Несмотря на одиночество, Альваренга был счастлив. Он жил, по его собственному выражению, без греха, не причинял никому зла, и никто его ни в чем не мог обвинить. «Я был спокоен и приспосабливался к океану. Такова была моя новая жизнь».
У Альваренги был кров над головой, вода и еда, однако он по-прежнему оставался пленником. Только вместо пребывания в маленькой камере он дрейфовал в центре гигантской экосистемы. Удаленный на сотни миль от ближайшей суши и лишенный всех современных удобств, он находился в положении, которое лучше всего описать фразой «свобода в одиночестве».
Глава 9 Встречи с монстрами
1 июня 2013 г.
Положение: 4400 миль от побережья Мексики
Координаты: 6° 24’ 00.85 с. ш. — 159° 21’ 22.34’’ з. д.
197-й день плавания
Как-то ночью Альваренгу разбудил громкий скрежет о днище лодки. Шум и сотрясание продолжались секунд десять. Это был необычный звук. Он не был похож на все то, что рыбак слышал ранее, за полгода свободного дрейфа в Тихом океане. Может быть, его лодка наконец пристала к какому-нибудь острову? Альваренга выскользнул из кофра, чтобы проверить догадку. Когда он глянул в воду, то увидел, что под лодкой будто протаскивают ковер, сотканный из зеленой бугристой кожи. Рядом с ним проплывало какое-то глубоководное животное, морская тварь, такая длинная, что он не мог видеть ни хвоста, ни головы. Животное было в несколько раз длиннее его лодки. Как вспоминает Альваренга, в тот момент он подумал, что из глубины всплыл монстр, чтобы проглотить его. Он утверждает, что спинной плавник неведомого зверя выглядел как крыло самолета. При втором прохождении гигантской твари за бортом он увидел огромный глаз размером с человеческую голову. Его вид так испугал рыбака, что он тотчас же спрятался в свой кофр.
Всю ночь Альваренга провел в ящике, свернувшись калачиком и прижав колени к груди. Его борода была обернута вокруг рук, будто шаль. Испуганный и озадаченный, он сгрыз четыре вяленые рыбки-спинорога в ожидании рассвета, который должен был принести покой и безопасность. Не перевернет ли огромный зверь его лодку? Может быть, он столкнет его в воду и сожрет?
Когда небо порозовело в преддверии первых лучей успокоительного рассвета, Альваренга снова вылез из ящика, чтобы исследовать воду за бортом. Монстр плавал менее чем в десяти метрах от лодки. Его серая кожа была усеяна белыми пятнами. Это была самая большая рыба на земле — китовая акула. Альваренге доводилось встречать китовых акул у побережья Мексики, но никогда настолько близко и ни разу такой большой экземпляр. Средний вес китовой акулы 25 000 фунтов (11 т), но эта была больше всех, которых он видел, и весила, по всей вероятности, более 30 000 фунтов (13 т). «У моей лодки низкая осадка, и я даже смог коснуться спины этой рыбины, — рассказывает Альваренга. — Кожа у нее была грубая, как металлический напильник или наждачная бумага. Если бы ей вздумалось подпрыгнуть, то волной меня бы накрыло и потопило».
В эти утренние часы, когда огромное животное вяло и медленно проплывало под лодкой и тыкалось носом в борт, страх рыбака перерос в любопытство. Что нужно этому монстру? Альваренга несколько раз видел огромный овальный рот рыбины, похожий на шахту колодца аварийного выхода. «Пожалуй, я мог бы пролезть туда целиком», — подумал он.
На второй день путешествия с неожиданным попутчиком Альваренга не без радости обнаружил, что китовая акула является своеобразным магнитом для других существ, эпицентром собственной экосистемы. Белые и черные рыбки-лоцманы чистили рот рыбины, похожий на щетку для обуви, а на животе у гигантской акулы жили рыбы-прилипалы, избавлявшие ее от кожных паразитов. В результате рыбалка стала такой удачной, какой еще никогда не была.
