- Сама не пойму, - отозвалась я.
Он дышал мне в затылок и у меня возникло сумасшедшее желание обернуться и поцеловать его. Интересно, как он себя поведет? Будет таким же холодным, как с Анфисой, или...
Додумать эту мысль я не успела. Гоша положил руку мне на плечо, скользнул ладонью вниз и задрал рукав моей футболки.
Он разглядывал шрам. Внимательно, пытливо. Хорошо хоть двумя часами раньше он не догадался сфотографировать плечо Анфисы...
- В чем дело? – я дернула плечом и уставилась на него, изображая удивление и непонимание.
- Откуда у тебя этот шрам?
- Да какая разница?
Я натянула рукав на плечо, достала из холодильника йогурт и уселась за стол.
Гоша плюхнулся на табуретку напротив.
- Вот скажи мне, может быть такое, что у двух разных человек имеются совершенно одинаковые шрамы?
- Всякое бывает, - буркнула я и уставилась в баночку с йогуртом.
- Что значит – всякое? – спросил Гоша, сверля меня пытливым взглядом.
Так и вижу, как в его голове шевелятся извилины, пытаясь осмыслить ситуацию: две сестры, два одинаковых шрама... Он никогда не видел Нику и Анфису вместе. Они похожи. Значит... никаких двух сестер нет, есть только одна окончательно завравшаяся и запутавшаяся соседка!
Интересно, он уже дошел до этой мысли? Думаю, да. Но у меня еще есть шанс его переубедить. И я займусь этим прямо сейчас. Нужно только настроиться на правильную волну. История будет душераздирающей. Возможно, Гоша даже расплачется. Шучу, конечно.
- Она тебе рассказала? – спросила я обвиняющим тоном, все еще не глядя на своего соседа.
- Что рассказала? – непонимающе спросил Гоша. А потом запоздало добавил: - Кто рассказал?
- Слушай, хватит прикидывать шлангом. У кого еще ты мог видеть точно такой же шрам?
- Я…э... – растерялся Гоша.
- Ты был с Анфисой, - сообщила я. – И, судя по всему, она была не совсем одета.
- Да нет, мы...
- Я большая девочка, - насмешливо произнесла я.
И с притворным осуждением посмотрела в глаза своему соседу.
- Я просто увидел...
- Я поняла. И она тебе рассказала. Вы смеялись надо мной?
- Что? Нет! Почему мы должны были над тобой смеяться?
- Видимо, потому что я смешная глупая дурочка?
Последнюю фразу я произнесла вопросительно-утвердительным тоном. -
- Ника, я ничего не понимаю! – совершенно искренне признался Гоша.
Я знаю. И сейчас я все объясню.
- Так Анфиса тебе не сказала, откуда у меня почти такой же шрам?
Я намеренно употребила слово «почти». Фотографий он не делал, так что вполне можно убедить его, что шрамы немного отличаются.
- Не сказала, - подтвердил Гоша.
- А что она сказала?
- Да ничего… Мы об этом не говорили.
- Так чего же ты ко мне прицепился?
- Я не прицепился. Мне пришла в голову совершенно сумасшедшая идея...
- Какая?
Уж я-то точно знаю, какая. Но он, бедняжка, не может поверить в то, что его так вероломно обманули. Что Анфиса – это я с выпрямленными волосами, соблазнительным макияжем и стервозными манерами.
Я не стала добиваться ответа на свой вопрос, у меня другая цель: я хочу, чтобы он перестал об этом думать.
- Когда Анфиса порезалась, все скакали вокруг нее, ахали, охали, хлопотали, - начала я свою историю. - А она вела себя как капризная принцесса. Впрочем, как и всегда. Ей наложили швы, она была героем. А на меня никто не обращал внимания.
Я замолчала. Пусть Гоша прочувствует ситуацию. Я и моя высокомерная сестра. Принцесса и Золушка. Звезда и обычная девчонка. Он должен понять, ведь у него есть талантливый старший брат.
И он понял.
- И ты специально разодрала плечо?
- Ага, - кивнула я. – Той же самой проволокой на том же самом заборе.
- Точно, дурочка!
Гоша произнес это мягко, даже ласково. В его голосе явно слышалось сочувствие.
Как неловко-то! Он мне сочувствует, а я его обманываю...
Чтобы скрыть неловкость, я вскочила и начала заваривать чай.
- Я тоже в детстве делал много глупостей, - услышала я за спиной голос Гоши. – Пытался отвлечь внимание от старшего брата, и привлечь к себе. Выходило всегда по-дурацки. Примерно как у тебя.
Мои щеки залились румянцем стыда. Я задела чувствительные струны Гошиной души. Он в детстве прозябал в тени старшего брата. Но я-то нет! И я так подло использую его слабые места…
Он ни за что меня не простит. Когда я, наконец, расскажу ему, что притворялась Анфисой, и он вспомнит эту историю, он разозлится. Или обидится. Или и то, и другое сразу. Почему я не подумала об этом раньше, когда сочиняла этот душещипательный рассказ?
Невозможно заваривать чай бесконечно. Все готово, можно разливать по кружкам.
- Тебе тогда влетело? – спросил Гоша.
- Еще как, - ответила я.
Я как раз собиралась повернуться к нему лицом, но снова замерла на месте. Мне стыдно смотреть ему в глаза!
- Хотела внимания, а получила ремня. И все продолжали кудахтать вокруг твоей старшей сестры...
Похоже, Гоша говорит не обо мне. У него была какая-то похожая история. Мне очень хочется его расспросить, но я, пожалуй, не решусь. Это будет слишком цинично.
Я достала чашки из шкафчика и начала наливать в них чай, даже не спросив Гошу, хочет ли он выпить со мной терпкого зеленого напитка. Но до чаепития так и не дошло.
Гоша каким-то образом снова оказался за моей спиной. Он положил руку мне на плечо, снова задрал рукав и неожиданно произнес:
- Твой шрам гораздо красивее.
- Правда? – вырвалось у меня.
- Конечно. Такие изящные стежки...
Я невольно хихикнула.
И тут Гоша сделал то, чего я никак не ожидала. Он обнял меня. Прижал к себе, уткнулся носом в затылок. И замер.
Я тоже застыла, боясь пошевелиться и, кажется, даже перестав дышать.
- Ты пахнешь кокосом, - прошептал он в мои волосы.
- Это шампунь, - объяснила я.
- Люблю кокосы, - сказал Гоша.
Он все еще не разжимал рук. Я все еще боялась спугнуть это волшебное мгновение каким-нибудь неловким движением.
- Ты, и правда, в детстве была глупышкой, - произнес Гоша.
- Я и сейчас ни капли не поумнела, - самокритично, но вполне справедливо заявила я.
