– Соломон никогда не говорил со мной в таком тоне, – произнес Блэквуд.
– Он не в себе. Сказывается грибковая инфекция, спровоцировавшая инсульт.
– Это меня и беспокоит. Теперь его рассудок уязвим.
– Уязвим к чему? – нахмурилась Одесса.
«Фантом» свернул за угол и резко затормозил. Перед синим шлагбаумом с эмблемой нью-йоркского департамента полиции регулировщик с ног сбился, перенаправляя транспортный поток во избежание затора. Через квартал кордоном выстроились полицейские автомобили с включенными проблесковыми маячками.
– Мистер Ласк, высадите нас где-нибудь, – распорядилась Одесса.
Мгновение спустя они с Блэквудом очутились на тротуаре. Одесса благополучно прошмыгнула мимо регулировщика и наткнулась на постового, преградившего ей путь. Внимательно изучив ее удостоверение и жетон, постовой вопросительно глянул на Блэквуда:
– А это кто?
– Он со мной, – бросила Одесса.
Их пропустили. Одесса взяла курс на лагерь, разбитый группой быстрого реагирования на кризисные ситуации. За кордоном полицейских машин маячил фургон передвижного командного центра, рядом располагалась портативная наблюдательная башня на двадцатифутовой вышке.
Одесса без труда вычислила представителей Бюро: четверо мужчин в костюмах сгрудились возле неприметного «форда-фиеста». Присутствие агентов объяснялось просто: посягательство на любой банк из реестра Федеральной резервной системы приравнивалось к государственному преступлению. Раньше ФБР занималось всеми банковскими ограблениями, но после трагедии одиннадцатого сентября основные ресурсы были брошены на борьбу с терроризмом и проблемы национальной безопасности. Теперь под юрисдикцию Бюро попадали исключительно рецидивисты, налетчики, совмещавшие грабежи с другими тяжкими правонарушениями, и те, кто не гнушался захватом заложников.
Опасаясь разоблачения, Одесса тенью скользила в толпе, пока они с Блэквудом не очутились на забаррикадированном перекрестке, откуда открывался великолепный обзор на филиал банка «Сантандер». Управляющая металась по зданию, но с такого расстояния деталей было не разобрать.
– Надо подобраться ближе, – скомандовал Блэквуд.
– Не выйдет. Квартал оцеплен со всех сторон. – Одесса осмотрелась, отмечая принятые меры. – Вероятно, существует угроза взрыва.
Одесса заприметила двух детективов в штатском: один разговаривал по телефону, второй, помоложе, листал ленту сообщений. Раскрыв удостоверение, Одесса направилась к ним.
– Прошу прощения. Кто-нибудь может ввести меня в курс дела?
Молодой детектив хмуро покосился на нее и только потом сообразил, кто перед ним. Отложенная реакция на удивление, вызванное встречей с прекрасной представительницей власти.
– Толком ничего не известно, – сообщил детектив с подчеркнуто непринужденным видом. – Начиналось как стандартное ограбление. Может, им и закончится. Хотя… управляющая грабит собственный банк!.. На инсценировку не похоже. Говорят, мадам просто рехнулась. Свалила в кучу всю наличность из ячеек и хранилища. Чокнутая.
– Требований не выдвигала?
– Вроде нет. С переговорщиком беседовать наотрез отказалась. Прежде чем она заблокировала двери, кое-кто из посетителей успел слинять. Они и предупредили об угрозе взрыва. Мы считаем…
Участники оцепления затаили дыхание, когда из банка донеслись два хлопка, как будто лопнули воздушные шарики.
– Господи, – пробормотал детектив, – она палит во всех подряд. Добром это не кончится.
– Будете штурмовать? – уточнила Одесса.
– Какие еще варианты? Ждать, пока она не перестреляет всех сотрудников и вкладчиков одного за другим?
– Как говорится, из двух зол, – согласилась Одесса. – Ладно, спасибо за информацию.
– А мы раньше не встречались? – У детектива затрезвонил мобильник, но он не спешил брать трубку. – Вы из представительства Бруклин-Куинс?
– Федерал-Плаза, – соврала Одесса, давая понять, что разговор окончен и детективу лучше ответить на звонок.
– Пустота нарывается на конфликт, – резюмировал услышанное Блэквуд. – Подводит вместилище под пулю…
– Это не новость, – перебила Одесса. – Вопрос, что теперь делать?
Блэквуд осмотрелся:
– Нельзя допустить, чтобы Пустота завладел еще чьим-то телом.
– Интересно как? Мне одной с ним не сладить.
– Вы видели, на что он способен, – напомнил Блэквуд. – Если его не остановить, погибнут люди. Вы должны ему помешать.
Блэквуд прав. Если ничего не предпринять, обвиняемых в превышении полномочий добавится. В конце концов, чем она рискует – потерять работу?
– Ждите здесь.
Самый большой фургон передвижного командного центра расположился за периметром. Одесса постучала и, предусмотрительно вытащив удостоверение, распахнула дверь. Впрочем, меры предосторожности не понадобились: никто из полудюжины полицейских даже не повернулся в ее сторону. Нацепив наушники и гарнитуры, они следили за ситуацией через камеры наблюдения и высокочувствительные микрофоны; кое-кто вполголоса докладывал обстановку по телефону.
Почти всю стену занимали мониторы, транслировавшие изображение с разных углов. Вооруженная управляющая появилась из-за кассы с металлическим поддоном и вытряхнула его содержимое на пол. На экране отразился ворох банкнот. Коп в здоровенных наушниках через проводной микрофон передавал коллегам информацию обо всех передвижениях преступницы.
– Снова бормочет, – рапортовал он. – Кассир номер три в истерике, и подозреваемая начинает терять терпение. Погодите… она достает какую-то емкость.
В руках управляющей возник флакон то ли с чистящим средством, то ли с освежителем воздуха.
– Она вываливает все из сумок посетителей на стойку… перебирает, ищет… о господи, теперь понятно.
Управляющая щелкнула зажигалкой и склонилась над грудой банкнот.
– Глазам своим не верю, – пробормотал связист. – Она собирается сжечь их. Сжечь к чертовой матери.
Подозреваемая поднесла пламя к аэрозолю и направила импровизированный огнемет на рассыпанные купюры.
– Принял, – отозвался связист в ответ на донесение. – Она отступает. Скоро сработает пожарная тревога. Отбрасывает баллончик. Продолжает бормотать какую-то ересь. Вообще не замолкает. Попробую разобрать… Похоже на «Блэквуд, Блэквуд»…
Мгновение Одесса переваривала услышанное.
– Блэквуд? – вырвалось у нее.
Ее наконец заметили, но удивиться и расспросить не успели: на панели ожил новый экран, состыкованный с нагрудным видеорегистратором. Картинка дергалась, ракурс то и дело смещался, но постепенно Одесса различила в кадре вооруженных до зубов офицеров из отряда быстрого реагирования. Группа в бронежилетах и шлемах готовилась взять отделение штурмом.
