Но тут на происходящее обратили внимание и служители оракула.
– Не стреляй в Пифона, – вскричал старик, – он наш страж!
– С одним глазом сторожить неудобно, – предупредил Центурион, – если он двинется вперед, то окривеет.
Между тем Пифон, которому укол в нос явно не доставил удовольствия, вздумал сковать кентавра взглядом, но внезапно, с еще меньшим удовольствием, обнаружил, что прямо в его зрачок смотрит до неприличия острый наконечник стрелы. Даже если Пифон слыхом не слыхивал о меткости кентавров, ему было о чем задуматься.
Он и задумался. Неизвестно, к чему бы привели эти размышления, но тут на сцене появились новые действующие лица, молодой мужчина и молодая женщина.
– Грей! Нада! – радостно воскликнула Айви.
Пифон развернулся. Появление новых непрошеных гостей позволяло ему выпутаться из неприятной истории с этим самонадеянным кентавром без потери лица. И глаза.
– Остерегайся его взгляда! – крикнула Электра Грею.
К тому времени Айви получше разглядела явившуюся с ним девушку и с изумлением обнаружила, что это никакая не Нада. А самая настоящая менада. Что же случилось?
Вдобавок ко всему Грей, в обычной своей невыносимой манере, проигнорировал предупреждение и уставился Пифону прямо в глаза.
У Айви перехватило дух.
Несколько мгновений Грей и Пифон неподвижно мерялись силой взоров. Затем змей содрогнулся, и его голова медленно опустилась на каменные плиты.
У Айви отвисла челюсть. Как, впрочем, и у всех остальных.
Грей поспешил к ней.
– Айви, с тобой все в порядке? Мы так боялись, что Пифон…
– Ты… Ты сразил его взглядом… – пролепетала Айви.
– Конечно, сразил, глупышка, – сказала менада, – на то он и волшебник.
– Ну, не то чтобы уж совсем… – смущенно забормотал Грей.
– А где Нада? – спросила подскочившая к нему Электра.
Из нагрудного кармана Грея высунулась змеиная головка. Грей подставил ладонь: змейка скользнула туда, обвилась вокруг его руки и приняла человеческий облик. Получилось очень изящно: ее ножки коснулись каменных плит, в то время как рука (в которую превратился змеиный хвост) сжимала запястье юноши. Само собой, Нада была обнаженной: ее способность совершать превращения не распространялась на одежду.
– Пожалуй, он и вправду волшебник, а если недотягивает, так только самую чуточку, – с ходу объявила принцесса нагов. – Представь себе, Айви, он сначала лишил винный источник силы, а потом не только восстановил ее, но еще и увеличил!
– У него есть талант! Есть! – закричала, подпрыгивая, Электра. – Я знала! Знала! Я первая догадалась!
– А что здесь делает эта менада? – поинтересовалась Айви, на которую свалилось столько важнейшей информации, что ей понадобилось отвлечься на менее существенную.
– А, ну это Маня, она с нами… – не вполне вразумительно ответил Грей.
– Она с вами «что»? – Айви весьма пристально рассматривала весьма соблазнительные, чувственные формы Дикой женщины.
– Волшебник нуждался в проводнике, – пояснила менада, – вот я и показала ему окольный путь, которым пользуется Пифон. А поскольку Пифон учуял ваш запах, было ясно, что следуя его тропой, мы, скорее всего, доберемся и до вас.
– Для змей тропа просто прекрасная, – подхватила Нада. – Этот Пифон знает, где ползать. Правда, по пути нам попалась страшно кусачая крапива, будто нарочно настроенная против змей Вот мне и пришлось спрятаться в карман.
– Но ведь все знают, что менады неукротимы, – обратилась Айви к Мане. – Как же он тебя-то…
– Ну, – смущенно произнесла Маня, – вам-то я, наверное, могу признаться… Кровь мне не больно по вкусу. Поэтому когда наш источник сделался кровавым, я не захотела оставаться рядом.
– Маня нам помогла, и за это я должен ее наградить, – объявил Грей. – Правда.., хм… Не знаю как.
Айви почувствовала, что необходимо срочно что-то придумывать: менады не внушали ей ни малейшего доверия, обнаженные менады тем паче, а эта Маня так и манила.
– А что с нашим стражем? – вмешался в разговор старик.
– Ничего особенного, – отозвался Грей. – Я.., хм.., чуток аннулировал его магию, чтобы он тут никому не вредил.
Погоди, сейчас приведу его в порядок.
Он коснулся огромной головы, и Пифон приподнял ее, моргая глазами.
– Сторожи свой храм, а к нам не цепляйся, – строго сказал Грей, – мы сюда не вторгались, и защищать от нас нечего. Сами уйдем. О, да у тебя в носу стрела. Дай-ка выну.
– Ничего не получится, – вмешался Центурион. – У нее волшебный наконечник. Только кентавр может…
Он не успел договорить, как стрела оказалась извлеченной. Наконечник ее был красным от крови, но совершенно целым.
По всему гигантскому телу Пифона пробежала судорога, после чего он отполз прочь.
– Видать, больно ему было, – заметил Грей. – Забирай свою стрелу, кентавр.
– Спасибо, волшебник – ответил Центурион, явно утративший некую толику самонадеянности.
– Что привело тебя к нам, волшебник? – спросил, приблизившись, старик. – Мы не знали заранее о твоем посещении.
– Хм, я.., пришел.., это… За принцессой Айви и Электрой. С твоей стороны было весьма любезно о них позаботиться.
– Любезно? – в один голос воскликнули Айви с Электрой.
– Принцессо-й? – вскричал одновременно с ними жрец. – Как – принцесса? Где принцесса?
– Да тут их сразу две, – ответил Грей. – Айви, принцесса из замка Руша, и Нада, принцесса нагов. А ты разве не знал?
– Я.., это… Не успел спросить, – растерянно пролепетал старик.
– Ладно, пустое, – махнул рукой Грей, – мы все равно уходим.
– Минуточку, – вмешался кентавр. – А мой вопрос?
– Мы уже истолковали речение пифии, – промолвил старец, – смысл его таков: «Ни один твой соплеменник не обладает магией в меньшей степени, нежели ты».
– О, весьма благодарен! – Кентавр выглядел вполне удовлетворенным. – Ну что ж, тогда я пошел.
И он ушел. У кентавров всегда так: сказано – сделано.
– Но нам без пифии никак, – встрял жрец. – Если ты, волшебник, заберешь девушек, так хоть оракул закрывай.
И тут Айви осенило.
Маня, что скажешь, если волшебник предложит тебе новую работу: каменная палата, приличное белое одеяние и никакой крови. А вместо вина будешь дышать такими испарениями, от которых одичаешь пуще прежнего.
– О, как замечательно! – восхитилась Маня.
– Вот тебе и новая пифия, – обратилась Айви к старику. – Она девственница: менады используют мужчин только в пищу. Так что сажай ее на треножник, и пусть она несет всякий вздор, который ты сможешь истолковывать как заблагорассудится.
