— Ложь. Все началось через полчаса, после сигнала.
— Я уговорил Таю не идти. — Мои губы снова задрожали, потому что я понял, что все могло случиться иначе, если бы мы вовремя вернулись. Но про то, что профессор разрешил прийти попозже, умолчал. — Я виноват и готов понести наказание, господин магистр, за все. Даже за то, что обманул Юфина с телепортом.
— Этого не нужно. Тая мертва, и это останется с тобой на всю жизнь. Поверь, нет хуже наказания, чем осознавать, что из-за твоих неправильных действий погиб близкий человек. Тебе повезло, что дежурил Монтис Блоу, никто другой бы не успел… Идем, Кай Фаэли.
Он встал, а я застыл от ужаса, понимая, что ректор прав. Но ведь никто не знал, что Гэнтон готовил такое… Но ведь если бы мы вернулись вовремя… Все смешалось в голове снова.
— Идем! — чуть повысив голос произнес Кригер еще раз.
Я накинул на себя какие-то старые вещи, вытащил челюсть мертвеца из-под кровати, упаковал ее в старый мешок, и мы покинули квартиру. Кригер зашел к соседке, молча протянул ей квадрит, чего хватило бы не на один ремонт потолка. На улице он отобрал у меня сверток с останками, выкинул ее в мусорную кучу, а затем остановил паровик и обозначил извозчику место, неподалеку от центрального здания Длани.
Не доходя до постов инквизиции, он поднял меня на руки, и мы исчезли. В другой день, я бы силился узнать, как все это работает, и пялился с восторгом по сторонам во все глаза, но сейчас мне это было не интересно. В душе поселилась тоска, от которой хотелось забиться в самый дальний угол и не видеть весь мир.
Мы добрались до общежития. Кригер попрощался со мной и уже собрался идти, когда я окликнул его.
— Что тебе еще Кай?
— Господин магистр, разрешите мне в конце второго курса сдать экзамены за все годы обучения.
— И практику? — Бровь ректора удивленно поднялась вверх.
— И практику, всю, что смогу.
— Разрешаю. Удиви меня еще раз, Кай Фаэли.
Я не пошел в общежитие, а направился сразу в медицинский домик, где находился профессор. Сестра Кейла не стала возражать и разрешила мне с ним повидаться.
— Простите меня, — это первое что я произнес, увидев перебинтованного ученого, — Простите за все!
Он посмотрел на меня своими добрыми глазами и похлопал по стулу, у его кушетки. Я сел на него, не выдержал и зарыдал, уткнувшись носом в его плечо. Он положил мне руку на голову и погладил по волосам.
— Не вини себя, Кай, жизнь такая штука… Все может случиться.
— Тая… Если бы не я…
— Помнишь, я тебе рассказывал про душу? Она ведь бессмертна. Где-то сейчас, в неведомых для нас измерениях, сущность Таи устремилась на новое рождение. Она снова будет жить, быть может даже в этом самом мире…
— Вы знаете, что миров много? Лаэль мне говорил… — я почувствовал укол от тенката и мой рот застыл, а язык перестал шевелиться.
— Кай, мне семьдесят лет, и всю жизнь я посвятил науке. Конечно, я знаю, что существуют миллиарды миров, и Лаэль здесь ни причем.
Спустя минуту, когда паралич прошел, я посмотрел Блоу прямо в глаза
— Я буду тренироваться, господин профессор. Я сдам все экзамены и выиграю турнир выпускников в этом году. Выиграю его своими серпами. Тьма еще пожалеет, что решила связаться со мной! И тогда вы мне расскажете все что знаете про Михаила!
— А знаешь, Кай. Я тебе верю… — он вдруг сильно закашлялся.
— Что с вами? — забеспокоился я.
— Все в порядке, — его лицо приняло нормальное выражение, — Чертовы мертвяки, покусали так, что места живого не осталось.
