* * *
19 февраля Сальвадор Альваренга вернулся домой. Играла музыка. Было много репортеров. На крыльце шлакоблочного дома из пяти комнат выстроились родственники и друзья семьи. Арели Баррега, бывшая подруга Альваренги и мать Фатимы, нервничала и задавалась вопросом, какова ее роль в новой жизни рыбака, после того как он стал народным героем. Они робко обнялись. Увидев Фатиму, Альваренга схватил ее и объявил при всех: «Я люблю тебя, моя дочь. И больше никогда тебя не покину». Фатима обняла отца еще крепче.
Однако Альваренга был плохо приспособлен к нормальной жизни. «Я включил душ и отшатнулся от воды. Я был так напуган, что предпочитал пользоваться ведром», — рассказывает он. Когда из-за грязи вода в ведре окрасилась в красноватый цвет, он закричал и в ужасе выбежал из ванной. Он принял мутную красную воду за свежую черепашью кровь.
В течение первых дней он обмолвился лишь несколькими словами с дочерью. Она просто сидела на его кровати и смотрела ему в глаза, удивляясь, как ему удалось провести больше года в дрейфующей по океану лодке. Он улыбался, но все откладывал разговор. Наконец он собрался с силами и открыл свое сердце дочери:
— Я знаю, что не принимал участия в твоем воспитании и все эти годы потеряны. Но теперь я здесь, чтобы поддерживать тебя. Я буду давать тебе советы, которые помогут тебе отличать плохое от хорошего.
Фатима нахмурилась:
— Почему ты никогда не появлялся? Ты забыл меня?
АЛЬВАРЕНГА ОБЪЯСНИЛ, ЧТО МЫСЛИ О НЕЙ, ЕГО ДОЧЕРИ, ПОМОГЛИ ЕМУ ВЫЖИТЬ В МОРЕ. РАССКАЗАЛ, КАК БОРОЛСЯ ЗА ЖИЗНЬ, ЧТОБЫ УВИДЕТЬ ЕЕ.Как хотел принимать участие в ее воспитании.
— Я молил Бога, чтобы он снова свел нас.
Фатима поинтересовалась, а как же до испытания? Он же был на суше в течение многих лет и не предпринимал попыток найти ее или связаться с ней.
— Почему ты вообще ушел? — спросила она.
— Я был тусовщиком, — вздохнул Альваренга. — Я крепко пил и употреблял наркотики. У меня была куча проблем, — добавил он, и это была чистая правда, хоть он и не рассказал о том печальном инциденте в баре, после которого ему пришлось покинуть город.
Отец и дочь снова обнялись. Нет, они не испытали того волшебного чувства единения, которое каждый себе представлял в мечтах. Однако теперь их отношения, по крайней мере, не были фантазией. Несмотря на сложные вопросы и болезненные ответы, каждый чувствовал облегчение. «Я стала называть его папой», — делится Фатима, которая поняла, что развод родителей был неизбежен. Вскоре ей предстояло выбрать, с кем жить: поехать с матерью, которая возвращалась обратно в Гватемалу, или остаться с отцом в Сальвадоре. Ей не нужно было много времени, чтобы определиться. Она решила, что останется с отцом.
Альваренга пребывал в ступоре в течение нескольких недель. Он едва мог общаться с другими людьми. «Он вел себя очень странно, — рассказывает Фатима. — Из-за отекших ног папа едва мог ходить. Он быстро уставал и часто сидел на постели перед вентилятором, дувшим ему в лицо. Его утомлял даже простой разговор. Приходилось говорить очень медленно, а некоторых слов он вообще не понимал. Я никогда не видела его плачущим. Думаю, он плакал ночью». Первоначальный восторг Фатимы от возращения отца вдруг омрачился страхом. «Я испугалась, что отец останется таким навсегда и я опять буду одна, — рассказывает она. — Но мало-помалу папе становилось лучше».
