– Нет, проклятие не задело дедушку не потому.
Оно ведь искало чудовище, хрустящее костями, а мой дедушка уже успел стать вегетарианцем.
– Нашел все же лазейку, – брезгливо проговорил Магистр.
– У них родился сын, Загремел, который женился на нимфе по имени Танди, а потом родился я.
Значит, я вам все же родственник и поэтому пришел просить помощи.
– Родственник, но в очень узком смысле, что дает тебе право навещать нас, но не дает право требовать.., в том числе и помощи. Итак, я вручаю тебе визу, позволяющую пребывать здесь два дня. Если задержишься на дольше, будешь проклят.
– А мне на дольше и не надо. Мне бы только союзников найти…
– Ваши дела меня не касаются! – возопил Магистр. – К тому же этих, как ты выразился, союзников, тебе позволено будет искать только после внесения тобой же соответствующей платы.
– Платы? Но чем же я могу расплатиться?
– Допустим, каким-нибудь полезным для нас делом. Что ты можешь в этом смысле нам предложить?
Эхс задумался. Ну, допустим, превратится он в огра… Заранее ясно, что здесь, среди сплошных актеров и актрис, превращению никто не удивится. И тут он вспомнил, как бабушка рассказывала…
– Я могу побыть вашим зрителем, – заявил Эхс.
– Тебя наверняка кто-то заранее посвятил в эту тайну? – недовольным тоном поинтересовался Магистр.
– Ну да, бабушка и посвятила, – гордо объяснил Эхс. – Ведь у вас все есть.., кроме зрителей, самых обыкновенных, верно? А без зрителей, если их не прог.., то есть перед ними не прогнать спектакль, не поймешь, удачный он или нет. Ну вот я и есть такой обыкновенный парень.., зритель.
– О, как вы благородны, юноша, – вдруг совсем по-иному заговорил Магистр. – Да, теперь я вижу, что вы истинный потомок рода донных прокляторов. Вот ваша виза; два дня помощи нам есть надежная гарантия нашей помощи вам. Не тратьте зря времени…
– Спасибо, постараюсь, Ну так я пошел.., в театр… Где он у вас находится?
– Погоди, сначала ты должен привести себя в порядок. Роль зрителя обычно исполняют в парадной одежде.
Магистр щелкнул пальцем, и появилась какая-то девушка.
Эхс узнал ее. Это была Дорис. Та самая, которая полезла закрыть люк.
– Проведи этого юношу в комнату для гостей.
Пусть умоется и переоденется, – велел Магистр.
– Слушаюсь, сэр, – кивнула девушка.
– Имя нашего гостя Эхс, – сказал Магистр. – Два дня он проведет у нас в роли зрителя.
– Следуйте за мной, господин Ухе, – еще раз кивнула Дорис.
– Эхс, а не Ухе! – заорал Магистр. – Что за тупицы эти слуги!
– Слушаюсь, сэр, – послушно произнесла Дорис.
Девушка явно притворилась, что не знает имени Эхса. «Зачем же она это сделала?» – недоумевал Эхс.
Когда они наконец остались наедине, девушка призналась, что просто напросилась в горничные.
Если Магистр узнает, что никакая она не горничная, то устроит ей самую настоящую головомойку.
– Но зачем же ты напросилась? – удивился Эхс. – Ведь работа на плантации туфель и так тебя утомила.
– Какой же ты несообразительный, – с укором произнесла девушка. – А когда я на лестницу полезла люк закрыть, кто мне под юбку заглянул?
Теперь же я вся перед тобой, бери!
– Так это ты специально полезла? – спросил ошеломленный Эхс. – Для меня?
– Конечно! – заливисто рассмеялась девица. – Именно для тебя. А теперь я тебе помогу вымыться.
– Ты будешь меня мыть?
– Да. Это же часть моих обязанностей. Я служанка, как и все девушки, которых ты видел. Но каждая из нас мечтает выйти замуж за человека обеспеченного, с положением. Вот ты, например, на какой ступени ксанфской общественной лестницы стоишь?
Теперь Эхс все понял. Девица просто ищет лучшего места в жизни, иными словами, хочет удачно выйти замуж. И ей кажется, что он очень выгодный жених.
– Я стою почти в самом низу, – не стал лгать Эхс. – И принадлежу к помесям.
– Какой ужас! – воскликнула лжегорничная.
– Ужас, – согласился Эхс. – Значит, ты уже не хочешь меня мыть?
– Еще чего. Сам умоешься, вон там, – девица указала на открытую дверь.
«Сам, так сам», – пожал плечами Эхс, но все же он был чуть-чуть огорчен. Ведь ножки у девушки были просто потрясающие.
За дверью Эхс обнаружил небольшую комнатку, а в ней какие-то странные приспособления – очевидно, для мытья. Методом проб и ошибок Эхс научился ими управлять. Среди прочих чудес там был и маленький водопад, который, когда ручку поворачивали сюда, появлялся, а когда туда – исчезал. Это была какая-то новая магия, Ксанфу еще не известная!
Выйдя из комнаты магического водопада, Эхс увидал, что там, где он оставил свою старую одежду, теперь лежит новая. Но все прочие предметы – ножик, пилюли и даже засохший огрызок яблока, были аккуратно сложены рядом с ней.
Эхс облачился в новую одежду: светло-синие брюки и такого же оттенка рубашку. Теперь он будет знать, как одеваются зрители, когда идут на спектакль. Уж кто-кто, а донные прокляторы в нарядах для зрителей толк знают.
И снова появилась девушка. Но это была не Дорис, а, по всей видимости, уже настоящая горничная.
Девушка не отличалась красотой, так что флиртовать с ней вовсе не хотелось. «Может, это и к лучшему, – подумал Эхс. – Не о девушках надо сейчас думать, а о том, как найти помощь для копуш».
– Кушать подано, – произнесла горничная.
Эхс пошел следом за ней и оказался в уютной комнате, где на столе были расставлены фрукты и пирожные.
После еды горничная причесала его и провела в какой-то зал, где царили тишина и полумрак. Эхс гадал, что сейчас последует: «Может, и эта девица полезет по какой-нибудь лесенке вверх?», – но нет, она просто указала ему на кресло и шепнула:
– Садитесь. Пьеса сейчас начнется.
Эхс приготовился смотреть и слушать, причем как можно внимательнее. Ведь потом ему придется высказать свое мнение об увиденном. А вдруг пьеса ему не понравится? Тогда разгневанные прокляторы просто выставят его за дверь. Нет, пьеса должна ему понравиться во что бы то ни стало!
Зазвучала увертюра. Голоса множества инструментов – скрипок, труб, литавр, слились, образовав единый стройный хор. Эхс не очень разбирался в музыке, но теперь он понял, что раньше хорошей музыки просто не слышал. Эта мелодия его чрезвычайно впечатлила и придала бодрости.
Сцена была прикрыта огромным, свисающим с потолка занавесом, но вот внизу его появилась полоска света, а потом занавес начал подниматься, подниматься… Эхс подался вперед, захваченный тем, что будет дальше, а увертюра, все еще звучавшая, обещала много захватывающих событий…
