– Ну, хорошо, – согласился отец, – располагайся пока.
Он взял портрет и пыхтя вышел из комнаты.
Погода идеальная. Слишком идеальная, чтобы торчать взаперти. Какая разница, сколько вещей ещё распаковывать. Мама сама говорила, что ей надо освоиться.
После ухода Чарли Амелия загрустила. Она не умела быстро заводить друзей. Раньше ей требовалось время, чтобы привыкнуть к ребятам, расслабиться в их компании. Но здесь, в окружении старых, грязных, сломанных и жутковатых вещей, радость и приветливость Чарли казались спасением.
Амелия откинулась на кровать и посмотрела на паутину на потолке, мечтая заснуть и не просыпаться до конца дня. Вокруг было очень тихо. Ни звуков машин, ни шума стройки, ни криков детей из скейт-парка – ничего, кроме шипения набегающих на скалы волн и жужжания мухи у окна.
И скрипа половых досок.
Она села, сердце колотилось. Амелия взглянула в окно как раз вовремя, чтобы успеть заметить чью-то тёмную фигуру в дальнем конце веранды. Это был Том. Она наблюдала за тем, как он хромает по лестнице, пересекает лужайку, затем идёт вниз по склону в сторону высоких тёмных деревьев.
Том уже не в первый раз за сегодня уходил куда-то и возвращался. Удивительно, как он ещё дорожку не протоптал, пока курсировал туда-сюда. Старик никогда не задерживался в гостинице надолго. Один раз пришёл с коробкой, замотанной в старый мешок. В другой – шептался о чём-то с мамой. Ещё пару раз Амелия видела только удаляющуюся спину смотрителя. Но сколько бы она ни натыкалась на него взглядом, всякий раз внутри что-то напрягалось.
Том говорил, что его дом где-то в лесу, на поляне, поэтому неудивительно, что он ходил туда. Неудивительно и то, что он постоянно был рядом с гостиницей. Это его работа как-никак, верно?
Но то, как именно он исчезал и появлялся – всегда в спешке, – настораживало. Она соскользнула с кровати и на цыпочках приблизилась к окну. Хотя Том не мог услышать её с такого расстояния – вообще никак не мог, – Амелия затаила дыхание.
Вот почему она вскрикнула, когда смотритель внезапно обернулся и взглянул ей прямо в глаза.
Девочка в ужасе рухнула на пол и свернулась калачиком. Как старик узнал, что она на него смотрит? И что более важно: неужели они только что стали врагами?
Когда вошёл папа, она дрожала.
– Амелия, я… Ты где? А вот, нашёл! Милая, почему ты на полу?
– Я, эм… – Она села, чтобы восстановить дыхание.
– Пап, я видела сейчас Тома из окна. Он куда-то явно спешил, но обернулся и посмотрел прямо на меня.
Папа сделал шаг назад:
– Что значит, посмотрел на тебя? Когда?
– Только что.
– То есть ты была здесь, он там, и вдруг он посмотрел на тебя?
– Да.
– Пока ты смотрела на него?
– Да.
– Всё понятно, – рассмеялся папа. – Как говаривала бабуля: «Под солнцем все равны». Теперь о другом: ты говорила, что слышала возню на крыше прошлой ночью. Погляди-ка! – В руках он держал коробочку крысиного яда и огромную ловушку. – Та-дааам!
– Фууу! Пап, ты собираешь рассыпать это по моей комнате?!
Почему-то всегда выходило так, что, стараясь помочь дочери, он делал только хуже.
Желудок Амелии заурчал, напоминая об ужине в тот момент, когда мелодично заиграл дверной звонок. Похоже, Том и правда сделал что-то полезное – достал батарейки.
Амелия оттолкнула коробку, которую разбирала, и выбежала на галерею, окружавшую весь второй этаж. С неё было хорошо видно парадный вход. Мама спешила к дверям, оправляя рубашку.
– Пиццу привезли? – крикнула Амелия.
От неожиданности мама подпрыгнула, но затем, улыбнувшись, ответила:
– Нет, это наша первая гостья!
– Но…
Мама приложила палец к губам:
– Тсс.
Амелия собиралась сказать, что они ещё не готовы к приёму гостей. Справедливо, если мама не хотела, чтобы постоялица это услышала, однако той не составит труда догадаться обо всём самостоятельно. Со светильников свисает паутина, а под мебелью ютятся мохнатые комки пыли размером с кролика. Как такое можно не заметить?
Мама торжественно распахнула дверь:
– Добро пожаловать в гостиницу «Портал»!
Высокая женщина в ослепительно фиолетово-зелёном наряде прошла в холл, тревожно озираясь по сторонам и близоруко щурясь. Может, она и не заметит беспорядка.
Амелия продолжала разглядывать вошедшую даму. Её голову покрывал причудливый узорчатый шарф, а на шее и запястьях сверкали украшения с крупными бусинами.
«Ух ты! Кто же она – кинозвезда или принцесса? – размышляла девочка. – Но только не обычная, скучная принцесса, а сказочная. Вроде тех, что живут в замках, окружённых рвом». Амелия облокотилась на деревянные перила так, что те скрипнули.
Женщина вздрогнула и вскинула голову с явным испугом. Она обратила внимание на источник звука и, поняв, что это всего лишь ребёнок, глубоко вздохнула и улыбнулась. Невероятно фальшиво. Хотя было видно, что она испугалась до полусмерти.
– Вы, должно быть, Элизабет Ардман. Я Скай – управляющая, – представилась мама, тепло улыбаясь. – Позволите помочь вам с багажом?
Резко отшатнувшись, мисс Ардман прижала к груди свой единственный багаж – старомодный кожаный саквояж размером с сумку для боулинга.
– Нет! – категорично заявила женщина.
Мама продолжала безмятежно улыбаться.
– Разумеется. Тогда позвольте, я провожу вас в номер. У нас здесь немного не прибрано, но обещаю, мисс Ардман…
Мама всё говорила и говорила, почти ни о чём, но так плавно и мягко, что женщина начала успокаиваться.
«Прошу, зовите меня Лиз», – услышала Амелия и подумала, какой потрясающий дипломат её мама.
Они поднялись по правой лестнице, прошли мимо комнаты леди Наоми и скрылись в глубине коридора, так что Амелия уже не могла их видеть. Она уже собиралась вернуться в свою комнату, но вдруг заметила, что входная дверь приоткрыта. Неужели это мама так оставила?
Девочка уже хотела спуститься и запереть её сама, как вдруг что-то проскользнуло в темноте, прямо за дверью. То, что Амелия приняла за кусочек ночного неба, в действительности оказалось тенью – даже не так, силуэтом. Кто-то снаружи всем телом прильнул к образовавшемуся зазору.
Дверь приоткрылась, и внутрь протиснулась чья-то голова. Её обладатель словно пытался выведать, куда ушли мама и мисс Ардман.
