Его тело ослабло от перенапряжения, а в голове все смешалось. Альваренга рухнул на песок и заснул. «Когда человек долгое время находится в экстремальной ситуации, пытается выжить, борется за жизнь и вдруг видит, что к нему направляется спасательная лодка, то силы покидают его, — объясняет профессор Майкл Типтон. — Он расслабляется до такой степени, что уже не может стоять. Кровяное давление падает, а общее состояние организма значительно ухудшается».
Проснувшись, Альваренга обнаружил, что снова покрыт береговыми пиявками-слизнями. Он со злостью и отвращением счистил мерзких тварей с себя. Его тело было подобно сломанной раковине. Его ноги были слабы, как у новорожденного: мышцы атрофировались и теперь не могли ни поддерживать вес тела, ни даже качать кровь обратно к сердцу. «Долговременные исследования, направленные на подготовку космонавтов к условиям невесомости в космосе, показали, что уже через четыре недели вынужденного расслабления, этакого полупостельного режима, даже очень тренированные атлеты не способны встать с кровати. Отсутствие возможности пройтись в течение получаса или выполнить общеукрепляющие физические упражнения имеет довольно значительные последствия для сердечно-сосудистой системы, влияет на минерализацию костей, аэробную способность и контроль кровяного давления, — говорит Типтон. — Все эти функции ухудшаются, если человек был ограничен в движении или прикован к постели в течение долгого времени. Можно даже ожидать, что он просто умрет, если попытается встать после длительного лежания».
Двигаясь ползком, как годовалое дитя, Альваренга направился к небольшому возвышению, холму, надеясь добраться до него до наступления темноты. Ему хотелось уйти от океана как можно дальше. Карабкаясь по каменистой поверхности, Альваренга время от времени останавливался, чтобы помолиться. Он так часто спасался от неминуемой смерти, так часто выходил из труднейших ситуаций, что был уверен в одном: преодолеть все трудности и лишения ему помогала божественная сила. Он соорудил маленький алтарь из палочек, камней и цветов и попросил у Бога, чтобы в его подкашивающиеся, опухшие ноги снова вернулись силы. А потом взял да и съел все цветы.
Альваренга слышал шум прибоя, когда осматривал окружающий ландшафт, знакомился с новой экосистемой. Вокруг него стеной стояли пальмовые деревья, разросшиеся на питательной вулканической почве. Он был поражен богатством фауны. Птицы в изобилии гнездились в кронах пальмовых деревьев: живые калории прыгали по веткам. Альваренга стал отслеживать их перемещение, выстраивая в голове план охоты. Для него все, что было живым и двигалось, являлось потенциальным источником пищи. Мало-помалу он продвигался вверх по склону легкой иноходью, как козел на выпасе. Пока он полз, он срывал и заталкивал себе в рот разные растения, встречающиеся по пути. Энергично двигая челюстями, он не обращал внимания на вкус того, что ел. Он наслаждался текстурой и запахом нового экзотического мира. Он выжил, питаясь черепашьей кровью, сырыми медузами и своими ногтями, и теперь не задумывался о том, что некоторые виды растений могут быть ядовитыми. Ему даже в голову не приходила такая мысль.
Почти что голый, передвигаясь как животное, он карабкался вверх по склону. Безопасность и возможность осмотреть окрестности будут его наградой за путь наверх. Ему хотелось ползти быстрее, сбросить с себя оковы оцепенения, но он не мог. Даже передвижение на четвереньках требовало больших усилий. В какой-то момент Альваренга снова упал под деревом и заснул под новые звуки, успокаивающие его разум. Теперь вместо монотонного плеска волн, ударяющихся о борт лодки, он дремал под другую музыку, симфонию природы — шелест холодных дождевых капель в листве джунглей неизвестного острова. Под сенью тропических деревьев он чувствовал себя в безопасности. Он был защищен.
