– У нас для вас две новости, – говорит она. – Во-первых, мы с вашим отцом обсудили «Морские ветры». Мы заключим договор, и я передам гостиницу вам обеим. Так, как это и должно было быть. – Мама смотрит на меня. – А значит, ты сможешь и дальше заниматься гостиницей. Если ты этого хочешь.
Мы с Сюзанной быстро обмениваемся взглядами.
– Мы с Айрин тоже это обговорили, – помедлив, отвечает Сюзанна. – Поначалу мы будем управлять «Морскими ветрами» вместе.
Мама поворачивается к ней:
– Вы хотите совместно купить «Морские ветры»?
Это первая фраза, обращенная к Сюзанне за длительное время, поэтому сестра только кивает.
Мама ненадолго поджимает губы.
– Ваш папа за многое извинился, – сообщает она. – И я считаю, что мне надо сделать то же самое. Простите, что была такой… упрямой. В своей боли я стала эгоистичной и не заметила этого. Не знаю даже, заметила бы, не появись он здесь. – Она смотрит на отца, который сохраняет невозмутимое выражение лица. – На три года я как будто заледенела. Видно, чтобы очнуться, мне требовалось нечто подобное. Кое-что должно измениться, и я готова к переменам. Первым делом перестану жалеть себя. – Она вздыхает. – И вот ваши старые глупые родители сидят и просят прощения у вас обеих.
Сюзанна отодвигает стул. Обогнув стол, она подходит к маме, которая успевает лишь привстать, когда сестра обвивает ее руками. Я приближаюсь к ним, неуверенная, имею ли право нарушать это воссоединение, но и сестра, и мама одновременно протягивают ко мне руки.
Я смотрю на папу, а вслед за мной повторяют мама и Сюзанна. А затем раскрывают объятия еще шире.
Мы долго стоим: мама, папа, Сюзанна и я. В каком-то смысле все еще семья. А потом мы успокаиваем папу, так как наступила его очередь плакать.
* * *
Родители выразили желание еще раз прогуляться по берегу, и мы с сестрой наблюдаем, как они вместе медленно бредут по улице. Если быть предельно откровенной, я не смела даже надеяться, что встреча с отцом может закончиться вот так. Мне хватило бы, даже если бы мама и Сюзанна сплотились против папы, из-за гнева на него позабыв о своих разногласиях.
– Ну что, домой? – толкает меня плечом сестра.
В тишине мы проходим короткий отрезок пути обратно к «Морским ветрам». Отец уедет сегодня вечером, а мама поживет у Элейн и Тео, пока не найдет себе что-нибудь подходящее. Прежде чем попрощались, мы больше ничего не обсудили.
Но ведь теперь мы снова разговариваем, уже не храним молчание, а можем по-настоящему разобраться с проблемами, и это замечательно.
– То, что прояснился момент с «Морскими ветрами»… – произносит Сюзанна, когда я вставляю ключ, чтобы отпереть дверь. – Я была готова поспорить, что мама этому воспротивится. До сих пор не верится, что она перед нами извинилась.
Сестра вешает куртку на вешалку в коридоре, пока я закрываю дверь.
– А папа… – продолжает она, – …ты могла себе представить, что все пройдет вот так?
– Никогда в жизни, – бормочу в ответ, – но я бесспорно счастлива.
– Что-то ты не выглядишь особенно счастливой. Это из-за Джошуа Хейса? Прости, что в последние дни не поддерживала тебя. Как ваши дела?
– Ну, он сегодня уехал.
– Но вы увиделись еще раз?
– Вчера вечером, да.
– И?
– Это было… прекрасно.
– Это было прекрасно. А дальше?
– А дальше все. Он уехал.
Вешаю свою куртку возле куртки Сюзанны и обхожу сестру, направляясь к лестнице.
– Ты на меня обижаешься?
– Что? Нет! – Я оборачиваюсь, чтобы видеть Сюзанну. – Нет, не обижаюсь, честно. Просто я чувствую себя разбитой. Эмоциональный передоз, наверное.
– Имеешь в виду из-за папы и мамы? Или из-за Джошуа?
– И то, и другое. – Устало потираю лоб. – Сейчас я просто хочу спать. Может, немного почитать? Завтра снова буду в форме.
– Поговорить не хочешь?
– Сегодня нет. Но когда-нибудь потом, конечно. Спасибо, Сюзанна, я действительно просто вымоталась и совсем без сил, а все это с Джошем…
– Поняла. Отдыхай. И еще раз спасибо.
Сюзанна посылает мне воздушный поцелуй, и я отвечаю на ее улыбку, уже стоя на первых ступеньках. На сегодня с меня достаточно. В своей комнате я падаю на кровать, на пару мгновений задерживаю взгляд на лежащей на тумбочке книге, а потом хватаю пульт. Просто плыть по течению. Если мне удастся в ближайшие дни отключить мозг и думать только о том, как удачно все завершилось с родителями, то, возможно, я переживу историю с Джошем относительно безболезненно.
Ему жаль.
Одно-единственное чертово сообщение и больше ничего.
Переключаю канал. Еще раз. И еще.
Затем до меня доходит, что не очень-то умно пялиться в экран телевизора, если ни в коем случае не хочешь случайно наткнуться там на Джошуа Хейса, и я выключаю телевизор.
В воцарившейся тишине в течение еще нескольких секунд стараюсь полностью очистить разум, размеренно вдыхая и выдыхая. А потом сдаюсь и натягиваю на голову одеяло.
* * *
Каслданнс справляется с отъездом Джоша гораздо лучше, чем я. Он – знаменитость, которая прилично взбаламутила степенную деревенскую жизнь, как того и ожидаешь от знаменитости. Если о нем говорят, то с похвалой, восхищением или с неизбежной мечтательностью, но никто по нему не скучает. Да и с чего бы? Он всего лишь проводил тут отпуск.
«Свидание в твоей деревне» уже почти никто не обсуждает, это ведь только забавная игра, не имеющая никакого значения. Во всяком случае, для большинства. Фергас и Нелли, надо думать, смотрят на нее иначе, равно как и Шивон с Эйданом.
И я тоже. Не могу от него избавиться. Пару долгих ночей я провожу, сжимая в руках телефон и сомневаясь, написать ему сообщение или нет. Потом радуюсь, что этого не сделала. Однако ничто: ни разговоры с Лив, Сиенной и Сюзанной, ни отвлечение, ни работа не меняет за прошедшие три недели того факта, что мне все еще, черт побери, больно.
Лив полагает, что нужно больше времени, и она определенно права. Хотя до сих пор у меня так и не возникло ощущения, что каждый новый день чуть-чуть приближает меня к тому моменту, когда я сумею вспоминать о Джоше и не чувствовать при этом боли.
Пусть и на пару дней я почти все обязанности перевесила на Сюзанну, несмотря ни на что, мне практически удается восстановить привычный ритм жизни. И даже могу порадоваться вместе с Лив, когда она рассказывает мне о своей первой встрече с отцом. Даже с его женой они поладили, и с той минуты подруга просто светится от счастья.
Сегодняшний вечер станет чем-то вроде рубежа: по телевизору показывают «Все ради любви», но смотреть я его, конечно, не буду.
