Там, работая на ИРА, я впервые познакомился с Американцем из Чикаго, который помогал Ирландии поставками. До сих пор я знать не знал его настоящего имени, поскольку все кругом пользовались кличками. Да мне это и не нужно было.
Постепенно, я стал все чаще отказываться от официальнх рейсов в пользу коротких и хорошо оплачиваемых. Я мог проводить больше времени с женой и при этом все равно бывал в небе.
Я удержал семью от распада и надеялся, что буря миновала.
Но она не миновала. Просто задержалась в пути, и однажды я все равно остался один на руинах семейной жизни, на алтарь которой возложил почти все.
К тому времени, для меня было уже слишком поздно возвращаться в официальную авиацию, поскольку для них я даже не поднимался в небо эти несколько последних лет. Дверь в прежнюю, простую человеческую жизнь, в которой не нарушают законы каждую секунду, в которой пользуются именами и знают всех соседей в лицо, захлопнулась перед моим носом, отрезая меня от шанса хотя бы попробовать жить нормальной жизнью.
Я больше не мог оставаться в Британии.
Американец к этому времени тоже перебрался из Европы в Южную Африку, так что я последовал за ним. Взялся за рейсы с порошком — дорогие, опасные, на которые не брали людей с улицы без определенной репутации.
Я был кокаиновым наркоманом в завязке, и только в этом обществе мог не скрывать этого, более того, этот факт моей биографии только добавлял лишних очков репутации. Даже в самом паршивом состоянии я знал, что никогда снова не прибегну к наркотикам, а случаи, когда пилоты брали свою долю не только деньгами, были не так уж редки.
Я продолжил просто выполнять свою работу. Единственную, благодаря которой я все еще мог подниматься в небо.
Небо, секс и деньги. Сфера моих интересов стала довольно ограниченной, но мне казалось, что все другие люди именно так и живут, нет?
После того, как все мои труды по сохранению семьи канули в Лету, эмоций у меня больше не осталось. Совесть устала талдычить об одном и том же, мораль окончательно свыклась с двойными стандартами, а я имел полное право быть тем, кем и всегда был, но только сдерживался ради женщины, которую когда-то любил.
Эгоистичным мудаком.
Когда-то передо мной было слишком много вариантов того, какой может быть моя жизнь, но теперь, какой ни выбери, ни один уже ничего не мог исправить. Когда я был рядом с Элен, нас разделяло не только пресловутое «мужчины с Марса, женщины с Венеры», между нами была пропасть.
И если я хотел преодолеть ее, то именно я должен был спуститься на самое дно.
Я мог бы отвести глаза, но заставил себя смотреть на то, как закатываются ее глаза от хлороформа в руках Американца. Предательство женщины, которая доверилась тебе, — что это, если не оно самое?
— Уверен, что проблем не будет? — Американец подхватил Элен на руки и кивнул в сторону, в которой испарился владелец отеля-музея.
Я отозвался чужим глухим голосом:
— Я выкупил у него все номера на неделю вперед. Он получит деньги только после того, как мы уедем.
Американец смерил меня с головы до ног внимательным взглядом.
— Хочешь понести ее сам? — вдруг спросил он.
Я покачал головой. Я не мог даже коснуться ее теперь, в таком состоянии. В горле стоял ком.
— Ее паспорт у тебя с собой?
Американец кивнул. Мы направились к вырубленной в земляных стенах берберской хижины лестнице, и за нашими спинами потухли лампочки. Холл погрузился в темноту. Прощаться с нами никто не вышел. Это Тунис, здесь по-прежнему все решают деньги. Элен это так и не поняла.
На парковке Американец уложил Элен на переднее сидение своего «Хаммера», пристегнув ремнем безопасности. Замер возле водительской дверцы. Передал мне сумку со словами:
— Бекхэм? Ты только езжай аккуратно, ладно?
— Ты тоже, — хрипло отозвался я.
— Мы еще увидимся?
Я пожал плечами.
— Как бы ни сложилось, присмотри за ней, пока… все не уладится.
— Обижаешь, Бекхэм. Все сделаю.
Мы еще раз пожали друг другу руки, и я вернулся в арендованную машину.
Позволил «Хаммеру» выехать с парковки первым, дождался, пока дорога опустеет и только тогда свернул к городу. Объехал берберские хижины окольными путями, вычурную белую башню отеля и вырулил на хорошо асфальтированную трассу, ведущую прямиком к частному закрытому аэродрому.
Ехал аккуратно. Ведь на пассажирском сидении лежала переданная Американцем сумка.
Притормозив возле закрытого въезда на территорию аэродрома, я достал телефон.
Время пришло.
Должно быть, я почти тысячу лет не набирал этого номера. Не говорил с этим человеком. Может быть, после всего, он и вовсе откажется помогать мне.
Но сейчас у меня не осталось выбора.
— Честертон, слушает, — гудки прервались почти сразу.
— Привет, дядя.
— Джек?… — его голос сбился. — Это правда, ты?
— Да, это я, — хрипло отозвался я. — Подумал, что должен позвонить тебе. И сказать, что ты был прав во всем. Почти всегда. А я… Ну, в общем, я извиняюсь. За все, что когда-либо наговорил тебе. Ты старался, как мог, сделать из меня человека. Мне жаль, что ничего не вышло.
— Джек… Я бы прожил и дальше без этого звонка. Ведь… Ты не стал бы звонить просто так?
— Верно. Я все такой же эгоист, каким и был. Мне нужна твоя помощь, дядя. Вернее не мне. Одной женщине… Ей нужна вся твоя поддержка, какую ты только можешь оказать, учитывая твои связи.
— Ты пугаешь меня, Джек.
— Прости… Ты только помоги ей, пожалуйста. Я скину тебе все данные, чтобы не было ошибки… Она важна для меня.
— А ты? Я еще увижу тебя?
— Вряд ли, — ответил я честно и нажал «отбой».
Отправил данные по смс, вырубил телефон раньше, чем дядя перезвонил мне.
Она важна для меня.
Неужели я это сказал?
Надавил на глаза пальцами со всей силы, потом проморгался, восстанавливая зрение, и ударил по клаксону. Створка ворот аэродрома отъехала в сторону, пропуская меня на огороженную часть пустыни.
Почему-то света было мало, чем в тот прошлый раз, когда мы с Аланом совершили тот самый прошлый вылет. Может, они зажгут иллюминацию позже, когда шейх прибудет с гостями.
Подхватив сумку с переднего сидения, вышел наружу.
Замер, глядя на самолет. «Цесна-2344» стояла в глубине уже распахнутого ангара.
Первое, что я сделал, когда средства на оффшорных счетах превысили границы разумного, это купил собственный самолет. Так я мог больше не работать на каких-то левых придурков, которые предоставляли пилотам разбитые корыта, надеясь, выжать из них все, что возможно.
