Тени далеких гор вытягивались. Солнце клонилось к закату. Зыбкое тепло сгинуло без остатка. Парсонс стучал зубами.
Он поглядел в небо и увидел над горизонтом серый диск. Спутник, бредущий своей небесной стезей. Парсонс долго всматривался в него и прислушивался к тяжелым ударам своего сердца.
Он казался гораздо ближе, чем Луна. Наверное, оттого, что Марс намного меньше Земли.
Ладонью прикрыв глаза от косых лучей солнца, он всматривался в темные кляксы на поверхности спутника, плывущего за дымкой.
Луна.
Она не изменилась. На видимой стороне - прежний рисунок. Значит, Парсонс не на Марсе.
Он стоит на родной планете. На умирающей от старости Земле. Подобно Марсу, на склоне своих дней она превратилась в безводную унылую пустыню. Остались только черные песчаные мухи, лишайники и камни. И этой пустыне, наверное, уже не один век. Давным-давно исчезли последние следы человеческой цивилизации. Сохранилась только эта пластина, созданная, скорее всего, такими же путешественниками во времени, как Парсонс. Людьми, которые его искали. Этот текст - для того, чтобы восстановить разорванную связь. Возможно, они оставили немало таких меморандумов.
Последние слова, начертанные рукой человека. Чтобы их прочитал тот, кому суждено пережить всех остальных.
* * *
На закате он вернулся к кораблю. Прежде чем войти в шлюз, оглянулся на пустыню. В последний раз.
В сумерках она выглядела не так страшно. Можно было вообразить животных, снующих по барханам, насекомых, выползающих из песка. Наконец он задраил люк и включил освещение кабины. Белые лампы вспыхнули на стенах, красные - над пультом управления.
Над головой задумчиво потрескивал динамик, напоминая, хоть и слабо, живое существо.
А под затвором шлюза на палубе копошилась уховертка - настоящее живое существо проникло на борт, пока Парсонс был снаружи. Уховертки - очень жизнестойкий биологический вид, подумал Парсонс. Возможно, они вымрут последними.
Он смотрел, как представительница самого жизнестойкого вида заползает в щель между палубой и дверцей встроенного шкафа. "Возможно, несколько особей будут еще живы, - подумал он, - когда доска с моим именем превратится в пыль".
Он сел за пульт и нашел указанные в инструкции кнопки. Затем тщательно подготовил кассету с программой и вставил ее в курсопрокладчик.
Показания приборов изменились. Управление кораблем перешло к людям, которые искали Парсонса. На видеоэкран вновь скачком вернулось звездное небо. Так же внезапно оно уступило дневному свету. День и ночь сменяли друг друга все быстрее; некоторое время спустя на экране исчез красный оттенок, зато появились зелень и синева. "Земля возродилась, - хмуро подумал Парсонс. - Исчезла пустыня, восстановилось плодородие почвы". Прошли тысячи, да что там - миллионы лет. Корабль возвращался в прошлое. Это казалось непостижимым. Пытаясь освоить управление, он, похоже, добрался до конца времен. Вернее, до "темпорального потолка" машины.
Внезапно стрелки приборов и цифры на счетчиках замерли.
"Я вернулся", - мысленно проговорил Парсонс. Он поднял руку и коснулся клавиши на пульте. Автопилот отключился. Парсонс встал и подошел к выходу.
Несколько мгновений постоял в нерешительности. Затем раздраил и открыл люк.
На него смотрели мужчина и женщина с пистолетами в руках. За ними буйствовали краски. Он увидел деревья. Цветы. Здание.
- Парсонс? - спросил мужчина.
С неба лился горячий золотистый свет.
- Да, - сказал он.
- Добро пожаловать, - гортанно, с хрипотцой произнесла женщина. Но пистолет не опустила. - Выходите, доктор.
Он подчинился.
- Вы нашли меморандум? - спросил мужчина. - Инструкцию, которую мы отправили в будущее?
- Похоже, она долго меня прождала, - сказал Парсонс.
Незнакомцы вошли в кабину. Женщина взглянула на приборы и повернулась к мужчине.
- Хельмар, он побывал в далеком будущем. В самом конце. - И взглянула на Парсонса:
- Вам повезло, что меморандум сохранился до того дня.
- Вы так и будете держать меня на мушке? - спросил Парсонс.
Женщина прошла мимо него в узкий коридор и сказала, пряча пистолет:
- Шупо не видно. Похоже, все в порядке.
Хельмар тоже убрал оружие, а затем пожал Парсонсу руку.
- Дамы тоже подают руки? - Женщина протянула Парсонсу кисть. - Я слышала, в вашу эпоху это не было общепринято.
- Как вам понравилось далекое будущее? - спросил Хельмар.
- Никак.
- Да, - кивнул Хельмар, - картина безрадостная.
Но до этого еще не один век, Земля будет меняться очень медленно. И к тому же человечество обживет другие планеты.
Собеседники с нескрываемыми интересом и волнением разглядывали Парсонса. Он и сам был изрядно взволнован.
- Доктор, не хотите ли чего-нибудь выпить? - спросила женщина.
- Нет, спасибо. - Он увидел на ближайших лозах деловитых пчел. А дальше, за виноградными шпалерами, шеренгой стояли кипарисы. К ним-то он и направился, а мужчина и женщина пошли следом. Парсонс остановился на полпути, набрал полную грудь воздуха - насыщенного пыльцой и запахами цветов воздуха середины лета.
- Перенос во времени - процесс труднопредсказуемый, - сказала женщина. - Во всяком случае, для нас.
С точностью нам упорно не везет. Вы уж простите.
- Ничего, все в порядке. - Парсонс, в свою очередь, внимательно рассмотрел мужчину и женщину.
У него еще были свежи воспоминания о городе молодых, здоровых и красивых людей, но она была настоящая красавица. Медная кожа слегка лоснилась на полуденном солнце. Скулы были широки, как и у всех, кого Парсонс встретил в будущем, а глаза черны, зато нос - иной формы, гораздо прямее. Необычность проглядывала в каждой ее черте, а главное, эта женщина выглядела старше всех. За тридцать, предположил Парсонс. Хорошо сложенное, мускулистое тело, пышные и длинные, до талии, темные волосы, ниспадающие на плечи и грудь. На дорогом платье с закрытым воротом, на груди, - сложный вышитый рисунок. Голова волка мерно поднималась и опадала вместе с дыханием женщины.
- Вы Лорис, - сказал Парсонс.
- Верно.
Он понял, почему она стала матерью-настоятельницей племени, почему так высоко ценился ее вклад в Духовный Куб. Об этом Парсонсу сказали ее глаза, изящные линии тела, высокий лоб. Стоящий рядом с ней мужчина во многом походил на нее. Точно такая же медная кожа, четко очерченный нос, роскошная черная шевелюра. И все-таки он проигрывал в сравнении. Простой смертный, подумал Парсонс.
