юр!
Клешни костегрыза были слишком велики, потому Север честно их предъявил, и тот, кто на него ставил, присвистнул.
— Чур, ёж твою дрожь! Ты глянь — и правда костегрыза завалил. Или уже дохлого нашел?
— Раненого, — соврал Север. — Рядом видел следы эхо-скорпиона, может, тот постарался…
— Ух ты! — восхитился стражник. — Ну, проходи, проходи… И целехонек! Ну надо же!
Убедившись в том, что добычу отбирать не собираются, Север проговорил:
— Мужики, там туша здоровенная еще осталась, не утащил я все, в Пустошах припрятал. Помогите донести, а я с вами мясом поделюсь.
Ворота со скрежетом отворились, появился узкий проем. Север вошел, и стражники тут же сноровисто закрыли створки.
— Нельзя врата оставлять, — засомневался Юр. — Чур, давай схожу с… — Повернувшись к Северу, он спросил: — Как тебя звать-то, отчаянный?
Он представился, и Юр продолжил:
— Короче, мы с Севером сходим.
Оба стражника напоминали слонов. Тот, что выиграл спор, был пониже и пошире в плечах, череп его казался плоским, как сковородка. Север сунул клешни его напарнику.
— Придержишь у себя, пока мы вернемся, Чур?
— Да идите уже, — проворчал тот, поглядывая то на клешню, то на Севера.
Сопровождающий оказался неимоверно болтливым, так что всю дорогу пришлось слушать его бормотание. До места, где был закопан костегрыз, они топали почти час, и за это время стражник рассказал все не только о себе, но и о трех своих женах и четырнадцати сыновьях.
На том месте, где костегрыз был присыпан землей, уже копошились то ли птицы, то ли ящерицы, пытаясь раскопать тушу. При виде людей живность тотчас разбежалась и попряталась — знали, кто в Пустошах самый прожорливый хищник.
Все время наедине с Юром Север ждал подвоха. Мало ли, вдруг о доннике Севере уже знают? Прикончит его стражник и заберет себе всю добычу. Но тот, казалось, вообще не интересовался личностью Луки, азартно и мастерски разделывая тушу костегрыза коротким клинком.
В Убежище вернулись на рассвете, Север отрезал каждому стражнику по огромному куску мяса, за что получил щепотку соли, которая здесь была на вес золота, полную флягу воды и хорошее место на торговой площади. И еще кое-что:
Очки Тсоуи: +1. Текущий баланс: −6.
Пока Убежище спало, Север принялся разделывать костегрыза прямо на площади. Одну пластину его панциря он использовал как стол, в другую складывал куски мяса, которые делал в два раза больше, чем у остальных торговцев, чтобы продать вдвое дешевле — по пять серебряков за шмат. На встречу с Корой нужно было десять золотых, это сто серебра — за себя и мальчугана, то есть всего-то требовалось продать двадцать кусков, а их получилось сорок два. Только бы никто не распознал в нем донника, тогда товар просто отберут.
Север натянул кепку по самые брови и стал ждать покупателей. Стражники говорили, что мясо лучше всего идет с раннего утра, пока свежее.
Рассвело, на площадь начали стягиваться торговцы и перекупщики, к Северу подошел лысый мутант на коротких ножках-тумбочках, склонился над товаром, шевельнул серым вытянутым носом, больше напоминающим хоботок. «Перекупщик», — мелькнула догадка. На мясо Хоботок, как прозвал его мысленно Лука, смотрел не как покупатель. Слишком спокойно и оценивающе, что ли.
— Неужто костегрыз?
