— Спасибо… — сказал я, но запнулась.
А как я должна называть его?
— Мое имя Эдвард Тайлер, — широко улыбнулся он. — Приятно познакомиться с тобой, Элен Джонс.
— И ты ведь не женат, верно? — отозвалась я, вспоминая его байку про ревнивую жену.
— Свободен, как ветер, мисс Джонс, — улыбнулся он голливудской улыбкой и покивал, словно читал мои мысли. — Я обещал убедиться, что с тобой все хорошо, но теперь мне пора. Дела не ждут.
— Мы еще увидимся?
— А черт его знает, — снова улыбнулся он и отстранился.
Я вдруг поняла, что все это время дядя Джека очень внимательно следил за тем, как я обнимаю и вообще веду себя с другим мужчиной. Какие выводы он сделал, по его лицу-маске понять было нельзя.
Эдвард Тайлер, татуированный едва ли не с головы до ног, огромный как американский гризли, тоже посмотрел на британца.
— В ней, кстати, килограмм пятьдесят, не больше, — едва слышно проворчал тот. — А вырубило ее, как гиппопотама при транспортировке из Австралии.
Он недоволен тем, что Американец перестарался с дозой? Почему?! Какое ему дело до этого?
— Прошу прощения, мистер Честертон, — на полном серьезе отозвался Эдвард и спросил тише: — Вы уже были у него?
— К нему еще не пускают, — также тихо ответил Честертон.
Боже.
Что с Джеком? Где он?
Я перехватила хмурый взгляд Честертона, и его холодные, как лед, глаза мигом смягчились. Он только покачал головой.
— Сначала вас должны осмотреть врачи и выписать из больницы, мисс Джонс, а после мы вернемся в отель, где и поговорим о наших делах. До свидания, мистер Тайлер. И спасибо.
Мужчины пожали друг другу руки. Американец еще раз обнял меня, как обнимал бы младшую сестру.
И ушел.
Больше я никогда его не видела.
Глава 27. Элен
После обещанных осмотра и выписки из больницы, Честертон вызвал черный «Лексус» с водителем, и мы двинулись в сторону отеля. Того самого, белого, что крепостью вздымался над всем бедным районом, мимо которого мы проехали с Джеком, казалось, целую вечность назад.
В дороге я заметила, что за нами не отставала неприметная легковушка.
— Это ваша охрана, мисс Джонс, — бросил Честертон, не глядя. — По Тунису вы теперь будете передвигаться только с ней. А это ваш водитель, мистер Томас. Он будет возить вас, поскольку ваши права аннулированы. Я решил не брать на работу никого из местных.
Охрана и водитель. Ладно, допустим. За руль я бы все равно не села, учитывая, что водить не умела, но зачем мне понадобилась охрана? Оставалось только дотерпеть до отеля, в котором, как обещал Честертон, я получу все ответы.
Не разгоняясь, «Лексус» полз по ухабам, мимо пыльных берберских домов и пожухлых растений, поникших под зноем пустыни. Часть пристроек были на поверхности, но большая часть этих домов — находились под землей, совсем как номера «Сиди Дрисс». Такие дома к тому же помогали переживать жару Южной Сахары, особенно в разгар лета.
Покинув город, машина словно пересекла невидимую границу между мирами. Мы свернули на прямую, как стрела, асфальтированную дорогу, ведущую мимо высаженных на одинаковых промежутках пальм на ярко-зеленых газонах. У одной из этих пальм и произошла моя «авария».
Контраст между нищим берберским городом с чахлыми кустами и идеальной трассой, на которой даже уход за газоном в условиях пустыни стоил колоссальных трудов, был невероятным.
Отель был той же сети, как и тот, в котором жил Джек в столице. Он принадлежал шейху. Тому самому, что спонсировал «Юнисеф». От неслучайных совпадений голова уже шла кругом.
«Лексус» въехал на территорию отеля и остановился. Все в этом месте, начиная от гладких мраморных плит и позолоте на деталях интерьера и одежде персонала, буквально кричало о богатстве.
Следом за нами в холл вошли двое мужчины в черном из той самой легковушки. Они ни на шаг не отставали от нас с Честертоном. Люди в холле смотрели на нас с интересом и почтением, а я ощущала себя звездой в отпуске.
Как только мы вошли в кабину лифта, Честертон нажал на кнопку, и тот мягко и бесшумно взмыл к последнему этажу. Первыми вышли охранники. Они просканировали коридор и кивком разрешили нам с Честертоном выйти следом.
— Устали с дороги? — спросил он, пока мы шли к номеру. — Вам нужно время, чтобы прийти в себя?
— Нет. Я хочу узнать обо всем, что случилось…
Он кивнул и указал на дверь.
— Ваш номер этот, мой смежный. Охрана — по бокам от нас. Ждать здесь, — бросил он парням и, распахнув номер, позволил мне пройти первой. — Его уже проверили перед нашим заселением.
Я вошла в просторный трехкомнатный номер, от убранства которого аж дух перехватило. Честертон захлопнул дверь и прошел к бару. Это был не просто холодильник, размером с коробку. Это был самый настоящий минибар: алкоголь на любой вкус был перелит в хрустальные емкости, внизу за прозрачной дверцей виднелись запасы льда и шампанского. Блестящие бокалы покоились по обе стороны от напитков.
— Садитесь, Элен, — бросил Честертон, звеня бокалами. — На людях я буду обращаться к вам как к мисс Джонс. Всегда. Но, когда мы будем наедине, я буду звать вас Элен, чтобы вам было привычнее.
— Х-хорошо… — отозвалась я, опускаясь на край бархатного кресла. — Как мне обращаться к вам?
— Можно просто Филипп.
Он сорвал с себя пиджак и швырнул в кресло, следом отправился галстук. Честертон подхватил бокал с янтарным виски и повернулся ко мне.
— Рассказ будет длинным. Если вы голодны, то лучше заказать еду прямо сейчас.
— Спасибо, я не хочу есть.
Он сделал глоток и вдруг сказал, пристально на меня глядя:
— Что Джек нашел в вас Элен? Почему вы?
Я опешила от такого вопроса, но что ответить не знала. Что Джек чувствовал ко мне? Что он нашел во мне? Даже я этого не знала, а сам Джек не спешил делиться со мной чувствами. И наоборот, только и делал, что подчеркивал, что у нас с ним нет никакого будущего.
— Я не знаю… — честно ответила я. — Это Джек попросил вас приехать сюда? Почему? Где он сейчас? Я могу его увидеть?
— Никто не может, — покачал головой Филипп. — Сейчас Джек в больнице. И к тому же он арестован.
— Что с ним? И за что его арестовали?…
— Он тяжело ранен, но жить будет. Так мне сказали врачи. На нем был бронежилет, так что внутренние органы не задело осколками, к тому же ударной волной от взрыва его выбросило наружу, в ангар. Поэтому он легко отделался, если так вообще можно выразиться в его состоянии. Алану, его второму пилоту, досталось куда хуже.
