Пульт загудел, задергались стрелки приборов, затем раздались щелчки отключалась автоматика. Приборы показывали, что он прибыл.
Не медля ни секунды, он распахнул люк. Знакомый зал, белые стены. Слева - кровать, на ней неподвижно лежит мужчина со смуглым волевым лицом. Рядом - никого.
Парсонс подошел к кровати и склонился. Каждая минута была на счету, вот-вот в зале появятся сиделки, поднимут тревогу... Он достал стрелу, снял обертку.
Человек на кровати учащенно дышал, большие руки цвета меди бессильно лежали вдоль туловища на белой простыне, черные волосы рассыпались на подушке.
"Опять, - подумал Парсонс. - Мало было нам с тобой одного раза..."
Обеими трясущимися руками он поднял стрелу. И со страхом подумал: "А вдруг она не пройдет между ребер?" В тот же миг он вспомнил, что сам разрезал ребра над сердцем, когда делал операцию. Стрела пройдет беспрепятственно. "Господи, мне же придется вонзить ее в то самое место, в только что зашитую мышечную ткань. Злая ирония судьбы..."
Веки Корита вдруг задрожали, изменился ритм дыхания. А затем глаза открылись.
Взор был устремлен вверх, на Парсонса. Сначала Корит ничего не видел, но постепенно к нему возвращалось сознание. Вялые лицевые мышцы внезапно напряглись.
Стрела двинулась вниз, но у Парсонса так дрожали руки, что наконечник ходил ходуном. Пришлось снова поднять стрелу.
Взор Корита застыл на его лице, рот приоткрылся.
Раненый пытался что-то сказать.
"Ты вернулся к жизни через тридцать пять лет, - мысленно обратился к нему Парсонс, - только для того, чтобы снова увидеть свою смерть".
Рука Корита на дюйм приподнялась над простыней и упала.
- Ты... - прошептал он. - Опять...
- Прости.
В темных глазах появился гнев. Неотрывно глядя в лицо Парсонса, Корит снова попытался поднять руку.
И еле слышно произнес:
- Ты всегда был моим врагом. - Широкая грудь вздымалась под простыней. - Следил за мной.., лгал, будто ты.., на моей стороне. - Слабые дрожащие пальцы коснулись стрелы, и в тот же миг рука упала. Сознание вновь покидало его, он смотрел на Парсонса непонимающе и боязливо, как младенец на незнакомого взрослого, подошедшего к его кроватке.
"Я не смогу, - подумал Парсонс. - Мне мешает все мое прошлое, все, чем и ради чего я жил. Я не смогу, пусть даже этим подпишу свой смертный приговор.
Этот маньяк придет в сознание и укажет на меня; напрасно ждать пощады от фанатика и параноика".
Руки Парсонса опустились, стрела упала на пол. Его объял страх - даже не страх, а ледяной парализующий ужас. Он проиграл.
"Теперь тебя никто не остановит, - мысленно говорил он Кориту, стоя возле его кровати. - Безумец, ты погубишь сначала меня, потом остальных своих "врагов". Я должен тебя убить, но мне это не по силам".
Он повернулся, на подкашивающихся ногах возвратился на корабль времени и задраил люк. И подумал:
"Ну и что? Все равно это меня не спасет. Меня уже ничто не спасет". Он сел за пульт, включил машину и перебрался на два часа вперед. На два часа или на два тысячелетия - разницы никакой. Он вспомнил, что рядом с Лорис сейчас - другой Парсонс. Он ждет, когда его пациент придет в сознание, и даже не подозревает, что сам обречен. Прошлое будет перекроено, сложится совсем другая причинно-следственная цепочка. Начиная с того момента, когда Парсонс не смог вонзить стрелу в грудь беспомощного человека. Когда пощадил своего будущего палача. В этот миг зародился целый новый мир, начала неудержимо раскручиваться пружина совсем иной истории.
Он выключил пульт, встал и подошел к люку. И остановился в нерешительности. Может, выглянуть?
Что толку, и так все ясно. Корит пришел в себя, рядом с ним его мать, жена, сын и дочь. Все счастливы.
"И я тоже стою возле его кровати. И радуюсь, что хорошо сделал свою работу. Он шепчет, мы наклоняемся, чтобы расслышать каждое слово...
Странно, что я все еще здесь, - спохватился вдруг Парсонс. - Ведь перемены должны были начаться, как только я отошел от кровати. Надо посмотреть. Сейчас же".
Он приоткрыл люк корабля времени и увидел сцену из своего прошлого. Люди стояли спиной к нему, не замечали его появления. Шумели насосы, качая консервант, тело Корита снова плавало в Духовном Кубе.
Из груди торчала стрела. Парсонс мгновенно задраил люк, бросился к пульту и перенесся во времени наугад - лишь бы выбраться из этого эпизода. Вряд ли его заметили - в зале царила суета, все были потрясены, никто ничего не понимал. Даже он сам, вернее, тот Парсонс, который стоял рядом с Лорис.
* * *
В полной растерянности он сидел у пульта.
"Так это был не я, - сообразил он наконец. - Во второй раз Корита убил кто-то другой. Кто?"
Необходимо вернуться и посмотреть. Лорис? В то время она была с Парсонсом наверху. О смерти Корита им сообщил Хельмар...
Хельмар? Разве ему выгодно воскрешение отца? В семье он большой человек, но стал бы никем, если бы выздоровел Корит. У Корита исключительно сильная и волевая натура, он не из тех, кто добровольно делится властью. Он бы легко подчинил себе племя Волка.
Парсонс методично, тщательно настраивал машину времени. Кого он увидит, когда откроет люк?
"Возможно, он или она видел меня в зале? Дождался, когда я уйду, и..."
Он выключил машину, вскочил на ноги, подбежал к люку, распахнул. У кровати стояли двое. Мужчина и женщина. Они молча склонились над раненым, затем рука мужчины взметнулась и ринулась вниз. Все кончено. Почти бегом они отступили от кровати. Они не теряли времени даром, видимо, каждое движение было просчитано заранее.
Убийцы остановились перед Парсонсом. Он вглядывался в озабоченные, взволнованные лица и не узнавал их. Оба были молоды, лет восемнадцати-девятнадцати.
Свежая, гладкая кожа была светла, почти как у Парсонса. У женщины соломенного цвета волосы и голубые глаза, у мужчины - почти черная шевелюра и густые брови, а кожа с медным оттенком. Но сходство между ними было несомненным. У обоих - высокие лбы, широкие скулы, волевые подбородки. В глазах - искорки живого, пытливого ума.
Женщина - или девушка? - напоминала Лорис. Та же стать, те же изящные линии плеч и бедер. Многие черты в облике юноши тоже показались Парсонсу знакомыми.
- Здравствуйте, - сказала девушка.
На обоих были серые традиционные костюмы племени Волка, но вместо волчьей головы на груди была вышита другая эмблема - крылатый жезл, обвитый двумя змеями. Кадуцей, древний символ врачебного искусства.
- Доктор, надо выбраться отсюда как можно скорее, - сказал юноша. Очень прошу, возьмите с собой Грацию, мою сестру.
