– Но я раньше тебя отыскал это местечко, где меня никто не побеспокоит, – возразил Эхс.
– Ой ли.
– Что ты сказала?
– Это я по-обыкновенски сказала: «Оставь мечты, парнишка».
– А кто такая Оля?
Демонесса рассмеялась, заколыхавшись всем телом.
– Слушай, юнец, а может, вместе здесь поселимся? Возможно, даже полюбим друг друга. Иди сюда, я дам тебе урок демонического секса.
И она стала приближаться к Эхсу.
– Нет! – завопил огр.
Демонесса остановилась.
– Ну вот, опять ты со своей магией! – разочарованно произнесла она. – А я на этот раз не хотела сделать тебе ничего плохого. Я ведь способна на невероятную любовь. Вот сейчас увидишь.
– Нет.
Теперь он боялся демонессы и в то же время стыдился, что боится. И пугало его не то, что, воспользовавшись предлогом, демонесса приблизится к нему и уничтожит. Она приблизится и «покажет свою невероятную любовь», и это ему понравится – вот чего он на самом деле боялся. Лучше держаться подальше и от демонской ненависти, и от демонской любви.
– Тебе сколько лет, Эхс? – полюбопытствовала Метрия.
– Шестнадцать.
– А мне сто шестнадцать, но разве это преграда? С точки зрения смертных, ты уже не дитя, а я с точки зрения бессмертных совсем еще не старуха.
Давай я куплю у тебя эту берлогу и расплачусь щедро! Я тебя всему обучу, так что когда повстречаешь смертную девушку, не будешь чувствовать себя недотепой.
Эхс бочком протиснулся к двери, но потом стремительно выскочил и что было духу побежал от пивнушки. И только когда оказался достаточно далеко, понял, что не идет, а бежит. Почему? Может, из-за того, что он ждал от демонессы какого-то нового, уж вовсе невероятного подвоха? Или опасался ее любви? Неужели ее любовь и впрямь так опасна? Ответить наверняка Эхс не мог.
А может, посоветоваться с родителями? Но тогда надо будет рассказать и о пивном дереве, а это уж слишком. Да к тому же вряд ли родители поймут его. Нимфа Танди не любила об этом вспоминать, но Эхс знал, что когда-то какой-то демон явился юной Танди и страшно испугал ее. Новость, что и к ее сыну пристала демонесса, наверняка приведет ее в ужас. А от всяких неприятностей мама-нимфа обычно вспыхивает, а это довольно болезненно для окружающих. Правда, папа-огр любит эти вспыхи.
Они ему напоминают огрьи оплеухи, хотя вспыхи гораздо слабее; ими нельзя, допустим, выкорчевать дерево или создать на камне изящный рисунок из трещин.
В общем, Эхс промолчал. Может, Метрии надоест спорить и она уйдет? Ведь демоны создания непостоянные.
* * *
Через несколько дней Эхс снова рискнул приблизиться к пивнушке. Он отворил дверцу и с опаской зашел вовнутрь. Как будто все спокойно.
Но он знал, что демонесса может спрятаться где угодно. Только время покажет, действительно ли она ушла.
Он сел на подушки – и не услыхал никаких возражений. Он встряхнул одеяло – и оно не завопило. Он нашел кусок ленивого пирога и съел его, без всякого ропота. И тогда он начал надеяться.
А потом Эхсилу стало скучно. С демонессой что угодно можно было испытать, но только не скуку. С ней было интересно, потому что она то и дело преподносила сюрпризы, и всякий раз новые. Не слишком ли поспешно он отверг ее дары? Ведь с ней он и в самом деле мог пережить нечто невероятное.
Эхс решил сыграть в камешки. Когда-то игра в разноцветные камешки помогала ему развлечься, когда становилось скучно. Их надо по одному вытаскивать из мешочка и складывать на полу в виде узора. Каждый извлеченный камешек должен вызвать своего товарища – одного с ним цвета. Каждый цвет боролся за свое направление узора. Иногда Красные начинали теснить Белых, а потом вдруг Белые оказывались на коне. В борьбу вступали также Синие, Зеленые, Серые. Иногда цвета заключали временные союзы между собой, от чего узор, изгибаясь то в одну, то в другую сторону, становился все более сложным. Эхс с азартом играл в эту игру.
И вот он вытащил первый камешек. Тот оказался непроглядно черным, словно его окунули в ваксу. Эхс положил его на пол. Игра началась.
– Ты что сделал, шарабан! – пискнул вдруг черный.
Эхс схватил камешек, бросил в мешок и потуже затянул веревку, но было уже поздно. Дымок воскурился из мешка – и Метрия возникла перед ним.
– Я думала, ты меня уже оставил в покое.
– А я думал, что ты меня оставила в покое, – ответил Эхс.
– Демоны пока своей цели не добьются, не успокаиваются. Мне тут очень нравится. Может, договоримся?
– Нет.
Но уже знакомое ему глупое любопытство вновь овладело им.
– Зачем тебе древесный ствол? Ведь ты можешь превратиться в птицу и свить себе гнездо среди веток или где угодно.
– Затем, что ни одна живая душа об этом месте не знает. Я могу запереться и чувствовать себя уютно. Нам, демонам, большую часть времени приходится проводить в телесной оболочке, а в ней легче всего оставаться, когда спишь.
Поэтому хорошее спальное место – это ценная вещь.
– А мне казалось, что демонам нет нужды спать.
– Никто нас не принуждает спать. Но мы можем спать, если нам захочется, а поспать демоны любят. Здесь, в стволе пивного дерева, я и буду отдыхать.
– А я тебе не позволю.
– Я стараюсь обходиться с тобой вежливо, Эхс.
А это, поверь, не легко, – грустно произнесла демонесса. – Допустим, я подарю тебе два величайших наслаждения.
– Два?
– Любовь и смерть.
– Убить меня ты уже пробовала!
– Нет, сейчас будет иначе. Ты убьешь меня после того, как мною насладишься.
– Демона нельзя убить, – возразил Эхс, но, к стыду своему, почувствовал, что заинтересовался.
– Да, мы бессмертны, но зато отлично можем изображать умирающего. Ты меня душишь, а я задыхаюсь, лицо мое багровеет, глаза вылезают из орбит, я сопротивляюсь, но все слабее и слабее.., в конце концов, тело мое обмякнет и похолодеет. Никто не скажет, что задушили демона, а не живую женщину.
– Нет уж, спасибо, – мрачно произнес Эхс.
– Так чего же тебе надо? Может, три великих наслаждения? Ну, назови свою дурацкую цену.
Он чуть было не спросил, что это за третье наслаждение, но сдержался. Скорее всего, оно ничуть не лучше второго.
– Мне ничего не надо.
– Я даже согласна первое уступить бесплатно, – продолжала соблазнять демонесса. – И тогда ты поймешь, какую радость я могу тебе подарить. Приму, кстати, какой угодно вид, ты только подскажи. Может, у тебя девушка есть знакомая, недотрога…
– Нет! – крикнул Эхс.
