Мальчик рос, предоставленный сам себе, имея дома только одну заботу – не попасть под горячую руку матери или ее очередному сожителю. С детства в нем жила мечта стать милиционером, потому что у них власть. Все эти дяди Пети и дяди Васи аж приседают при одном только упоминании милиции. Знают, что там с ними могут сделать все, что угодно, хоть наизнанку вывернуть.
Он мечтал, как будет ходить в форме, задерживать и избивать своих одноклассников, которые считали его изгоем, чья мама моет кастрюли в столовке и кормит его объедками.
Тогда он им покажет, кто главный. Темная ненависть закручивалась в Вадиме бездонной воронкой, и он долго не знал, как ее утолить.
В старших классах он стал заниматься спортом, а после школы, пока все бегали от призыва, сам попросился во внутренние войска, откуда без труда попал в Школу милиции.
Теперь он был на хорошем счету, обзавелся друзьями, с успехом ухаживал за девушками, но темная ненависть никуда не делась. Это мучительное сосущее чувство было сродни голоду и жажде, только во много раз хуже.
Понимание, как утолить его, пришло внезапно. Вадим встречался с девушкой, а когда они переспали, та выгнала его, заявив, что как мужик он никакой. От обиды Вадим чувствовал себя так, будто заболел, хотя знал, что все сделал нормально, не хуже других. Промучился недели три, обида не отпускала, но однажды он проснулся с совершенно ясным пониманием, что нужно сделать. Ехать к девушке и взять ее силой, чтобы она узнала, какой он мужик.
Вечером он выследил ее, втолкнул в квартиру, но ничего не смог. Девушка засмеялась, тогда он задушил ее, и жажда вдруг ушла, уступив место удивительному спокойствию.
Немножко побоялся, но его даже не подозревали всерьез, милицейская форма оказалась сродни шапке-невидимке. Посадили нового парня девушки, который, возможно, проявлял себя в койке настоящим мужиком, но это ему не помогло.
Вадим надеялся, что жажда навсегда покинула его. Он женился на Гале, которая понравилась ему искренностью и энергичным характером. Мать тем временем угомонилась, смирилась с одиночеством, бросила пить, почти сразу нашла себе вполне приличного мужичка и переехала к нему, оставив молодых роскошествовать в отдельной квартире.
Галя вскоре забеременела, и только Вадим обрадовался грядущему отцовству, как жажда вернулась и теперь требовала уже детские жизни – и особенно пацанов подросткового возраста. В них Вадим видел когда-то презиравших его одноклассников.
Он сопротивлялся этой тяге, пытался направить свою ненависть на семью жены, посмевшую отвергнуть его, но понимал, что если убьет кого-нибудь из них, то его быстро вычислят.
Наконец стало ясно, что если не удастся утолить жажду на стороне, то он убьет беременную жену. Вадим решил запить, но вовремя одумался. Небольшие дозы алкоголя только усиливали жажду, а если пить до потери сознания, то жажда вырвется из-под контроля и он все равно убьет, но оставит столько улик, что его немедленно поймают.
Если бы можно было пойти к врачу, Вадим бы пошел, но визит к психиатру – это увольнение из милиции, постановка на учет в диспансере и прием таблеток, от которых он в считаные дни превратится в идиота, пускающего слюни. Нет, такую цену Вадим был не готов платить.
Он держался из последних сил, грубил жене, изводил ее ревностью, хотя прекрасно знал, что никакого любовника у нее нет. Галя не ушла от него только потому, что не хотела капитулировать перед семьей.
Потом ее родители умерли, она пыталась бороться с сестрой за наследство, но проиграла. Однажды она ругательски ругала Вальку, которая уцепилась за дом в Псковской области, а сама туда даже не ездит, и Вадима будто озарило.
Он не будет больше терпеть, но обставит свои преступления так, что подозрения падут на ненавистного свояка, который почему-то считает себя выше Вадима и думает, что имеет право на наследство родителей жены.
Воплотить план оказалось совершенно несложно. У маминого мужичка была старенькая, но вполне бодрая «копейка», которую он с удовольствием одалживал приемному сыну, потому что сам водить уже не мог по состоянию здоровья, а продавать было жалко.
Идеальный вариант. Владелец написал ему доверенность, но если вдруг гаишники остановят, то при виде милицейских корочек тут же и отпустят. Не станут же они обыскивать машину коллеги и смотреть, что у него в багажнике.
Только Вадим стал прикидывать, как втереться в доверие к Горькову, как тот объявился сам. Женщины, мол, пусть сварятся из-за ложек и тарелок, а мы выше этого, надо хоть слабую связь держать, может быть, не мы, так наши дети забудут обиды и заживут, как подобает близким родственникам. Вадим сильно сомневался, что его дети, которым Галя с пеленок вкручивала про злую тетку, лишившую их законного куска, захотят родниться с детьми Горькова, но формально идею поддержал. Стал иногда заходить к Павлу в клуб, рассказывал про будни советской милиции.
А вскоре как будто случайно встретил паренька из кружка, сказал, что требуется его помощь в поимке опасного преступника…
Жажда снова отхлынула, но теперь Вадим знал, что это не навсегда и надо пользоваться светлым промежутком.
Отношения с женой совершенно наладились, его ревность и раздражение Галя списала на естественное охлаждение отношений между супругами, которое неизбежно наступает в первые годы брака, и поздравила себя с тем, что выдержала, не отступила и теперь с чистой совестью может наслаждаться семейной идиллией.
На службе тоже продвижение пошло быстрее. Начальство стало благосклоннее, а товарищи и особенно секретарши прямо говорили, как с ним стало приятно общаться.
Так он и жил, приспособившись и смирившись. Знал, когда жажда просыпается и сколько можно потерпеть, чтобы не терять над собой контроль.
Когда Горькова арестовали, Вадим переживал такие бурные эмоции, что их хватило надолго. Тут был и страх разоблачения, и торжество над ненавистным свояком, которого не уберегло захапанное наследство, и облегчение, когда Павел Николаевич умер и вина закрепилась за ним, и радость, что поганец Женька, кумир девчонок и вообще первый парень на деревне, наконец узнает, что такое быть изгоем.
Галя поначалу никак не комментировала происходящее, но когда узнала, что Веня убит, а Валентина лежит с тяжелым инсультом, вдруг засмеялась и сказала: «Так этой суке и надо. Слишком широко рот распахнула, пусть теперь жрет все, что туда летит. А нам самое время квартиру разменять. Двое сдохли, так что теперь у меня не пятая часть, а треть».
Увидев настоящую радость в ее глазах, Вадим вдруг понял, что женился на ней не для того, чтобы быть женатым, а потому, что она такая же, как он, одной с ним породы.
Он обнял Галю, и случилась упоительная ночь любви, он пережил почти такую же мощную разрядку, как после убийства.
Но жажда все равно возвращалась, хоть и реже, чем раньше. После ареста Горькова Вадим совершил три убийства, выбросил тела в Ладогу, и никому в голову не пришло связать воедино трех пропавших подростков.
