Растянувшись на узкой доске, рыбаки молчали часы напролет. Говорили мало, и никто из них не осмеливался сказать вслух то, что и так было очевидно: они одни и дрейфуют в открытом океане. Напарники слышали предостаточно историй о пропавших рыбаках, поэтому хорошо знали, что островов в этой части океана мало и они разбросаны далеко друг от друга. Будь у них пара весел или же хотя бы парус, они могли бы управлять лодкой, идти по какому-то курсу, но в отсутствие всяких инструментов они целиком зависели от милости ветра и океанских течений, вращаясь, кружась и описывая зигзаги по мере продвижения через бескрайние просторы Тихого океана. «Находящаяся в дрейфе лодка иногда вдруг начинает мчаться вперед с огромной скоростью. Это происходит из-за приливных течений. Потом движение снова замедляется, начинается свободный дрейф, — говорит Лука Центуриони из Университета Скриппса. — Вас все время толкает куда-нибудь. Океан не река. Поэтому нельзя сказать, что вас все время сносит вниз по течению подводным потоком. Вы то останавливаетесь, то снова начинаете двигаться. И так постоянно».
Рыбаки дрейфовали на запад со скоростью приблизительно 75 миль в день, и самое лучшее, на что они могли рассчитывать, — на прибытие к ближайшему острову. Участок суши, который бы мог встретиться на их пути, был остров Клиппертона — маленькое пятно на географической карте. Этот остров был завоеван еще Наполеоном и до сих пор находился во владении Франции, но он был всего лишь одиноким форпостом, лежащим в тысячах миль к западу. На юге ближайшим архипелагом были Галапагосские острова, отдаленные от экватора на 1100 миль. Астронавты НАСА, пролетавшие над Тихим океаном в шаттлах, говорят, что он кажется практически бесконечным, даже если идешь над ним со скоростью 17 500 миль в час. «Я никогда на самом деле не верил, что более 71 % земной поверхности покрыто соленой водой, пока не пересек Тихий океан, — говорит Джером «Джей» Эпт, летавший на трех космических шаттлах в промежутке между 1991 и 1996 годами. — Иногда нужно 35 минут, чтобы пролететь над Тихим океаном, в то время как обращение вокруг орбиты всей Земли занимает 90 минут».
Когда наступил рассвет, Альваренга почувствовал, что они оказались в другом мире. «Я не мог сказать, насколько далеко мы отплыли от берега, течение просто несло нас. У меня в ушах начало звенеть после того, как мы отдалились на 200 миль от суши».
В последний день первой недели их плавания, 23 ноября 2012 года, Альваренга проснулся в пять утра. Он снова осмотрел скудный запас всего, что имелось на лодке, и у него в голове созрел примерный план их спасения. При всем своем опыте он понимал, что единственная возможность спастись — это быть подобранными проходящим мимо кораблем. Однако вероятность этого была очень мала, так как его семиметровая лодка сидела очень низко в воде. На ней не было ни мачты, которая могла бы придать очертания судну, ни стекла, которое блестит на солнце. С расстояния полумили они были практически невидимы. Белый корпус лодки был практически незаметен на сверкающей глади моря, такая окраска больше служила камуфляжем и только маскировала их.
Когда Кордоба проснулся, он тотчас включился в дело. Несмотря на все свое нытье и причитания во время шторма, парень все же не был человеком, привыкшим жаловаться на физические страдания и лишения. Альваренга рассказал ему о своем плане, и рыбаки сообща принялись за работу: установили в лодке деревянный шест, к которому привязали футболку. Условно разделив зону обзора, они обшаривали взглядом поверхность океана в поисках корабля. Солнце играло на поверхности воды. ПО МЕРЕ ТОГО КАК СВЕТИЛО ПОДНИМАЛОСЬ ВСЕ ВЫШЕ, ВОЗНИКАЛО ВСЕ БОЛЬШЕ ИЛЛЮЗИЙ. ПРИЗРАЧНЫЕ КОРАБЛИ ПОЯВЛЯЛИСЬ И РАСТВОРЯЛИСЬ В ОБЛАКАХ, КАК МИРАЖИ НАД ПОВЕРХНОСТЬЮ ПУСТЫНИ.