— Спасибо, что спасли меня! Я этого никогда не забуду! — я встал и обнял его, стараясь не задевать забинтованные места.
— Все будет хорошо, Кай, у тебя Великий путь! Арамена благоволит тебе. Можешь ее благодарить за свое спасение.
Я задумался над его словами и не сразу понял, что он сказал, а когда сообразил, повторил вслух:
— Арамена?
Но профессор уже закрыл глаза и уснул…
На следующее утро, ректор объявил всеобщее построение. Прибыли все, и даже Лэтчер Вайс на нем присутствовал.
— Сегодня ночью, произошло ужасное событие… — начал Кригер.
Он очень долго говорил о долге, о правилах, о том, что кодекс школы написан не просто так, а чтобы его соблюдали. Я боялся, что он назовет мое имя и начнет порицать при всех, но ректор не стал называть фамилии. Затем объявили минуту молчания. В ночной бойне погибло три ученика — дежурные, чьи тела я обнаружил перед комнатой с кристаллом-гасителем и Тая Лито, а также двое взрослых братьев, которые отбивали нападение. Занятия полностью отменили, объявив траур.
Я тяжело переваривал ее утрату внутри, снова и снова возвращаясь к тому моменту, решив, что больше никто и никогда из близких не умрет по моей вине. Погрузившись в себя, я тщательно вспоминал, все что уже знал о ночных событиях и в какой-то момент неосознанно обратился к Силе. Она молчала.
Кто-то включил гаситель днем?
— … а теперь вы узнаете, что происходит с теми, кто посмел предать своих братьев! — фраза ректора вывела меня из раздумий. Я поднял глаза и увидел, как на площадь перед главным зданием вывели связанного Гэнтона.
Мои глаза с ненавистью уставились на эту мразь. Он вел себя гордо и снисходительно посматривал по сторонам, а когда встретился со мной взглядом, его лицо исказилось от злобы и беспомощности одновременно.
— Исполнить приговор! — отдал приказ ректор.
Гэнтон испугано начал вращать головой по сторонам, куда-то делись вся высокомерность и презрение к остальным, и сейчас он был похож на забитую собаку.
Отряд братьев, прибывших с Вайсом, окружили его и извлекли мечи из ножен.
— Вы не посмеете! Мой отец… — договорить он не успел…
В воздух взлетели фонтаны крови, отчего по рядам пронеслась волна голосов, от восхищения, до брезгливости, а когда братья разошлись в стороны, на этом месте не осталось ничего крупнее кулака. Кого-то в передних рядах стошнило, а я жалел лишь об одном…
Что меня не было в этот момент с ними, и я лично не приложил руку к смерти ублюдка.
Но есть еще его отец. Главы Длани владеют недоступными даже королю секретами, и если он имеет отношение к тому, что случилось, то жить ему осталось совсем недолго. Я обязательно это выясню, чего бы мне это не стоило.
С этого дня моя жизнь превратилась в один и тот же повторяющийся день. Я вставал рано утром, завтракал и шел в библиотеку. Мой уговор с ректором вступил в силу, и он освободил меня от занятий. Только иногда, если мне требовалось какое-то разъяснение или демонстрация, я находил после уроков преподавателей и задавал им вопросы.
Затем наступал обед, после которого, я шел в спортзал и отрабатывал все необходимые виды оружия. Парные кинжалы, теперь, мне стали как родные, словно были продолжением моих рук. С ростом уровня до четвертого, моя способность усиливать мышцы многократно возросла, и теперь для меня не составляло труда натянуть даже настоящий боевой лук. Единственное, что меня сдерживало, это все еще мой невысокий рост, из-за чего я не всегда мог полноценно делать все вещи доступные взрослому. Но я завел себе за правило иногда приходит на тренировки старшекурсников и пытаться сражаться с ними. К середине второго курса, я уже сводил больше половины боев к ничьей, а иногда мне удавалось даже побеждать.