Альваренга проснулся в панике. Он испытывал непреодолимое желание снова ползти куда-нибудь. ОН БОЯЛСЯ, ЧТО, ЕСЛИ ПЕРЕСТАНЕТ ДВИГАТЬСЯ, ЕГО ФАНТАЗИЯ ЗАКОНЧИТСЯ И ОН СНОВА ПРОСНЕТСЯ В ЛОДКЕ, ДРЕЙФУЮЩЕЙ В ОТКРЫТОМ ОКЕАНЕ. Он намеревался найти путь в Сальвадор. Он хотел увидеть дочь, обнять родителей и исполнить данное Кордобе обещание — посетить его мать. Но пока что он был голоден и замерзал от холода на пустынном острове. «Я попал в джунгли абсолютно голым, как Тарзан, — говорит Альваренга. — Я гонялся за птицами и желал добраться до их гнезд, чтобы раздобыть яиц. Я подумал, что, может быть, днем я смогу вскарабкаться на дерево и подождать птиц там. А когда стемнеет, возможно, мне удастся схватить их».
Остров был усеян зелеными кокосовыми орехами. Если бы Альваренга присмотрелся повнимательнее, он бы заметил свежие отметины от мачете — явное свидетельство присутствия человека. «Я не мог двигаться нормально, но я тащился как мог и прилагал все усилия. И я начал собирать орехи, разбросанные вокруг. Я расколол один из них камнем и принялся поедать сочную мякоть. Мой желудок был счастлив. Мои кишки ликовали. Я так давно не пробовал ничего подобного».
Взбираясь вверх по склону, Альваренга сгорал от любопытства: что же он увидит с вершины своей маленькой горы? На самом деле это был небольшой холм, возвышающийся едва ли более чем на три метра над уровнем моря. Добравшись до вершины, Альваренга обозрел окрестности нового мира. Он был счастлив оказаться наконец на суше, но не мог не печалиться из-за того, что не удалось сохранить лодку. Почему он не спас свою пангу? А что, если ему нужно будет покинуть остров? На чем он тогда поплывет? Наблюдая за заходом солнца, Альваренга искал знаки, которые помогли бы ему узнать больше о его новом доме. Куда он попал? Есть ли здесь люди? Остров был маленьким, но входил в архипелаг вместе с более крупными островами, образовывающими кольцевую цепь длиной 25 миль в поперечнике. Цепь замыкалась закрытой лагуной, с воздуха похожей на большое обручальное кольцо. Альваренга не видел ни одной лодки, но открывшийся ему вид был многообещающим. Наверняка в лагуне можно было порыбачить. Но где взять крючки? Альваренга пообещал себе, что утром обыщет остров и из обломков металла сделает инструменты, но для начала ему нужно попытаться спасти свою лодку.
Альваренга снова заснул, а проснулся прямо перед заходом, примерно в 4 вечера. Он промок до нитки и дрожал от холода. Он вскочил и тотчас же заметил ряд огней на соседнем острове. Цивилизация! Люди были рядом. Но как добраться туда? Прежде чем придумать что-либо, он снова заснул, однако теперь его сны были наполнены кошмарами: ему казалось, что он по-прежнему в лодке. ОН ПРОСНУЛСЯ С ГОЛОВНОЙ БОЛЬЮ И ПОТОМ С ЧАС ОГЛЯДЫВАЛСЯ, УБЕЖДЕННЫЙ, ЧТО ВСЕ ВОКРУГ — ОСТРОВ, ДЖУНГЛИ, ЗЕМЛЯ — БЫЛО ГАЛЛЮЦИНАЦИЕЙ.
Дождь казался таким холодным, что на Альваренгу напала дрожь, хотя температура воздуха была нормальной — 24–25 °C. Сальвадорец скучал по уюту и теплу своего родного дома — ящика для рыбы, где он чувствовал себя в полной безопасности. Почему он не подумал о том, чтобы вытянуть лодку на берег? И почему он не сохранил пойманных птиц? Желание поскорее обрести под ногами твердую почву ослепило его, лишило разума. Ни один рыбак не позволил бы хорошей лодке уплыть в море, ничего не предприняв для ее спасения. Особенно когда находишься на незнакомой территории. А что, если возникнет необходимость спешно покинуть остров? Как тогда сбежать с него? Вплавь? Именно так ему и придется поступить. Он поплывет к этим огням в отдалении, которые заметил несколько часов назад. Не глупая ли это затея? Он едва передвигался ползком по земле, а о заплыве на длинную дистанцию не могло быть и речи. Альваренга принимал решение, а потом отвергал свои же аргументы. У него было такое чувство, будто в мозгу звучат десятки голосов, предрекающих разные ужасные варианты развития событий.
