Сердце Макса дико колотилось.
– Может, ты знаешь, что он сейчас делает и где мы могли бы его найти?
– Уверен, что он сменил род деятельности и наверняка изменил внешность, учитывая, как он опозорился.
Макс гневно засопел.
– Но я должен его найти!
Ари вскинул руки вверх и отошёл на пару шагов назад.
– Успокойся! Откуда мне знать, – он вздохнул. – А ведь уже поздно. Лучше бы вам пойти домой.
Голос Эммы был необычайно тихим.
– Как я уже и сказала, мы не отсюда. Здесь у нас никого нет. И мы не знаем, где будем спать этой ночью.
– Если вам нужно где-то поспать, оставайтесь у меня. Кроме меня, здесь никто не живёт.
– Интересно, почему… – пробормотал Макс.
Ари повернулся.
– Слушай. Я знаю, что это не лучший отель Зееланда, но по крайней мере здесь тихо. Как правило. Можете убираться, если это кажется слишком жалким для вас.
Эмма гневно глянула на Макса, а потом улыбнулась Ари.
– Конечно же, мы останемся. Макс не так выразился.
Ари пробормотал что-то неразборчивое, а потом указал на лестничную клетку.
– Я смастерил кровать из старого ящика. Наверху на третьем этаже есть ещё. Возьмите себе по одному и оставайтесь у меня, пока не найдёте Мортенсена. Я скоро уйду. Вот, возьмите с собой лампу, наверху довольно темно. – С этими словами он пнул сетку размером с футбольный мяч, и внутри её засветился камень.
Казалось, Эмма была готова броситься Ари на шею. Не говоря больше ни слова, они поднялись по лестнице на третий этаж и нашли два ящика, которые отнесли вниз. Эмма поставила свой рядом с «кроватью» Ари. Тот сидел на полу перед открытой банкой консервов. Мальчик вытащил оттуда нечто похожее на бобы и отправил в рот. Рядом с ним мерцала вторая лампа-люмирок.
Макс посмотрел на Ари – и в животе заурчало. Эмма тоже взглянула на банку, где было написано «Морской фенхель». Когда она села рядом с Ари, он перестал жевать.
– Голодные?
Эмма резко кивнула.
– Мы сегодня ничего не ели.
– Ммм. Такие дни просто отвратительны, – Ари подошёл к сундуку и вытащил пару лепёшек и бутылку с водой. Вздохнув, он разломал лепёшки на кусочки и передал Эмме бутылку. – Всё что есть. Приятного аппетита.
– Спасибо, – сказала Эмма и улыбнулась, – у меня уже голова кружилась от голода.
Макс и Эмма быстро умяли свои порции. Потом устроились в ящиках.
Влажная тьма в доме была неприятной, словно на лице лежало пыльное, затхлое одеяло. Решив быстро заснуть, чтобы проснуться пораньше, Макс закрыл глаза.
* * *
Через некоторое время Макс услышал в темноте шёпот Эммы.
– Ари? Что ты имел в виду, говоря про войну?
Значит, она тоже не могла уснуть.
– Ты ничего об этом не знаешь? – Голос Ари звучал сонно. Он громко зевнул. – Ну, это было давно. Это была не совсем настоящая война, я имею в виду, не кровопролитная. Однако люди называют войной времена, когда Шаар начали конфисковывать водоносные станции.
Пауза.
– Не понимаю, – пробормотала Эмма.
Ари зевнул во второй раз, Макс слышал, как он ворочается в своём ящике.
– Они захватили водоносные станции, в которых солёная вода становится питьевой. С тех пор все получают строго ограниченное количество питьевой воды. Иногда случается, что кому-то Шаар ничего не выделяют. И тогда люди умирают от жажды.
– Умирают от жажды? – включился Макс. Он вспомнил о Мюриель и густом супе. – Почему никто не возмутится?
– Ну, люди боятся, – ответил Ари. – Как противостоять этой невидимой гнусной банде?
– Невидимой?
Ари прокашлялся.
– Не буквально невидимой, однако Шаар редко показываются. Все решения объявляются через представителей. Мы не знаем, кто они и кто к ним принадлежит. Вот почему больше никто никому не переходит дорогу: каждый может оказаться одним из Шаар. А если чьи-то желания не совпадают с намерениями Шаар, то у них ведь есть белая дымка. Из неё никто не выходит.
– Что?! – спросила Эмма.
Ари долго молчал, словно никак не мог поверить, что она действительно ничего не знает о Зееланде.
– Вы никогда не сталкивались с туманом?
Макс поспешил ответить:
– Сталкивались… уже. Но расскажи, что это?
– Можете радоваться, что не попались в него. Если долго им дышать, то тупеешь и едва можешь ясно мыслить. Этот туман выглядит как тяжёлые поднимающиеся вверх тучи, а под водой походит на белые чернила. Тут же появляются чёртовы дозорные и сбивают жертв с толку.
– Дозорные? – Макс уселся в своём ящике. Он вспомнил птиц, которых видел возле водного автобуса. – Они похожи на помесь рыбы и птицы? Маленькие такие?
– Точно! – ответил Ари. – Этих зверьков можно увидеть в белой дымке. Они специально направляют её в определённое место – всегда туда, где им удобно подслушивать. Благодаря своим крыльям они могут так же легко летать по воздуху, как и плавать в воде. А их щебет такой противный, что у человека начинается головная боль. Никто не хочет оказаться разоблачённым дозорными. Все жутко их боятся.
– Почему? Что происходит с людьми? – Эмма выглянула из ящика и наклонилась к Ари. – Им сокращают количество питьевой воды?
Ари фыркнул.
– Как минимум. Некоторые просто исчезают. Внезапно и навсегда. Куда – никто точно не знает, но, должно быть, в некое тайное место, откуда никто не возвращается. Иногда родители исчезают, а дети остаются одни, иногда наоборот.
Наступило долгое молчание. Наконец Эмма спросила:
– Ты поэтому живёшь здесь один?
Ари смущённо кивнул.
– Что же произошло?
– Однажды я после школы пошёл к другу. А вернувшись домой, понял, что родители и младшая сестра пропали.
– Вот так просто. Внезапно?! – спросила Эмма.
– Вот так просто.
– Откуда ты знаешь, что за этим стоят Шаар?
Ари горько улыбнулся.
– Когда происходит нечто такое, это всегда Шаар. Я пытаюсь узнать, куда их увезли. И когда-нибудь я освобожу свою семью. – Ари казался полным решимости, готовым даже отправиться на войну, если потребуется.
– И как ты найдёшь родителей, если никто не знает, где это тайное место, в котором держат пленников? – спросил Макс.
– Понятия не имею, но я собираюсь поискать сведения в старой библиотеке в Лоллелунде…
– Нам тоже туда нужно! – взволнованно прервала его Эмма. – Как туда добраться?
– Я починил старый кусто. – В голосе Ари прозвучала гордость. – Мой папа раньше был механиком кусто, и его коллеги подсказали мне, что на свалке у пристани один из старых кусто всё ещё может быть на ходу. Вчера я закончил его ремонтировать.
