Она произнесла это в шутку, но, видимо, тут же вспомнила светлячка и не рассмеялась.
Грей сосредоточился на окружающих образах: теперь он знал, что это не Ксанф, а одна из многих иллюзий сонного царства. А им требовалось добраться до той из них, которая служила внешней оболочкой сна.
Перед глазами все замельтешило, расплылось… И они вновь оказались перед замком Доброго Волшебника. Рядом стоял Дольф.
– Эй, в чем дело? – спросил он. – Я думал, вы…
– Мы все еще во сне, – пояснила Айви, – пока что не пробудились.
– Но…
– Не болтай, лучше смотри.
Грей сосредоточился на замке Он проявлял осторожность, аннулируя иллюзорные слои один за другим: в таком тонком деле запросто можно напортачить. Замок подернуло дымкой, и он медленно истаял, оставив на своем месте все ту же усадьбу Закотомка. Правда, кот куда-то пропал, но коты, что во сне, что наяву, существа своевольные: ходят сами по себе и гуляют, где вздумается.
– Ну вот, откуда начали, туда и вернулись, сказала Айви. – Но если это и не замок, и не хижина, то что же?
Грей сфокусировался па своем сомнении. Закотомка пошла рябью, расползлась и.., опять превратилась в замок.
Грей переглянулся с Айви и сосредоточился было снова, по тут его отвлек Дольф:
– Тут должно быть что-то одно – или то или другое.
Грей задумался. И кое-до чего додумался.
– Не обязательно. Возможно, здесь нет питого ни другого.
– Но…
– Погоди. Я думаю, все дело в том, что наше сознание засорено иллюзиями. Тем, что нам внушили или «мы сами себе навоображали. Сознание надо закрыть и очистить от наслоений. То, что останется, и будет правдой.
– Легко сказать «закрыть сознание», – буркнул Дольф. – Я, например, все время о чем-то думаю.
– Знаем мы, о чем ты думаешь, – фыркнула Айви. – Что ты там высматривал на Гобелене?
Хижина истаяла, а на ее месте стало формироваться нечто большое, шелковое… Не иначе как гигантские трусики.
– Все, все! – закричал Дольф. – Я уже ни о чем не думаю. Сознание очищено.
Трусики опали бесформенной грудой шелка, из которой снова вылепилась хижина.
– Опустошаю разум, – сказал Грей.
– У меня в голове пусто, – подхватила Айви.
– Пустее не бывает, – поддакнул Дольф.
Грей снова сконцентрировался на сомнении. Он сомневался в существовании как хижины, так и замка, однако понятия не имел, что, собственно говоря, должно обнаружиться на их месте. И не позволял себе гадать, дабы не засорять разум. Его сознание оставалось пустым.
Трансформации затянулись, хижина преобразовывалась в замок и обратно, иногда задерживаясь на каких-то промежуточных формах. Грей сомневался во всем, не давая ни одной иллюзии возможности толком оформиться. В полностью опустошенном сознании должна была проявиться реальность. Иллюзорные слои спадали один за другим, истаивая легкой дымкой, пока не исчез последний. За ним открылось… Ничего не открылось.
– Ну и ну! – только и сказала Айви.
Грей посмотрел на нее с недоумением:
– Что-то ведь должно быть!
– Ты аннулировал все иллюзии, и мы вышли из сна, – объяснила она. – Это реальность.
Реальность была тоскливой и неприглядной. Как ей и положено.
– А это что? – спросил Дольф, указывая вперед.
Впереди до самого горизонта расстилалась голая пустыня. Единственным, что нарушало ее однообразие, были три стоявших в ряд на земле продолговатых ящика. Достаточно длинных, чтобы вместить человека.
– О нет! – воскликнула Айви, сообразив, что это такое.
Гробы.
Семья Доброго Волшебника состояла как раз из трех человек.
– Вот тебе и адресок! – сокрушенно пробормотал Дольф. – И то сказать, мы получили способ найти их, но нигде не оговаривалось, что мы найдем их живыми.
«Мог ли Добрый Волшебник, почуяв приближение смерти, покинуть Ксанф, чтобы никто не узнал о его кончине? Наверное, мог, но какой в этом смысл?» – подумал Грей.
– Наверное, чтобы все думали, будто он еще вернется, – сказала Айви, словно прочитав его мысли. – Чтобы Ксанф не впал в отчаяние, а недруги не набрались храбрости.
– Недруги, вроде Конпутера, – понял ее Грей. – Но тогда выходит, что мы зря раскрыли обман. Лишь для того, чтобы лишить Ксанф надежды.
– А может, Конпутер уже знал? – предположила Айви. – Потому и начал действовать именно сейчас?
Но Грея такое объяснение не удовлетворило:
– Почему бы тогда этому Путеру сразу не сказать нам, что Хамфри умер и никакого Ответа нам не видать?
Айви пожала плечами.
– Ну, может, он был не вполне уверен…
– А может, это вовсе не так, и мы еще не завершили Поиск? – сказал Грей.
– Но они же в гробах!
– Электра тоже лежала в гробу. Еще и подольше их, верно?
Грей направился к ближайшему ящику и увидел на крышке табличку с надписью, прочесть которую не смог.
– Что тут написано? – подозвал он Айви.
– «НЕ БЕСПОКОИТЬ», – прочла она с удивлением, едва не рассмеявшись. – Написано по-людски. Мы, наверное, в Обыкновении, поэтому тебе непонятно.
– Может быть, – Грей не стал размышлять на эту тему, чтобы не отвлечься от более существенного. – Электра, я полагаю, пребывала в подобном положении.
На двух других гробах табличек не оказалось.
– Похоже, они не возражают против того, чтобы их побеспокоили, – предположил Дольф.
– Вполне возможно, – допустила Айви. – Это ведь Доброго Волшебника всегда раздражало, когда посетители отнимали его время.
– Раз так, именно этот гроб я и открою.
– Да ты что! – ужаснулась Айви. – Как можно беспокоить покойников?
– Покойников следует оставлять в покое, – хмуро согласился Грей. – Но только настоящих. А насчет этих я сомневаюсь.
Он взялся рукой за крышку. Запора не было, и она легко поднялась.
Лежавший внутри маленький сморщенный человечек выглядел спящим, но никак не мертвецом.
– Эй, Волшебник Хамфри! – смело окликнул его Грей.
Человечек, явно от досады, сморщился еще сильнее, слегка приоткрыл глаза и, едва шевеля губами, пробормотал:
– Убирайся.
– Я Грей Мэрфи, и мне нужен Ответ! – стоял на своем юноша.
– Я больше не даю Ответов.
– Вот мой Вопрос – как избавиться от необходимости служить Конпутеру?
– Уходи, кому сказано, – скривил рот Хамфри. – Получишь ты свой Ответ, когда придет время.
