Одесса обратила к нему залитое слезами лицо. Не глядя на нее, Блэквуд потянулся за свертком:
– Надо упокоить его душу.
Он провел обряд погребения, призванный даровать мир рабу Божьему Эрлу. Одесса горько плакала, почти не обращая внимания на ритуал. Закончив, Блэквуд попробовал встать, но ноги не слушались. Он пошатнулся и упал бы, но Одесса успела подставить плечо. Хьюго кивнул, упаковал инструменты и сунул сверток в карман.
Одесса была потрясена чудовищной развязкой. Фактически именно она убила беспомощного старика. Внезапно скорбь вытеснили воспоминания о предсмертных корчах лже-Эрла.
Дымка. Нечто отделилось от мертвого тела Соломона, как некогда от Уолта Леппо.
– Погодите… – пробормотала Одесса, озираясь по сторонам. – Как я очутилась в склепе?
Блэквуд не ответил, и его молчание настораживало. В катакомбах возник Джоахим с извивающимся Пустотой под мышкой. Заметив бездыханного Соломона, великан остановился:
– Отвезу тварь в Провиденс, пока не случилось беды. Место ему уже приготовлено. Отлично сработано, Хьюго.
Блэквуд мрачно кивнул.
– Ты вовремя подоспел.
– Из Провиденса путь неблизкий. Вы тоже молодец, мисс Хардвик.
– Но я ничего… – промямлила Одесса и осеклась.
Прежде чем Джоахим растворился во мраке, ей почудилась у него за спиной пара ангельских крыльев неземной красоты.
Пытаясь восстановить в памяти картину событий, Одесса вернулась в склеп и окинула взглядом многовековое захоронение. Вскоре к ней присоединился Блэквуд.
– В восемнадцатом столетии Манхэттен считался крупнейшей рабовладельческой колонией, – поведал он. – Африканские и карибские невольники составляли четверть рабочей силы в Нью-Йорке.
– Кто бы мог подумать.
– Если не исправить и не искупить ошибки прошлого, зло хлынет наружу, как гной из незалеченной раны. Это касается не только людей, но и городов.
Одесса сразу вспомнила отца и еще кое-что.
– Я видела сон, пока была без сознания. Какую-то женщину.
– Расскажите, – встрепенулся Блэквуд.
Одесса порылась в памяти:
– Черные волосы. Темные глаза. Одета в белую ночную сорочку.
– И?.. – От волнения у Блэквуда сел голос.
– Она старалась помочь мне. Разбудить. Такое ощущение, что именно она привела меня в чувство. Согласитесь, звучит глупо.
Блэквуд не ответил и погрузился в раздумья.
– Вы как-то обмолвились про жену.
Блэквуд очнулся от спячки:
– Демон явился мне в ее обличье. Она пленница загробного мира, и только мне под силу вызволить ее. Если исполню свою миссию и сумею очистить мир от зла, ее страдания прекратятся.
Одессе наконец открылась чудовищная истина: все четыреста пятьдесят лет Блэквуд убивал прообразы супруги ради ее спасения. Разумеется, это не могло его не ожесточить.
Девушка по-прежнему чувствовала себя прескверно. Царапины и порезы саднили, щека распухла, однако подлинная причина дурноты крылась в чем-то ином, необъяснимом. Одесса потянулась размять ноющую шею и вдруг нащупала нечто странное на затылке.
Набухшая вена. Теперь уже едва заметная, но, судя по контуру, очень знакомая.
Сигил. Метка Пустоты.
Одесса взглянула на Блэквуда, и тот понял – тайна раскрыта.
Одесса с отвращением отпрянула и впилась ногтями в предплечья, словно хотела выцарапать некогда гнездившуюся в ней нечисть.
– Господи, господи… Значит, он вселился в меня?
Блэквуд не сказал ни да ни нет.
– И что я… что он заставил меня делать?
Блэквуд молчал, но перепачканный грязью костюм и вырванные с мясом пуговицы говорили сами за себя.
– Я пыталась вас убить?
– Было дело, – признался Блэквуд.
– Погодите-ка… Вы ведь сами сказали, что извлечь Пустоту можно, лишь уничтожив вместилище. А меня пощадили. – От удивления у Одессы пропал дар речи. – Но почему?
Блэквуд задумчиво посмотрел на нее, словно и сам не определился с ответом:
– Почему? Хороший вопрос.
В конечном счете ведомственное расследование зашло в тупик.
Управление внутренней безопасности отказалось выносить решение, основываясь только на сбивчивых показаниях дочери Питерса. Других свидетелей событий того кошмарного вечера не было.
Уолта Леппо признали погибшим при исполнении, семья получила пенсию и компенсацию.
Хотя формально с Одессы сняли обвинения, ее репутация была безнадежно испорчена. Табельное оружие ей вернули, но от участия в расследованиях отстранили и перевели в статус агента особого назначения – до последующих распоряжений.
Повторялась ситуация как с Эрлом Соломоном. Одесса категорически отказывалась смириться с таким положением и намеревалась подать рапорт об увольнении.
Линус советовал не принимать поспешных решений.
– Отдохни пару дней, остынь, тогда и определишься на свежую голову.
Одесса была благодарна ему за участие, но в памяти снова и снова всплывали слова старой гадалки. Он человек надежный, преданный. К вам относится трепетно. И любит всем сердцем. А вы его – нет.
Меньше чем через неделю Одесса слонялась по квартире, строила планы на будущее, как вдруг в дверь позвонили, и на пороге возник мистер Ласк. Одесса не ожидала, что так обрадуется его визиту.
– Вас прислал Блэквуд?
– Нет, мисс Хардвик, – произнес адвокат в своей слегка напыщенной манере. – Я пришел по юридическому вопросу.
– Интересно какому?
– Дело касается недвижимости покойного Эрла Соломона. – Ласк протянул ей стопку бумаг, скрепленных большой черной скрепкой. – Вы назначены его душеприказчицей.
– Здесь какая-то ошибка. – Одесса полистала документы. – Я на это не подписывалась.
– Он счел вас достойной кандидатурой. Отныне вы единственная наследница его имущества.
Ласк вручил ей очередную пачку документов.
– Имущества? – Одесса углубилась в чтение. На последней странице стояла подпись Эрла, сделанная дрожащей рукой незадолго до его смерти. Эрл Соломон, человек, чью жизнь она оборвала. – Но уместно ли…
– Уверяю вас, уместно.
– Значит, его дом… теперь принадлежит мне?
– После выдачи документа о праве собственности – да. Чистая формальность, сами понимаете. Поздравляю, мисс Хардвик! Всего доброго. – Адвокат повернулся, чтобы уйти.
– Постойте! – Одесса высунулась в коридор. – А что с Хьюго Блэквудом?
– А что с ним? – растерялся Ласк.
