Я вытащил стилет и приставил его к глазу Баренса. Сердце часто-часто запрыгало в груди, а дыхание стало сбивчивым. Внезапно, я снова ощутил на себе пристальный взгляд, как тогда на перекрытиях храма. Обвел глазами комнату — никого. Мне это мерещится от страха?
Побоявшись, что у меня не хватит сил, встал ногами на край кровати, а затем всем весом надавил на нож. Он проскользнул в глаз Баренса словно в горшочек со смолой! Из окровавленной глазницы пошел дым, а епископ начал биться и метаться в стороны, раскачивая кровать. Я в испуге спрыгнул с его ложа, оставив стилет в его глазнице для надежности.
Он отчаянно пытался вырваться и дергался туда-сюда, однако нить держала крепко. Его рот открывался и закрывался, но вместо звука из него выходил лишь тихий хрип. Я сделал еще шаг назад не сводя глаз с епископа, но вдруг уперся во что-то, чего там быть точно не должно. И как гром среди ясного неба, в моих ушах прозвучал мягкий и вкрадчивый голос.
— Чистая работа, малыш! Браво!
Глава 8
Я отпрыгнул в сторону как соседский кот Мони, при виде постоянно задиравшей его собаки, и испуганно обернулся. Передо мной стоял человек в сером плаще и капюшоне. Мои глаза лихорадочно забегали с незнакомца на умирающего епископа и обратно. Кто это такой? Он не похож на служителя церкви. Как он очутился в этой комнате?
— Не бойся, малыш, — он примирительно поднял руки ладонями вперед, — Я лишь хочу выразить свое восхищение. Не каждый день увидишь мальчика, который едва научившись ходить, одним точным ударом убивает взрослого человека.
— Он не человек!
— Да? А кто же тогда? — незнакомец подошел к кровати и стал внимательно наблюдать, за тем, как затихают последние движения Баренса. Потом он перевел глаза на серый дымок, выходивший из глаза епископа, и удивленно добавил, — А ты прав, маленький убийца.
Человек в сером выдернул стилет и поднес его к глазам, внимательно всматриваясь в его рукоятку.
— Замечательно оружие, такое сейчас не делают. Всем подавай что-нибудь дальнобойное. Ты знаешь, что это за нож?
— Я знаю, что это мой нож, и я его честно купил. Верните стилет, дяденька.
Незнакомец приблизился ко мне, присел на одно колено и откинул капюшон с головы. Он оказался молодым мужчиной с благородным, но немного суровым лицом, и светлыми серыми глазами. Мне он напомнил Марека из моей книги. Там была всего одна картинка на обложке, но он выглядел почти также.
И он даже не расстроился, что я убил епископа!
— Юфин, меня зовут Юфин, малыш. — Он протянул мне свою большую ладонь, и, не дождавшись ответа, сам взял мою руку, и пожал ее. — Мне не нравится, когда ты называешь меня дяденька. А как тебя звать?
Его кисть оказалась крепкой, но мягкой, совсем не такая как у папы. Папины руки были шершавыми, твердыми и постоянно разбитыми из-за его работы.
— Юфин, мне нужно уходить. Зачем вам мое имя?
— А куда ты так торопишься, мальчик без имени? Есть кто-то второй, кого нужно убить? — его лицо приняло смешливое выражение.
— Третий. Двоих я уже убил. Верните мне мой нож!
На его лице мелькнуло озадаченное выражение.
— Вот как, третий, значит… Забери, — он протер лезвие об одеяло епископа, и протянул мне его рукояткой вперед, — Можно я схожу с тобой? Далеко твой третий находится?
— Нет, он в одной из комнат по соседству. Можете сходить, я все равно вам не смогу запретить. Вы невидимка, да? Я читал, что это очень редкая способность.
— Ну что ты! — Юфин засмеялся, — Но у меня, как и у тебя есть секреты. Пойдем, я тебе помогу, мальчик без имени. Три убийства в день многовато даже для моей психики, а ты еще совсем мал. Я крайне удивлен, что ты еще способен думать. Только ты должен сказать, почему мы его убьем. Это воля Арамены, и не мне ее нарушать.
— Арамена? Серая богиня? Так вы из Длани?
Лицо Юфина вытянулось от удивления. Он потянулся за пазуху и вытащил серебряный медальон, а затем приблизил его к моим глазам. Я увидел на нем изображение весов, а между их чашечками был выбит в металле вертикально стоящий кинжал.
— Теперь ты знаешь, кто я. Назови мне причину, по которой мы его пойдем убивать.
— Баренс и два его священника убили моих маму и папу.
— Вот как? Это веская причина, мальчик без имени. Арамена такое одобрит. Я помогу тебе.
Он поднялся с колена и показал мне на двери. Я пошел рядом с ним, размышляя о его медальоне. Длань Арамены, согласно тому, что я читал, выполняет волю богини, которая указывает, чей жизненный путь нужно прекратить. Ее называют Серой, потому что она не принадлежит ни к светлым, ни к темным богам. Братья выполняют ее указания, но по своему кодексу, могут и сами определить жертву, если она заслуживает смерти.
— Кай. Меня зовут Кай. — Произнес я шепотом, когда мы вышли в коридор.
— Хорошо, Кай, веди.
Я повел его вперед, и вскоре заметил блестящую проволочку над одной из комнат.
— Вот тут! — я показал рукой на вход.
Юфин потянул на себя двери, но они оказались закрыты. Тогда он присел перед замком, внимательно осмотрел его, а потом достал из кармана два металлических штырька. Он просунул их во внутрь замочной скважины, немного покачал ими из стороны в сторону и вдруг замок щелкнул.
Юфин, улыбнулся и подмигнул мне, а затем приоткрыл дверь. Мы тихонько заглянули в комнату, но там никого не оказалось.
— Пусто. Что будем делать, Кай?
— В тот день, когда мою семью убили, он сидел на входе в храм.
— Пойдем проверим.
Мы, стараясь не шуметь, преодолели коридор, после чего я провел Юфина той дорогой, по которой сам шел уже в четвертый раз. Возле храмового холла он прислонил палец к губам и выглянул из-за угла. Потом повернулся ко мне и показал жестом взглянуть самому. Я аккуратно высунул голову и узнал того самого священника. Он сидел у маленького окошка для переговоров с посетителями и скучал, покачиваясь на стуле.
— Это он! — прошептал я.
Юфин мгновенно исчез! И появился у него прямо за спиной так тихо, что служитель даже ничего не заметил! Мой напарник вынул из-под плаща длинный кинжал и кивком головы подозвал меня к себе.
Я вышел из укрытия и направился к убийце отца, сжимая в руке стилет. Его глаза изумленно раскрылись при виде меня, и он вскочил со своего стула, но Юфин резко подсел, просунул ему под рясу нож и сделал быстрое движение рукой, отчего ноги священника подогнулись, и он упал на колени. Мой новый знакомый зажал ему рот рукой и поднес кинжал к его горлу.
— Кай, он твой.
Я медленно начал приближаться к священнику, глядя прямо в его испуганные глаза. Он был похож на забитую камнями собаку и весь дрожал, понимая, что живет последние секунды. Я поднял стилет, размахнулся целясь в сердце, и, внезапно, на меня накатило чувство отвращения, а тело мелко затрясло. Мне очень хотелось, чтобы этот священник умер, но представив, что придется еще раз кого-то проткнуть насквозь, меня начало тошнить и моя рука непроизвольно выронила оружие.
