КОГДА-ТО В МЕКСИКЕ АЛЬВАРЕНГА ВПЕЧАТЛЯЛ РЫБАКОВ ТЕМ, ЧТО ВЫЛАВЛИВАЛ АКУЛ ИЗ ВОДЫ ГОЛЫМИ РУКАМИ. «Самый легкий способ выполнить этот впечатляющий трюк — медленно плыть в моторной лодке и ждать, пока рядом не появится акула, плывущая с той же скоростью. Потом одним движением нужно схватить ее за плавник и забросить в лодку». Но при медленном дрейфе, без мотора, Альваренга мог только смотреть, как акулы резвятся за бортом, дразня его. Его реакция была отменной, но акулы плыли слишком быстро. Взглянув на охапки птичьих перьев, сальвадорец выдумал новый способ охоты. Можно же заставить акул плавать медленно, смекнул он.
Альваренга подождал до ночи: он знал, что с наступлением темноты акулы становятся активнее. Когда опустилась мгла, он вывалил в воду чашку кровавых потрохов и стал ждать. К лодке сразу приплыли несколько акул и принялись пожирать мясо, однако они плавали слишком глубоко, чтобы их можно было схватить, поэтому Альваренга приспособил приманку у самой поверхности воды. Держа потроха в канистре, опущенной на глубину 30 см, он смог подманить хищников прямо к лодке. Когда они замедлились, чтобы поесть, у него появился шанс.
Луна сияла ярко, и Альваренге было хорошо видно, что происходит в воде у его лодки. Он заметил, как мимо проскользнула корифена и заглотила приманку. Акулы же кружили в отдалении. Альваренга понимал, что ему не под силу поднять и вытащить из воды голыми руками рыбину длиннее его ноги (это было опасно), поэтому он ждал появления маленьких акул. В шести метрах от лодки как раз появилась одна прямо на поверхности, хищно водя головой туда-сюда по мере приближения. Когда рыбина заглотила приманку, Альваренга схватил ее за треугольный плавник и забросил в лодку через перила. Он тут же отступил назад, глядя, как хищница извивается всем телом и бьет хвостом по палубе.
«Я был голоден, — вспоминает Альваренга. — Хотел есть так, что караул. Так что я взял да и саданул ее по башке палкой». Акула клацнула зубами. Пасть раскрылась в ожидании, желая оттяпать кому-нибудь что-нибудь. Обычно Альваренга держал в лодке дубину типа бейсбольной биты для глушения акул, но теперь она была потеряна. Мачете тоже упал за борт вскоре после смерти Кордобы.
В других обстоятельствах Альваренга легко и быстро расправился бы с рыбиной. Теперь же его единственным оружием был винт, снятый Кордобой с двигателя. Наваливаясь на винт всем телом, сальвадорец бил им акулу по голове. Когда он извлекал оружие из тела рыбины, его руки находились в опасной близости к клацающим зубам. Один раз она чуть было не ухватила его за ногу. После получасовой битвы Альваренга расправился с хищницей, загнав лопасть скользкого от крови винта ей в голову. Он выбился из сил, но муки голода были сильнее. Рыбак разрезал живот рыбине, вываливая внутренности на палубу. Он искал печень, а нашел два желтых яйца размером с куриные. Ножом он вырезал дыру в одном. «Я думал, а не отравлюсь ли я ими, как Кордоба, но затем сказал себе: да нет, это невозможно. А потом взял да и съел их», — смеется он. Продолжая кулинарные поиски, он вырвал печень. Она была полметра в длину и мягкая, как масло.
Печень у акул действительно большая и занимает до трети от всей массы тела. Она богата витамином А, кислотами омега-3 и веществами, повышающими иммунитет. Жир, добываемый из печени акулы, продается как пищевая добавка в магазинах здоровья по всему миру. Японские рыбаки используют его для лечения ран и профилактики простудных заболеваний, и даже как средство от рака. Самедава, как называют рыбий жир в Японии, переводится как «лекарство от всех болезней». Особенно дорогой является печень глубоководных акул. Именно такую любил Альваренга, считая ее лакомством.
