Он потом писал мне. Я не отвечала, просто заблокировала его везде.
Я на секунду зависла, вспоминая прошлое. Очнулась и услышала, что объявляют регистрацию на рейс Алекса.
— Тебе пора, — повернулась я к нему.
— Только что объявили, что мой рейс задерживается на неопределенное время, — невозмутимо произнес он.
Алекс
Все. Я успокоился. Взял себя в руки.
И четко понял: я не уеду, пока не разберусь с этим Женей.
Соня назвала его папой! Это мне было как ножом по сердцу и серпом по яйцам.
Очень больно.
Мне, значит, нельзя признаваться, что я отец, а какого-то белобрысого свина моя дочь зовет папой! И бежит к нему со всех ног, совершенно забыв о моем существовании.
Нет, я злился не на Соню. Может, немного на Мышку. И очень сильно — на белобрысого свина.
Нарисовался тут как ни в чем не бывало! Я только навел мосты…. Я не дам ему все разрушить.
Хотя, может, он и не собирается. Надо узнать, что у него за планы.
— Нам нужно в туалет, — произнес я.
И взял белобрысого под руку.
— Вы будете вместе писать? — поинтересовалась Соня.
— Я не буду. А вот он может.
— Алекс! — повысила голос Мышка.
Белобрысый Женя хлопал глазами и пытался вырвать руку.
— Надо поговорить, — произнес я веско ему в ухо.
— Ладно! — он выдернул руку и пошел сам.
Мы шли в сторону туалета, он попытался остановиться рядом с дверью, но я затолкал его вовнутрь.
— Я понимаю, вы родственник и, наверное, обо мне слышали…
— О, да, я наслышан. Как Германия?
— Нормально.
— Удалось устроиться? Работу нашел?
— Да! — белобрысый оживился. — Конечно, должность не самая высокая, но зато зарплата не в пример той, что была здесь.
— Прекрасно, — я одобрительно кивал головой и даже пытался выдавить улыбку.
Чтобы он расслабился.
— А сюда зачем? Не навсегда же?
— Ни в коем случае! Продам квартиру. А еще…
Так. Вот он, момент истины. Главное сейчас — сохранять дружелюбное выражение лица. Чтобы он выложил мне все свои планы.
— Понимаете, европейские женщины, в частности, немки… Честно говоря, это тихий ужас.
— Понимаю. Страшные?
— Не то слово! Да еще феминистки. Такая не будет тебе ужин готовить или носки стирать.
— Да, незадача, — кивал я.
Он, значит, хочет, чтобы Мышка ему стирала носки! Да я сейчас его эти носки жевать заставлю!
Я перестал изображать лицом дружелюбие и шагнул к нему. Он, посмотрев мне в глаза, попятился. Уперся спиной в раковину. Пытался что-то мямлить.
Увидев свое лицо в зеркале, я понял, чего он испугался.
Я бы сам испугался такого мордоворота! Зубы сжаты, глаза красные, рожа бледная — от сдерживаемого гнева.
— Снимай ботинки, — сквозь зубы произнес я
— Ч-что?
— Ты слышал.
— Но… зачем?
— Снимай ботинки.
Я навис над ним, засунув руки в карманы. Ничего не делал, просто смотрел. Вытащил одну руку, почесал нос. Он дернулся, как будто я его ударил.
И начал разуваться.
— И носки, — произнес я.
— Что?
— Снимай носки, поворачивайся к раковине и начинай их стирать.
— Вы с ума сошли?
— Я — нет. А вот ты точно башкой тронулся, если думаешь, что Света будет стирать тебе носки.
Этот дятел стоял с носками в руках, трясся и моргал глазами.
Кто-то вошел в дверь.
— Подождите, пожалуйста, — рявкнул я. — У нас тут спецоперация.
Дверь за моей спиной закрылась.
— Стирай, — произнес я спокойно и даже ласково.
Он повернулся к раковине и подставил носки под струю воды.
— Все понял? — спросил я.
— Да, — буркнул он.
Я пошел к двери. И услышал за спиной:
— А вы вообще кто?
— Конь в пальто!
Я вышел.
Дошел до Мышки с Соней. Моя дочка снова пыталась вытащить игрушку из автомата. А Мышка смотрела на меня со страхом.
— Где Женя?
— Хочешь его видеть?
— Нет.
— Ну вот и прекрасно.
— Где он?
— В туалете.
— Что он там делает?
— Сидит на толчке? — хихикнула Соня, вылезшая из-под локтя Мышки.
— Типа того. Носки стирает.
— Что? — Мышка смотрела на меня обалдевшими глазами.
— Ты же не хочешь ему носки стирать?
— Я? Конечно, не хочу!
— Поэтому он сам.
— Я бы сама с ним прекрасно разобралась, — пролепетала она.
— Мышка, тебе больше не нужно все делать самой. У тебя есть я.
34
Света
Алекс все же улетел. Чуть не опоздал на самолет, успел в последний момент.
Вернувшись после разговора с моим бывшим, он вызвался проводить нас до машины. Видимо, хотел убедиться, что мы не будем ждать Женю.
Да у меня и в мыслях этого не было!
Пока они неведомо чем занимались в туалете, я напомнила дочке, что Женя — не настоящий папа. И что нам его подарки не нужны.
— Разве тебе Алекс мало подарков подарил? — спросила я Соню.
— Много, — она посмотрела на игрушечного слона, недавно вытащенного из автомата. — И я ему подарок подарила!
— Ты умница.
— Женя нехороший? — спросила она.
Мне было приятно слышать, что она не стала добавлять “папа”.
— Я с ним больше не дружу. Мы серьезно поссорились, и наша дружба закончилась.
— А с Алексом ты не будешь ссориться?
Это был сложный момент. Что я могу ответить на этот вопрос? “ Не буду” — как я могу обещать? “Буду” — и у Сони снова пошатнется почва под ногами.
Ребенку нужна стабильность. Один папа, второй… Так не должно быть! У моей дочки должна быть уверенность, что папа будет рядом. Пусть он пока для нее просто друг. Вернее, “родственник”.
В общем, я дала Алексу карт-бланш, о котором он не узнал.
— Я не буду с ним ссорится, — сказала я дочке.
