Альваренга поедал одну рыбу за другой. Он заталкивал в рот и сырое мясо, и завяленное на солнце, не замечая и не заботясь о разнице. Он изголодался за последние несколько дней, не имея возможности проглотить и маковой росинки, однако его тело по-прежнему находилось в состоянии адреналинового драйва, что позволяло рыбаку игнорировать удовлетворение основных потребностей, таких, например, как сон, чтобы сосредоточиться на более важной задаче: добывании воды.
Дойдя до ручки, Альваренга начал пить собственную мочу. Ему даже не было стыдно или неудобно, и он уговаривал Кордобу последовать его примеру. Моча была соленой, но не противной. Он пил, мочился, пил снова, опять мочился. Этот цикл, казалось, обеспечивал, по крайней мере, тот минимум влаги в организме, который мог спасти человека от полного обезвоживания. Но поскольку моча насыщена солями, их избыток нарушал внутренний баланс организма и заставлял расходовать еще больше ценной воды в попытке вывести их наружу. Потребляя мочу вместо воды, оба осознали, что дошли до крайности. Им нужны были протеины, углеводы и вода, так что они принялись изучать океан в поисках еды и каких-нибудь инструментов, но на поверхности плавали только растения — стволы пальмовых деревьев да клубки водорослей.
Альваренга и Кордоба постоянно смотрели на горизонт в ожидании корабля, но не забывали уделять время наблюдению за скопищем проплывающего мимо всевозможного мусора. Напарники превратились в прозорливых мусорщиков, научившись за несколько дней различать сотни различных видов пластиковых бутылок, которые дрейфовали в океане, как постоянное напоминание о том, что они живут в нефтяную эпоху. МУСОРА БЫЛО ТАК МНОГО, ЧТО ЕГО СОСТАВЛЯЮЩИЕ БЫЛИ ПОСТОЯННЫМ ИСТОЧНИКОМ РАЗНЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ. Альваренга и Кордоба хватали и сохраняли каждую бутылку, которую им удавалось выудить в море. Практически каждый день им попадались десятки плавающих сосудов. Когда те проплывали мимо, рыбаки при помощи флагштока с укрепленной на нем опаленной футболкой подтаскивали бутылку к лодке. По крайней мере, теперь у них был запас тары на случай дождя. Рыбаки собирались очистить одну из пластиковых выемок на лодке от соли и грязи, а потом, когда дождь наполнит ее, перелить воду в бутылки. Коллекция пластиковых бутылок ежедневно пополнялась. Мусор становился орудием, ценными вещами.
Один раз мимо проплывал пузатый, зеленый, доверху набитый пакет с мусором. Рыбаки тотчас схватили его, втащили на борт и разорвали. Они со скрупулезностью экспертов-криминалистов изучили каждую вещь. Найденная корочка хлеба стала бы для них даром небес. Тортилья превратилась бы в святой Грааль. Когда напарники нашли кусочек жеваной резинки размером с зерно миндаля, они разделили его между собой, и каждый получил возможность побаловать себя остатками фруктового вкуса. Под слоем жира они обнаружили настоящие богатства: полкочана капусты, несколько морковок и кварту молока. Оно уже начало скисать, но рыбаки все равно выпили его. Ведь это была первая настоящая еда за целую неделю. Они обращались с полусгнившими морковками с почтением, достойным ужина в честь Дня благодарения. «Мы вовсе не съели все сразу, — вспоминает Альваренга. — Мы порезали их на мелкие кусочки и приготовили целый обед». С точностью, какой придерживаются ювелиры при взвешивании бриллиантов, они разделили добычу. «Я нашел пластиковую бутылку какого-то сладкого напитка, где еще оставалось немного жидкости. Всего лишь несколько капель, но как это было здорово… Я представлял, будто снова вернулся в большой мир. Какое это было удовольствие», — говорит Альваренга.
Они тащили в лодку каждый клубок водорослей, который только могли зацепить. Иногда там попадался краб или маленькая рыбка, запутавшиеся в переплетениях растений. Они находились в самом центре образующейся новой экосистемы. Несколько квадратных ярдов океана под дрейфующей лодкой теперь стали чем-то вроде чашки Петри: днище лодки облепили морские уточки, в плавающих вокруг водорослях обитали ракообразные и мелкая рыба.