«Похоже, что люди, находящиеся в экстремальных условиях, в какой-то момент начинают выискивать у животных, которых удается поймать, органы, богатые витаминами, — отмечает профессор Майкл Типтон, физиолог, специалист по чрезвычайным ситуациям. — Совсем не обязательно, что они осознают питательную ценность разных частей добычи. Но в конце концов они добираются до нужной им части, потому что она вкусна и именно в ней больше всего нуждается их организм в данный момент».
Пищеварение у Альваренги было болезненным и нестабильным. Птичьи кости и рыбья чешуя, которые он постоянно проглатывал, вызывали острые спастические боли в животе. Из-за грубой пищи и недостатка воды его кишечник был забит. Боль порой была такой сильной, что он складывался пополам, как будто ему дали под дых. Живот у него был твердый как камень, и рыбак не мог испражняться. «Было такое ощущение, будто у меня внутри куча камней», — вспоминает он. Однако акулья печень оказала хорошее слабительное действие. Его кишечник очистился от перьев, костей и всех накопленных шлаков. Это было все равно что заменить масло в машине. Все системы организма заработали лучше после хорошего куска акульей печени. Альваренга не переставая жевал и глотал жирную мягкую плоть. Один кусочек печени он высушил и отложил для своей аптечки на случай оказания экстренной медицинской помощи. «Если у меня опять накопится слишком много костей и перьев внутри, а живот будет болеть, я просто сжую кусочек вяленой печени. Это будет моим лекарством», — решил он. Альваренга обнаружил еще один способ применения акульей печени. Подумав, что густой, богатый кровью желатин можно использовать как антизагар, он обмазал им тело. «Он был темный, и я нанес его на ноги и на лицо. Однако вскоре пошел неприятный запах, а через несколько дней вонь стала просто невыносимой».
«Я ел даже акулью кожу, — вспоминает Альваренга, имитируя, как он жевал жесткую кожу акулы. — Я клал кусочек за щеку и глодал его. Постоянное трение счищало зубной камень с коренных зубов, пока они не стали гладкими, как полированный мрамор».
Глава 10 Дорога в никуда
25 июня 2013 г.
Положение: 5000 от побережья Мексики
Координаты: 5° 40’ 54.14 с. ш. — 166° 29’ 50.44’’ з. д.
220-й день плавания
В один из дней, когда Альваренга сидел в кофре для рыбы, он вдруг почуял тошнотворную вонь. Выбравшись наружу, он огляделся в поисках источника невыносимого запаха. Может быть, мертвая рыба каким-то образом попала на борт? Или умерла одна из его плененных крачек из птичника? После долгого вглядывания ему удалось увидеть неясное движение, едва заметное в солнечном мареве. Вдалеке над водой кружилась большая птичья стая. «Вероятно, там проходит косяк тунца», — подумал Альваренга, у которого тотчас проснулся инстинкт охотника. Без гарпуна или сетей шансы поймать такую необычайно подвижную и сильную рыбу, как тунец, были очень малы, однако тунец питался более мелкой рыбой, которую можно было выловить руками. При кормежке косяк оставил в воде множество кровавых ошметков, привлекавших хищников, поэтому Альваренга был осторожен и не погружал рук в воду зря, одновременно следя, не появились ли на поверхности акульи плавники. Когда он подплыл ближе к галдящей стае, вонь стала такой невыносимо густой, почти липкой, что у него защипало глаза, а желудок подскочил к горлу.
Потом Альваренга увидел причину всего этого гвалта и шума: в воде плавал дохлый кит. Полуразложившаяся туша морского млекопитающего размером с его лодку дрейфовала по течению, а птицы садились на нее, клевали, и от созерцания этого мерзкого пира у сальвадорца пошли мурашки по коже. Мясо гниющего гиганта раздирали на части сотни птиц. Тело кита было практически скрыто под водой, как айсберг, и Альваренга был уверен, что в то же самое время десятки акул терзают тушу снизу. Вся она подрагивала от толчков, как будто по ней колотили сотни маленьких молоточков. Посмертное пиршество сопровождалось шумом, гвалтом и ором. Дерущиеся птицы орали и выли, пытаясь пробраться к пище.