Когда китовая акула отплывала от лодки, Альваренга смотрел с благоговейным страхом, как ее тень растворяется в морских глубинах. Потом животное возвращалось, преследуя косяки рыбы на поверхности, прижимало их ко дну лодки и втягивало в себя добычу. Пасть ее распахивалась во всю ширь, и туда без труда поместился бы весь косяк целиком. Поняв, что рот китовой акулы усеян щетками, похожими на зубья большой расчески, и осознав, что у животного нет зубов, способных оторвать плоть, Альваренга присоединился к лову. Он погружал руки в воду до плеч и замирал в ожидании, отслеживая добычу, пытающуюся ускользнуть от разверзнутой пасти. Улучив момент, Альваренга смыкал ладони. Это было совсем как ловить спинорогов, но только каждая рыбка вознаграждала его несколькими фунтами свежего филе. Завяленная или запеченная под лучами солнца, она была источником чистой энергии. Каждая рыба, помимо мяса, приносила еще один бонус: печень размером с человеческий кулак. Питательная, богатая витаминами и микроэлементами, она была залогом здоровья, и Альваренга смаковал ее, как шоколадные конфеты. «Я могу есть рыбью печень весь день, — рассказывает он. — Я молился, обращаясь к Богу: “Когда же ты, Господи, пошлешь мне рыбью печень?”»
АЛЬВАРЕНГА СТАЛ ПРИВЕТСТВОВАТЬ СВОЕГО ПОПУТЧИКА И ВСКОРЕ ПРОВОДИЛ МНОГИЕ ЧАСЫ, РАЗГОВАРИВАЯ С РЫБИНОЙ ЗА БОРТОМ. ОН РАССКАЗЫВАЛ КИТОВОЙ АКУЛЕ РАЗНЫЕ ИСТОРИИ. Гладил ее по крапчатой коже при каждом удобном случае. Как и раньше с трупом Кордобы, теперь Альваренга оживленно беседовал с океанским монстром. Радость иметь товарища, пусть это всего лишь рыба, подпитывала мир его фантазий. Теперь он был не один, и он даже спал лучше, когда слышал плеск китовой акулы за бортом. Альваренга остро, как никогда, чувствовал связь со своими родственниками: он воображал свою жизнь, какой она будет по возвращении на берег, если только ему вообще удастся вернуться домой. Он женится, заведет семью с кучей детей, купит дом с участком земли, на котором будет полно скота. У Альваренги не было никакого желания обустраиваться на суше — океан был его домом, — но он чувствовал стыд за то, что бросил свою семью. Он умолял небо дать ему последний шанс, возможность спасти отношения с дочерью Фатимой и со своими родителями. Отказываться от моря он не собирался. Рыбалка была его страстью. Однако он мог ездить из Мексики в Сальвадор по нескольку раз в год, проводить сезон штормов с Фатимой, а потом вновь выходить в море.
Дружба с китовой акулой возникла сразу же. Альваренга воображал, что он и плавающая за бортом рыбина были персонажами из Библии. Сальвадорец примерил на себя роль Ионы и вживался в нее с пугающей достоверностью, до галлюцинаций. Может быть, появление китовой акулы было проверкой его веры? Может быть, рыбина приплыла для того, чтобы проглотить и спасти его? «Что, если я сяду тебе на спину, — спрашивал он у своего попутчика, — отвезешь меня на берег?» — Отчаянно желая смены обстановки, Альваренга просил акулу отвезти его куда угодно — на сушу, в глубины океана — или взять с собой в кругосветное плавание. — «Я просил ее проглотить меня. Спрашивал: “Ты не кусаешься?” Иначе я бы не стал лезть к ней в пасть. Но если бы она согласилась не кусать меня, то что тогда? Тогда бы я еще подумал. Может быть, я бы даже прыгнул ей в пасть».
Альваренге так хотелось обрести долгожданное спасение, что он воображал, будто акула послана для этого. Однако ее пасть в подходящий для прыжка момент никогда не была открыта, и часто акула находилась далеко. Поэтому Альваренга решил, что прыгнет в воду, подплывет к ее морде и соскользнет прямо в горло. Но из-за других, более опасных и хищных акул он отказался от разыгрывания истории из Нового Завета в реальности. Сальвадорец боялся, что его просто разорвут на части до того, как он получит возможность увидеть изнутри желудок китовой акулы.