Когда ее спросили, каково это — обрести отца после стольких лет отсутствия, Фатима задумалась. «Сначала мне показалось, что у меня появился второй отец. Фактически моим папой был дедушка Рикардо, а Сальвадор стал номером вторым». Шла неделя за неделей, и отец с дочерью проводили вместе все больше времени. «Мы много смеялись, — говорит Фатима, вспоминая, как они смотрели видеоролики на сайте «YouTube». — Мне нравилось подстерегать и пугать его. Я пряталась за комодом или в углу и начинала издавать всякие звуки, а потом выпрыгивала с громким криком. Папа начинал трястись от страха». Фатима не понимала, какую панику она вызывает у отца своими невинными розыгрышами.
«У меня было много вопросов, но я не была уверена, что он захочет отвечать на них, — признавалась девушка. — Когда я спрашивала его о путешествии через океан, он выглядел спокойным, но я чувствовала, что он страдает. Он опускал голову, напрягался и менялся в лице».
Последствия перенесенной психологической травмы давали о себе знать постоянно. Альваренга был восприимчив к самым незначительным изменениям в своем окружении. Услышав удар, он тотчас думал о черепахах. «Мне все время казалось, что от меня так и разит рыбой», — признается он. Но рыбак больше не боялся моря и подумывал о том, чтобы вернуться к своей профессии. «Я мог бы стать креветколовом. Они не отходят дальше 12 миль от берега, — размышлял Альваренга. — Даже если бы у меня снова сломался мотор, я бы легко мог вернуться назад».
Фатиме эта затея пришлась не по вкусу. «Я сказала ему: “Нет”. А что, если ты опять пропадешь в море и на этот раз не вернешься?»
Прогуливаясь по пляжу с дочерью, Альваренга светился от гордости, когда кто-нибудь фотографировал их. «Мне нравилось внимание людей. А дочь не могла поверить своим глазам», — признается Альваренга.
После того как Фатима воссоединилась со своим знаменитым отцом, жизнь в школе пошла легче. Одноклассники постоянно просили девушку рассказать о том, как ее отец ел сырых птиц в море, ловил акул голыми руками и боролся с мрачными мыслями. «У меня появилось больше друзей, — делится Фатима. — Я вообще-то не очень общительная, и многие считали меня нелюдимой. Теперь же со мной общались больше и охотнее, хотя я осталась прежней». Одноклассники прозвали девушку «Науфрага» (морская скиталица) в честь ее отца.
Пока Фатима наслаждалась лаврами отца, рабочие в доме Сальвадора заливали пол цементом, выравнивая поверхность. Альваренга тщательно следил за процессом. Это был не просто пол. Это был танцпол. Скоро в доме предстояло устроить грандиозную вечеринку с цветами, угощением и танцами. ФАТИМЕ ВОТ-ВОТ ДОЛЖНО БЫЛО ИСПОЛНИТЬСЯ 15 ЛЕТ. В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АМЕРИКЕ ЭТО СОБЫТИЕ ПО ВАЖНОСТИ И ПЫШНОСТИ СРАВНИМО СО СВАДЬБОЙ. Уже было готово платье, девушка каждый день училась танцевать вальс, но больше всего она радовалась тому, что на ее дне рождения будет присутствовать такой почетный гость, как ее отец.
* * *
Из всех вещей, которые когда-либо у него были, Альваренга, пожалуй, ничто не ценил так, как свою первую машину — «Шевроле Авео» седан 2005 г. Он ухаживал за ней и мыл каждый день. Хотел покрасить ее и рассказывал друзьям о вариантах: бегущие по кузову блестящие разноцветные полосы или комбинации ярких цветов. Хоть у него и не было прав, он водил по нескольку часов каждый день. Ездил недалеко и не быстро (5 миль в час). Окно открыто, радио мурлычет, а сам он болтает с друзьями детства или флиртует с какой-нибудь красоткой, сидящей в салоне. Он ездил медленнее велосипедиста, однако ему была нужна не скорость, а просто движение. После года дрейфа по океану Альваренга испытывал потребность все время куда-то ехать или идти. Дорога вокруг города была длиной 4 мили. Он проезжал по ней, а потом заезжал на мельницу, где работали его родители. Это была своего рода терапия. Иногда с ним ездила Фатима, смеясь над кругами, которые выписывала машина, и над повторяющимися шутками отца.
