– Он идеальный мужчина для моего ноутбука, – сообщаю я. – На безошибочное понимание человеческой природы от Джоша особо рассчитывать не стоит.
Сиенна ухмыляется:
– Завтра созвонимся.
– Айрин! – Лив протискивается между людьми к Сиенне, в руке у нее джин-тоник. Понятия не имею, когда она пришла. – И?
– Я уже спрашивала, – объявляет Сиенна, прежде чем я успеваю ответить, а Лив что-то добавить. – Кандидата номер один вот-вот выведут из соревнования. Насколько я знаю Айрин, максимально мягким способом.
– Что? Почему?
Закатив глаза на замечание Сиенны, я обращаюсь к Лив:
– Потому что его любимая и единственная из всех существующих тем – это его работа. А он специалист по информационным системам.
– О, понимаю. Жалко. Вы очень даже хорошо смотритесь вместе.
– Значит, мой покерфейс лучше, чем я думала. Где Джош? – поворачиваюсь я к Сиенне.
– Наслаждается вниманием вон там.
Мой взгляд перемещается туда, куда она указывает. Джош сидит за одним из больших столиков с Тео, Рори, Мими и Нелли. Кажется, оба пожилых рыбака отлично проводят время, а Мими и Нелли не отстают от Эбигейл или Мэдисон по части обожания одного конкретного мужчины. Почему-то меня ничуть не удивляет, что Джош смотрит прямо на меня, будто бы почувствовав взгляд.
Быстро махнув ему рукой, позволяю ему сделать собственные выводы из того, что я иду к Нэйтану, который до сих пор преданно ждет меня у выхода.
Надежды Джоша, что ему удастся после первого же вечера выйти победителем в нашем споре, я смогу разрушить и завтра.
Невзирая на мои попытки разойтись сразу у машины, которую Нэйтан припарковал недалеко от паба, он настаивает на том, чтобы проводить меня до двери дома. И вместо того чтобы на месте просто любезно распрощаться, он спрашивает, встретимся ли мы снова. Черт. На этот раз не получится оправдаться тем, что матери требуется моя помощь.
– Думаю, нет, Нэйтан, прости, – в итоге произношу я. И этот ответ понимает даже специалист по информационным системам с единственным хобби – информационными системами.
Явно разочарованный, он натянуто желает мне спокойной ночи, и я все еще стою перед дверью, когда он внезапно вновь оборачивается.
– А про то, с твоей мамой?..
Он вопросительно смотрит на меня, и через пару секунд я пристыженно мотаю головой.
Нэйтан лишь кивает, отворачивается и уходит, теперь уже окончательно, вниз по улице.
«В следующий раз я буду предельно честной», – с пылающими как огонь щеками обещаю себе я. Если он вообще будет.
10
Когда следующим утром Джош спускается по лестнице, у меня возникает желание ткнуть в него пальцем и сделать единственным виновником того, что бедный Нэйтан вчера ночью отправился домой расстроенным.
Но я этого не делаю. Во-первых, потому что мы здесь не одни. Во-вторых, потому что это неправда. У меня до сих пор в голове не укладывается, с чего Джош решил, что у нас Нэйтаном есть хоть что-то общее. Однако это я своей нерешительностью, своим хождением вокруг да около под конец вечера обидела парня.
– Доброе утро! – кричит Джош в открытую дверь, и я немного сдавленно отвечаю на его приветствие.
И все равно. Он виноват, что я в принципе оказалась в подобной ситуации.
Еще выставляя на стол яичницу-болтунью и жареные грибы для Берков, я понимаю, что и здесь иду против истины. Никто меня не заставлял соглашаться на эту авантюру.
Тогда почему я согласилась?
Потому что желала отвлечься.
Потому что не хотела идти на попятную.
Потому что я хорошая.
Потому что мне нравится находиться рядом с Джошем. И, кроме того, где-то глубоко в моей душе еще теплится надежда, что его безумная идея сработает.
По пути на кухню я слышу, как ноет миссис Берк.
– Яйцо какое-то жидкое, да, Арчи?
Ох, да чтоб ты рухнула лицом в тарелку.
Отношу Джошу его чай, стараясь не смотреть на него дольше, чем необходимо, после чего подхожу к Харпер и Люку и интересуюсь, все ли их устраивает.
– Все просто восхитительно, – отвечает Люк, а Харпер кратко замечает:
– Вот только я немного растерялась от слишком большого количества разных джемов.
Люк прячет улыбку в чашке с кофе, из-за стола Берков доносится возмущенное фырканье, а я тороплюсь сбежать из столовой, так как уже едва сдерживаю смех.
Вообще-то я ожидала, что после завтрака Джош явится на кухню, однако он поднимается к себе в номер, даже не попытавшись узнать у меня, чем закончилось свидание.
Однако вместо него в дверном проеме появляется моя мать. Я стою среди гор грязной посуды и со смартфоном в руках прикидываю, не слишком ли еще рано звонить Сиенне. В отличие от Джоша мне довольно любопытно, как прошел вчерашний вечер у некоторых пар.
– Айрин, у тебя есть свободная минута?
– Конечно. – Помедлив, я опускаю мобильник. Родительница на протяжении нескольких дней обменялась со мной едва ли парой слов, а теперь даже первая начала диалог. – О чем речь?
Мать заходит внутрь, закрывает за собой дверь и устраивается за обеденным столом. С нехорошим предчувствием я опускаюсь на стул напротив нее.
– Речь о «Морских ветрах». Я размышляла. Долго размышляла. Меня не устраивает чувствовать себя гостьей в собственном доме.
– Ясно, – произношу я и ощущаю, как то самое нехорошее предчувствие превращается в колючий комок где-то в животе. Значит, все зашло настолько далеко? Сейчас она поставит меня в известность, что продает «Морские ветры»?
– Мне не хватает покоя. Мне не хватает… жизни по своему усмотрению. Я не хочу занимать всего лишь небольшую комнатку, словно уже попала в дом престарелых, и не хочу по утрам завтракать среди посторонних людей. Я стара…
– Тебе ведь даже шестидесяти нет…
– Я чувствую себя старой, – сообщает мама. – Есть два варианта: либо «Морские ветры» становятся нормальным домом, в этом случае ты, естественно, можешь продолжать здесь жить, либо…
– Продажа, – бесцветным голосом заканчиваю я.
– Именно, – секунду помедлив, подтверждает мать. – Честно говоря, второй вариант кажется мне более предпочтительным.
– Потому что здесь ты постоянно думаешь о папе.
– Не только, – заверят она чересчур поспешно. – Просто этот дом слишком велик для одного-двух человек.
– Я его у тебя выкуплю.
– Айрин…
– Я не собираюсь отдавать «Морские ветры» в чужие руки. Я выплачу тебе сумму, которую ты получила бы за них.
– У тебя нет столько денег, – мягко говорит мама.
