По узкой лестнице он поднялся на следующий ярус.
Затем быстро перебрался на третий и на четвертый.
Оттуда город смотрелся как на ладони.
Да, это и впрямь кое-что, подумал Парсонс. Огромный и красивый город. Ни заводских корпусов в пригородах, ни дымовых труб, ни пакгаузов, которые в его, Парсонса, время уродовали даже Сан-Франциско.
Завороженный зрелищем, он стоял на лестнице в ночной мгле; шелестел прохладный ветер, над головой сияли звезды вперемешку с огнями машин. Какое великолепие! Даже сердце защемило.
Бодро, пружинисто шагал он по ступенькам. Настроение поднималось. Что он тут обнаружит? Какой мир?
Наверняка не самый худший. И в нем наверняка найдется достойное место для Парсонса. Праздничными колоколами в мозгу звенели мысли: "Я врач, да еще какой! Окажись на моем месте кто-нибудь другой..."
Врачи были и будут нужны во все времена.
Язык не проблема, языки всегда давались ему легко. Не возникнет осложнений и с социальной адаптацией. Он найдет себе местечко и будет просто жить, приспосабливаться, пока не выяснит, как сюда попал.
И со временем, конечно, постарается вернуться в прошлое за Мэри. Да, подумал он, ей бы тут понравилось.
Нельзя ли воспользоваться силой, которая его сюда занесла? Чтобы поселиться вместе с женой в будущем, в этом городе...?
Он стиснул ручку серого металлического чемоданчика и припустил чуть ли не бегом. И пока он шагал по асфальтовому скату, впереди на его дорогу свернул бесшумный огонек и помчался навстречу. Прямиком на него! Парсонс застыл как вкопанный, он успел только понять, что огонек нацелился на него и промахиваться не намерен.
- Стой! - Он инстинктивно вскинул руки и в ужасе замахал растущему пятну света. Уже совсем близкому. Заполнившему собой весь мир. Ослепительному.
Светящийся предмет пронесся мимо. Нахлынул горячий ветер, и Парсонс успел заметить лицо человека, который смотрел на него. На лице насмешка уживалась с недоумением.
Если бы не интуиция, Парсонс не поверил бы собственным глазам. Реакция ночного пешехода явно удивила водителя, который едва не сбил его.
Машина сбросила скорость и развернулась. Высунув голову из окна, водитель рассматривал Парсонса. Машина остановилась рядом с пешеходом, и водитель спросил под тихое мурлыканье двигателя:
- Хин?
"Идиотизм какой-то, - подумал Парсонс. - Я ведь Даже палец не поднимал".
- Почему вы пытались меня задавить? - спросил он с дрожью в голосе.
Водитель нахмурился. В переменчивом свете фар его лицо сначала казалось темно-синим, затем оранжевым.
Режущий свет заставил Парсонса закрыть глаза. Человек в машине был на удивление юн, почти мальчик.
Сцена походила на сон. Этот мальчик никогда раньше не видел Парсонса и все-таки попытался задавить. А теперь как ни в чем не бывало предлагает подвезти.
Отъехала дверца машины.
- Хин, - повторил юноша. Не приказным, а вежливым тоном.
Плохо соображая, Парсонс уселся на пассажирское сиденье. Его трясло. Лязгнула дверца, машина взмыла, ускорение вдавило Парсонса в спинку кресла.
Юноша что-то произнес. Парсонс не разобрал ни слова, но догадался по тону, что водитель все еще не оправился от растерянности, однако просит извинения. Чуть ли не ежесекундно юноша оглядывался на Парсонса.
"Это не игра, - сообразил Парсонс. - Этот мальчишка действительно хотел меня сбить. Но передумал, как только я замахал руками.
Он меня принял за самоубийцу!"
Глава 2
Подчиняясь умелым рукам водителя, машина повернула к городу. Юноша откинулся на спинку сиденья, вверяя свою жизнь и жизнь пассажира автоматике. По всей видимости, любопытство разгоралось все сильнее. Он вместе с креслом повернулся к Парсонсу, окинул внимательным взглядом, затем протянул руку и щелкнул кнопкой. В кабине загорелся свет, и только теперь Парсонс как следует разглядел юношу. Увиденное не очень-то ему понравилось.
Темные, слегка лоснящиеся длинные волосы. Кофейного цвета кожа. Плоское, широкоскулое лицо. Влажно блестящие глаза с миндалевидным разрезом, крупный нос. Римский? Нет, подумал Парсонс. Больше похож на хеттский. А волосы черные...
Смешение рас. Никаких сомнений. Скулы монголоида, глаза средиземноморца, волосы, пожалуй, негроида. Кожа вроде бы с красновато-коричневым отливом.
Полинезиец?
Юноша носил юбку, блузу и шлепанцы. Парсонсу бросилась в глаза вышитая на блузе эмблема - стилизованный орел.
Орел. Eagle. Egl. Значит, слова на указателе означали животных. Dir это deer, олень. Bar - медведь.
Что же такое "CRP"? И вообще, какую роль играют эти животные?
Парсонс заговорил, но юноша перебил его.
- Вур венис э тардус? - спросил он звонким, почти детским голосом.
Парсонс растерянно пожал плечами. Язык казался знакомым, но вместе с тем звучал совершенно непривычно. Казалось, напряги слух, и поймаешь ускользающий смысл.
- Что? - спросил он.
Юноша задал другой вопрос:
- Йеч клейдис новэ эн сагис новате. Вур иссиди хист?
Наконец-то Парсонс начал улавливать смысл. Мало того, что в жилах юноши текла кровь нескольких рас, - его язык был наследником многих языков. Основой, похоже, служила латынь, а еще, вероятно, искусственный язык лингва франка - вот откуда взялись знакомые корни. Парсонс обдумал каждое слово и решил, что юноша, наверное, хочет узнать, почему он в такой поздний час оказался на шоссе, почему так необычно одет и почему у него такая странная речь. Но в те минуты Парсонса не тянуло отвечать. У самого хватало вопросов.
- Я хочу знать, - тщательно выговорил он, - почему вы пытались меня задавить.
Юноша озадаченно поморгал.
- Вур ик... - Он замялся.
"Не понял ни слова? - подумал Парсонс. - Или нелеп сам вопрос? - Он покрылся мурашками при мысли, что юноша не видел ничего зазорного в убийстве на ночном шоссе совершенно незнакомого пешехода. "Да, это совершенно ясно: он пытался меня убить. Неужели на его месте любой поступил бы так же?"
Вновь охваченный сильной тревогой, он настроился во что бы то ни стало разрушить языковый барьер.
"Я добьюсь, чтобы меня поняли, - сказал он себе. - И поняли правильно. И поняли сейчас же".
- Продолжайте, - сказал он юноше.
- Сэг? - повторил тот. - Ик сэг йер, йе мейнст?
Парсонс кивнул.
- Все верно. - Впереди росли городские огни. - Вы поняли.