Альваренга был уверен, что их скоро спасут, поэтому просчитывал, как они будут вести себя при появлении судна. При виде корабля сальвадорец планировал достать маленькую зажигалку из кармана, где она была защищена от соли и воды, и поджечь футболку. Кордоба же сразу после этого должен был поднять шест вверх, чтобы столб дыма смог привлечь внимание команды. Ночью шанс быть замеченными во много раз возрастал, но в их положении выбирать не приходилось.
Они провели весь день, вглядываясь в бескрайнюю гладь, и то один, то другой поднимали ложную тревогу. Наконец они действительно услышали урчание мотора. Был уже вечер, когда вибрации большого двигателя стали ощущаться в корпусе лодки. Рыбаки смотрели во все глаза, но так и не смогли увидеть никаких признаков корабля. Кордоба прильнул ухом к дну судна и подтвердил, что двигатель действительно работает где-то рядом. Затем они увидели корабль — контейнеровоз. Он был так далеко, что они даже не могли разглядеть отдельных контейнеров или прочитать название судна. С такого расстояния он, казалось, был едва ли больше детали конструктора «Лего», плавающей на горизонте. Рыбаки смекнули, что контейнеровоз не пройдет даже в миле от них, и все же, когда их лодка приблизилась к нему на кратчайшее возможное расстояние, Альваренга поднял шест с футболкой, а Кордоба щелкнул зажигалкой. Но флаг не загорался. Футболка была влажной, пропитанной солью, поэтому жалкие струйки дыма были не сигналом другому судну, а скорее жалким напоминанием о том плачевном положении, в котором они очутились. Альваренга принялся кричать и размахивать футболкой, но контейнеровоз, не заметив их, проплыл мимо. У рыбаков не было ни ракетницы, ни прожектора, а имевшееся в их распоряжении зеркальце было таким маленьким, что годилось только для бритья. Они посылали солнечных зайчиков в направлении корабля, но им оставалось лишь в отчаянии смотреть, как судно постепенно скрывается за горизонтом. «Вот именно тогда на меня нахлынул первый приступ страха. Мы находились очень и очень далеко от побережья, — говорит Альваренга. — В эти воды не заходил ни один рыбак».
Когда судно скрылось за горизонтом, Кордоба бросил шест и зарыдал. Альваренга попытался успокоить своего напарника-новичка:
— Мы заблудились, но мы будем жить.
Кордоба продолжал гнуть свое.
— Где мы добудем воду? — спрашивал он. — А что мы будем есть?
Альваренга решил отвлечь своего обезумевшего напарника и велел ему прибраться в лодке. Сам же сальвадорец пытался сконструировать укрытие от ветра и солнца. Он перевернул ящик набок, чтобы можно было сидеть внутри его и наблюдать за океаном, придумывая другие планы спасения.
«Один только факт, что он увидел кофр для рыбы и решил использовать его для укрытия, говорит о том, что этот парень был хорошо приспособлен к выживанию в тяжелых условиях, — говорит Джозеф Бутч Флит, сотрудник службы Береговой охраны США. — ЕСТЬ ТАКИЕ ЛЮДИ, КОТОРЫЕ ПРОСТО СИДЯТ В ЛОДКЕ И ЖАЛУЮТСЯ НА ЖАРУ, ОТСУТСТВИЕ ВОДЫ И БЕЗНАДЕЖНОСТЬ ПОЛОЖЕНИЯ. Есть и такие, которые, оказавшись в критической ситуации, имеют сотовый телефон в кармане, но почему-то не используют его».
Солнце палило нещадно. Все это — разъедающая кожу морская соль, пот, палящий зной, вызывающий волдыри, — создавало такое впечатление, будто их заживо поджаривают в духовке. Порывистые ветра улетели, даже тучи ушли далеко к горизонту и казались чем-то нереальным, нарисованным. Напарники скрючились в тени своего импровизированного укрытия и приготовились вздремнуть под тихое шуршание за бортом: это рыбки-спинороги склевывали зеленые наросты плесени с бортов лодки. Всплески и постукивания о корпус судна навевали еще большую тоску вдобавок к ощущению покинутости и опустошению. «Меня же эти звуки успокаивали. Они напоминали мне, что мы были не одни тут», — признается Альваренга.
