Из соседнего помещения послышались тихие шаги. Я подобрался на лавке и приготовился к встрече. Дверь открылась, явив передо мной потрясающей красоты девушку, с голубыми глазами и длинными распущенными волосами, достающими до обнаженных ягодиц. Пухлые губки, аккуратный носик изящная шея и красивая крупная грудь. И, что немаловажно, она была из Четырех королевств!
— Привет, — вырвалось у меня.
— Привет, — девица начала раскладывать банные принадлежности, а я почувствовал предательское напряжение внизу живота.
Она приготовила все для мытья и начала медленно намыливать мою грудь. Как же я соскучился по хорошенькому женскому телу! Я попытался, словно невзначай, прикоснуться к ней…
И меня парализовало!
Чертов тенкат! Да что за клятва такая-то, видеть перед собой прелестнейшее создание, и понимать, что его невозможно потрогать!
— Пока нельзя, — она, не особо удивившись, продолжила мыть меня, — Ты еще не заслужил.
Я бы и хотел спросить, как это осуществить, но тело не слушалось. Язык во рту был словно каменный. Сказка потихоньку начала превращаться в реальность. Но она сказала «пока», а значит еще есть надежда!
Не дожидаясь, пока с меня сойдет паралич, она начала рассказывать свою историю, которая, в общем-то, была незатейливая. Лима жила в Миделе, но так случилось, что ей рано пришлось похоронить своих родственников. Будучи шестнадцатилетней девчонкой, без особо выдающихся способностей и связей, ею путь лежал либо на черную работу, вроде прачки, либо в бордель, куда ее неоднократно приглашали. Но как-то раз, один из друзей ее покойного отца, служивший моряком на корабле, рассказал ей о халифате и об особой любви местных правителей к хорошеньким северянкам.
Лима, недолго думая, оставила прошлое за спиной и отправилась в Далийские земли, а дальше, пользуясь некоторыми связями в порту Калуфы, любезно предоставленными тем самым знакомым, вышла на местечковую организацию, которая и занималась подбором девушек для многочисленных халифов.
— Здесь хорошо, очень хорошо! — довольно произнесла она, — Такую жизнь больше никто не смог бы мне дать. Ашах-туль-Хани очень добрый хозяин, у него много жен, и пользует он нас не часто.
— А что будет потом, когда ты состаришься? Тебя скормят собакам? — я наконец-то пришел в себя, но попыток сблизится больше не делал.
— Ну что ты такое говоришь! Я на контракте, как и ты. Меня отпустят с определенной суммой денег, но я очень надеюсь, что это произойдет не скоро! Мы стараемся сохранить свою молодость подольше.
— Странно, я читал, что рабов убивают, когда они становятся не нужными.
— Так и есть. Но Ашах-туль-Хани считает, что…
— «Сытый пес служит лучше голодного, и охотнее выполняет команды хозяина», — процитировал я. — И что, это касается всех рабов?
— Конечно нет! — всплеснула она руками, — Только его жен, приближенных советников и бойцов, вроде тебя. Но вы очень быстро умираете. Бой, иногда два. В лучшем случае пять, так что наслаждайся жизнью, пока есть такая возможность.
— И что, нет никого, кто бы отработал контракт бойца? — что-то мне не сильно понравилась вырисовывающаяся перспектива.
— Я о таких не слышала.
— Значит сражения всегда идут насмерть?
— Да. Но об этом тебе лучше меня расскажет Маур-тель-Хаба. Он второй после халифа человек, хотя такой же раб, как и мы, и я очень не советую портить с ним отношения.
— Ну ему-то, наверное, позволено вас касаться! — с наигранной ноткой обиды произнес я, отчаянно пытаясь не смотреть на раскачивающуюся в такт движениям грудь девушки.
Она звонко расхохоталась и выпустила из рук мочалку:
— Ему это не нужно, он евнух, как и любой другой раб, который имеет доступ на женскую половину дворца. У них шарики отрезаны.
— Евнух? Какие шарики? — опешил я.
— Вот эти, — она игриво пробежала кончиками пальцев по моим яичкам, и, призывно вертя восхитительной задницей, направилась к двери, оставив меня с открытым от удивления ртом и торчащим кверху достоинством.
— Тамух эль кома, — произнес распорядитель, устроившись в кресле напротив моей кровати.
— Тамух эль кома, — я в точности повторил фразу почти без акцента, — Хаби, я предлагаю упростить дело нам обоим. Найди мне учебник Далийского языка, и через пару недель можешь принять у меня экзамен. С произношением и буквами я освоился, осталось выучить слова.
— Через пару недель ты уже, помрешь в бою, или тебя скормят собакам за неуважительное обращение к старшим, — незлобно буркнул лысый, — Повторяй: тамух…
— Расскажи мне лучше про бои, — я решил не отступать, — Ведь это то, что я должен знать в первую очередь!
Он ненадолго задумался, а затем глубоко вздохнул и откинулся в кресле.
— Слушай…
Он обрушил на меня просто гору информации, начав с общей темы о том, что Далийское государство состоит из пяти крупных, около сорока поменьше, и бесчисленного количества мелких халифатств. У них была сложная система изначальных родовых отношений, основанная на традициях. Проще говоря, все халифы являлись родственниками через десятое колено и жили дружно, свято почитая неписанные правила, доставшиеся от отцов и дедов. Междоусобных воин они не признавали, а вечный передел территорий и ресурсов, которые оказались на удивление разнообразными, производился за счет выкупа их у соседа, либо доставался в качестве выигрыша на тех самых пресловутых боях.
Бои имели несколько разновидностей. Местечковые происходили раз в неделю, и ставки на них были относительно невысокими. Обычно их устраивали соседи.
Затем шли общие, которые проводились раз в месяц на красивом оазисе Бен-Тулур, расположенном почти в центре халифата. Сюда в последнее число каждого месяца съезжалось множество зрителей, а также все желающие выставить своего бойца правители. Уже на месте они заключали пари, но ставить можно было только на своего участника. Условия были самыми разнообразными. Например, два халифа могли договориться о ставке, представляющей собой шахту по добыче алмазов, или просто красивую рабыню. Помимо этого решалось, как будет проходить битва: опытного бойца могли выставить голышом против вооруженного новичка, или даже дикого льва.
Кроме того, перед их проведением создавался общий фонд из взносов, который распределялся по различным категориям. И иногда суммы в нем были весьма солидными. Даже проигрыш мог принести в итоге прибыль за самый красивый или необычный бой. Хаби поведал об одном халифе, живущем у Черной пустыни, что отделяла Далийский халифат от Хаттайской империи и считалась непреодолимой. Этот человек организовал у себя отряды охотников на нежить и мог выставить на битву самого настоящего мутировавшего мертвяка, устроив грандиозное представление. Как правило, такие ребята и увозили все призы зрительских симпатий, несмотря на результат.
И последним был Великий турнир, проводимый раз в год. Он имел вполне себе серьезные взносы, а весь призовой фонд доставался одному единственному участнику. Так, в прошлом году его неожиданно выиграл один из мелких халифов, чей приз позволил ему мгновенно перескочить в разряд средних. Кстати, Ашах-туль-Хани, считался тоже средним, а основным источником его дохода являлись алмазные шахты, попутная добыча в них же глеверитовой руды и тот самый белый строительный камень, из которого было построено все вокруг, включая дворец. Назывался он ахамит.
