Конечно, паршиво, что я собираюсь уехать к черту на кулички и при этом никто не будет знать, где я и с кем… Но я буду звонить тому же Андрею. И уж точно он будет звонить мне, а если я вдруг — ВДРУГ — перестану выходить на связь, то он… сделает все, чтобы найти меня.
Живую. Или не очень.
Мда.
Совершенно погрузившись в собственные безрадостные мысли, я шла по аэропорту туда, куда меня несли ноги, и при этом не смотрела по сторонам.
Вот почему уже в следующую секунду я налетела на какое-то препятствие, которое спружинило, как батут, и меня отбросило назад. Каблуки, надетые по случаю прилета брата, запутались между собой, ноги вдруг стали непослушными, как две макаронины.
Одним словом, миг позора и вот я уже сижу на полу посреди аэропорта, с задранной юбкой.
— Неужели это становится традицией? — раздалось откуда-то сверху.
Я уставилась на начищенные до блеска черные туфли, прошлась взглядом вверх по отутюженным острым стрелкам на темно-синих брюках, по-щегольски застегнутому на одну пуговицу пиджаку и строгой белой рубашке.
В первое мгновение я его даже не узнала. В форме и при исполнении это был совершенно другой человек — с уложенными непослушными вихрами, с легкой почти незаметной щетиной, с фуражкой на сгибе локтя.
Только пылающий взгляд и высокомерная ухмылка на тонких губах выдавали его с головой.
Это был капитан, мать его, Картер. Собственной персоной.
* * *
Своим привычкам толстокожий эгоист не изменял. И на этот раз он тоже не стал утруждать себя ни малейшим проявлением помощи. Картер так и не протянул мне руку, оставшись стоять со странным выражением на лице, словно опасался подхватить какую-то заразу, всего лишь коснувшись меня. И, разумеется, он не стал рассыпаться в извинениях за то, что снова сбил меня с ног.
Подниматься на ноги и сдувать пыль с рухнувшего ниже плинтуса чувства собственного достоинства пришлось самостоятельно, но под его пристальным разглядыванием. Вот уж в чем он себя не ограничивал так в этом.
Зеленые глаза бесцеремонно прошлись по моему телу, новой стрижке, короткой юбке, но за какую-то секунду превратились в два бездонных провала, на дне которых бушевало пламя, когда добрались до ремешков босоножек на щиколотках.
— Еще и каблуки, — хрипло подытожил он с какой-то глухой ненавистью.
Не ожидал, что они вообще есть у такой замарашки, как я? Что происходит вообще? Что не так?
Перед выходом я не особо долго крутилась перед зеркалом, мне было не до того, но кажется, одежда, обувь и легкая косметика на лице прекрасно сочетались. Но, похоже, у знатока женской моды Джека Картера на все имелось свое мнение.
А не пошел бы он в задницу, а? Вот прямо такой весь отутюженный, затянутый в свою великолепную форму, из-за которой коленки становятся как желе, а организм начинает с удвоенным рвением вырабатывать слюну и прочие жидкости!
Я лихо развернулась на пятках, одновременно с этим ненавидя себя за то, что стараюсь двигаться рядом с ним так, чтобы это выглядело эффектно.
Мне.
Плевать.
На то, какого мнения обо мне Джек Картер. Вот.
И так понятно, что в его глазах мой уровень — легкодоступная подстилка, которая сгодится на ночь.
И вот я уже развернулась к нему спиной, чтобы, цокая каблуками, красиво упорхнуть в закат, а он остался бы умываться слезами, оплакивая, какую женщину упустил, но что-то пошло не так.
Прямо перед моим носом оказалась груженная чемоданами тележка, которая явно неслась с превышением скоростей, установленных для гужевого транспорта в пределах залов ожиданий. Я же от шока, злости, удивления и прочего коктейля из чувств замерла перед ней с глазами перепуганного Бэмби.
В голове при этом стучала только одна мысль. Надеюсь, Джек Картер благополучно свалил и не увидит моего очередного позора.
Но он не ушел.
Он выдернул меня прямо из-под колес тележки, обхватив стальными тисками меня за талию.
Прижал к себе, и сначала я ощутила, как всколыхнулись ветром волосы из-за пронесшейся мимо опасности. А после на меня обрушились все последствия этой неожиданной близости. Джек Картер прижимал меня к своей груди крепко, уверенно, и на каблуках я была выше, чем в прошлую нашу с ним встречу. Теперь его манящие губы были прямо на уровне моих глаз, а неизменный порочный запах, как будто он буквально только что занимался сексом, проникал в легкие, вынуждая дышать чаще.
А вот его моя близость явно тяготила. Поджав губы, Картер всем телом отодвинулся от меня в сторону.
Я вспыхнула от корней волос до самых пальцев на ногах, и уже набрала воздуха в легкие, чтобы раз и навсегда высказать ему все, что я думаю о нем, но тогда же за моей спиной мужской голос произнес на чистом русском:
— Вот лучше бы ты так брата встречала.
Андрей! Проклятье!
Я отпрыгнула от Картера, но не так резво, как хотелось бы. А еще я, кажется, слишком долго не носила каблуки. Потеряла сноровку. Меня опять качнуло, и надо же! Джек Картер опять поймал меня.
— Я понимаю, что это сложно, когда я рядом, — проворчал Картер, щекоча мне ухо дыханием. — Но ты уж постарайся сделать так, чтобы твои ноги перестали каждый раз разъезжаться в разные стороны.
ЧТО?! О боже. Это конец.
— ЧТО? — тут же отреагировал мой брат, который, разумеется, отлично знал английский.
Пусть Андрей и говорил секунду назад на русском, но Картер не был настолько туп, чтобы не понять, что мужчина напротив нас прекрасно знает английский. Ведь Андрей Романов стоял перед нами в летной форме, мать вашу!
Но раньше, чем я опомнилась, Картер обвил мою талию левой рукой, а правую протянул Андрею.
— Капитан Джек Картер.
— Капитан Андрей Романов, — отозвался тот эхом, пожимая, впрочем, руку. И добавил, явно надеясь на то, что Картер в свою очередь тоже прояснит положение дел: — Я брат, Лены.
Картер в ответ только кивнул. Ну а кто он мне? Правильно — никто.
С какого перепугу он вообще до сих пор рядом? Почему обнимает меня так, как будто имеет на это право?
— А ну не вырывайся! — гаркнул он в тот же момент. — Серьезно, Элен, ты свернешь себе шею на этих каблуках!
— Совершенно не умеет на них ходить, ага, — поддержал его Андрей.
Вот предатель.
— Отпусти, — прохрипела я и зачем-то добавила: — Пожалуйста.
Ох уж эта врожденная вежливость. Вот Картер ее начисто лишен и нормально ведь живет.
К моему удивлению, «пожалуйста» помогло. Хватка Картера на моей талии ослабла, и я сделала несколько нетвердых шагов к брату. Уткнулась лбом в его плечо и крепко обняла, вдыхая такой родной запах. Казалось бы, в какой стране мы не встречались, Андрей всегда пах для меня домом.