Известно, что тунцеловы, проживающие в этом районе Тихого океана, специально бросают стволы деревьев в океан, а потом возвращаются через день-два на то же место и забрасывают в воду снасти. В открытом океане рыба собирается под любыми предметами, образующими своего рода основу для микромира. «Лодка, долгое время плывущая в океане, как магнит, притягивает морских обитателей, — говорит Дэниэл Картамил, специалист по акулам Института океанографии Скриппса (Сан-Диего, Калифорния), объясняющий этот феномен более быстрым формированием пищевой цепи, в которой мелкие рыбы привлекают к себе хищников, включая акул. — Если акула нашла в каком-то месте еду, она, скорее всего, будет кружить рядом весь день, — заключает Картамил. — Она уже не скоро уйдет».
Напарники видели, что еды вокруг было много, она в изобилии кишела в пределах вытянутой руки. То и дело в воду ныряли морские птицы, вылавливая сардин. Под дном лодки мелькали спины тунцов, преследующих мелкую рыбешку. Птицы опускались на нос «Титаника», чтобы полакомиться своей добычей. Они оставляли на палубе полужидкий, ужасно воняющий помет. Рыбаки опасались, что он может загрязнить свежую воду, которая будет скапливаться в выемках корпуса во время дождя, поэтому отпугивали птиц, пеняя на то, что их лодка стала аэродромом для пернатых. Помет размером с горошину мог запачкать целую секцию, предназначенную для сбора дождевой воды, поэтому напарники без устали гоняли птиц, не давая им садиться на борт. Они даже хотели смастерить пугало. Сами того не осознавая, они становились специалистами по поведению морских пернатых.
Через девять дней, питаясь одной только вяленой рыбой, Альваренга и Кордоба дошли до такой степени отчаяния, что стали искать мельчайшие капли жидкости всюду, где только возможно. Они разделили лодку на равные половины и стали вылизывать всю ее поверхность, особенно там, где была плесень. Там собиралась по утрам роса. «МЫ БЫЛИ КАК КОРОВЫ», — ГОВОРИТ АЛЬВАРЕНГА, ИССЛЕДОВАВШИЙ ПОТАЕННЫЕ МЕСТА СВОЕЙ ЛОДКИ МЕДЛЕННО И СКРУПУЛЕЗНО, ПОДОБНО ЛЮБОВНИКУ, ЛАСКАЮЩЕМУ ТЕЛО ОБОЖАЕМОЙ ЖЕНЩИНЫ.
27 ноября 2012 г.
Положение: 520 миль от побережья Мексики
Координаты: 12° 02.57.25’’с.ш. — 100° 55’ 06.14’’ з. д.
11-й день плавания
Альваренга так сильно страдал от жажды и голода, что начал воображать себе пищу. Ему было видение великолепного блюда: морская черепаха. «Я дышал мелко и часто. Мне хотелось пить, но воды не было. Я думал, что умру от жажды. Дыхание становилось все короче. Я начал задыхаться. У меня было такое чувство, как будто я тону. Не хватало кислорода. Было ужасно. И тут я подумал, что черепаха может нас спасти».
Найти морскую черепаху на побережье Мексики совсем несложно. Здесь множество научных организаций, занимающихся изучением и охраной мест обитания этих рептилий. С сентября по январь десятки тысяч морских черепах вылезают на берег и откладывают в песок яйца. Затем эти места огораживают, и туристы могут фотографировать, как вылупившиеся детеныши ползут к морю, чтобы встретить все превратности судьбы. «Говорят, что морские черепахи находятся на грани вымирания, но если отплыть на 25 миль от берега, то можно увидеть их в океане повсюду. Их там как камней в горах, — говорит Мино, босс Альваренги. — Иногда приходится лавировать между ними, чтобы избежать столкновения. А иногда слышишь удар и врезаешься в черепаху, которая плывет черт знает с какой скоростью. Иногда они наполовину погружены в воду, поэтому их сложно увидеть, но их там действительно тысячи».
