– А ты разве не знаешь?
Гвенни покачала головой.
– Я вообще мало что знаю. Порой мне так одиноко.
«Вот уж точно», – подумала Дженни, уразумев, что, по существу, Гвенни всегда была самой настоящей пленницей. Чтобы никто не проведал о ее изъянах, Годива держала дочь взаперти. У нее и друзей-то, наверное, нет, Ужас, да и только.
– Привет, Гвенни, – вежливо поздоровался Че, выйдя из-за занавески.
Гвенни устремила напряженный взгляд в его сторону.
– Ты что, настоящий кентавр? – спросила она в некотором сомнении.
– Конечно, только маленький. Разве твоя мама не…
– Нет, – торопливо ответила за нее Дженни и, обращаясь уже к Гвенни, сказала:. – Там освободилось. Давай я тебя провожу.
– Спасибо, – ответила маленькая гоблинша. – Я тут все помню, поэтому легко нахожу, где что, если только вещи не переставляют.
Комнату Гвенни пересекла уверенно, хотя приволакивала одну ногу. При этом выглядела нога совершенно нормально: по-видимому, она просто не сгибалась в колене.
Но тут Дженни испугалась, как бы девочка сослепу не споткнулась о Сэмми, как нарочно свернувшегося кренделем прямо на ее пути.
– Постой! – крикнула она и подхватила кота на руки.
Гвенни остановилась.
– Что это?
– Не что, а кто. Сэмми, мой кот. Разлегся на дороге: он ведь не понимает, что ты его не видишь.
Она поднесла Сэмми поближе.
– Ой, рыженький, – пискнула Гвенни, приглядевшись к коту с близкого расстояния. – Какой хорошенький!
Дженни решила, что эти двое друг с другом поладят.
– Сэмми, – наставительно сказала она, – эта девочка видит не очень хорошо, поэтому тебе придется подыскать для лежки такое местечко, где она на тебя ненароком не наступит.
С этими словами Дженни опустила кота на пол, надеясь, что приемчик сработает. Прежде ей не случалось просить Сэмми ни о чем подобном, но до сих пор ему удавалось находить решительно все.
Раздался стук в дверь.
– Наверное, завтрак принесли, – объявила чувствовавшая себя вполне уверенно Дженни. И не ошиблась.
Придурок доставил два лотка песку (один сахарного) поднос с булочками и пышку. Бедняга, видимо, был уверен, что насчет мышки он ослышался. Поблагодарив гоблина, Дженни показала коробку с песком коту.
– Это тебе, а зачем – сам знаешь. Пышка тоже тебе, наверное, ты предпочел бы мышку, но попробуй найти вкус в том, что есть.
Сама-то Дженни явно предпочла бы самую сохлую пышку любой дохлой (да и живой тоже) мышке. Сэмми, скорее всего, смотрел на вещи иначе, но зато мог найти что угодно и в чем угодно.
Кот направился к коробке, а Дженни с сахаром и булочками принялась озираться, не зная, куда это все положить.
– Ой, выпечкой пахнет, – промолвила появившаяся из-за занавески Гвенни.
– Ага, я попросила принести нам на завтрак булочек, – пояснила Дженни, – ты их как, любишь?
– Очень люблю. Только мама никогда не дает их на завтрак.
– А что же она тебе дает?
– Березовую кашу, – сморщила носик Гвенни.
– Она вкусная?
– Ужас, какая гадость. Но, как говорят, очень полезная.
– У взрослых всегда так, – рассмеялась, Дженни – Но я заказала завтрак Придурку, а он, наверное, чего-то не понял.
– Придурку? Да, он не больно смышленый. Где ему знать, что полезно, а что нет, – согласилась Гвенни.
– А обычно тебе кто завтрак дает?
– Мама.
– А.., она у тебя умная. От нее булочек не дождешься.
– Но никогда не сообразила бы попросить их даже у Придурка. Ловко ты всех провела.
– Никого я не проводила: просто попросила то, что обычно ем по утрам.
– Дженни чужестранка, – пояснил Че, – и местных обычаев не знает.
– Как это, наверное, интересно – попасть в чужую страну! – всплеснула ладошками Гвенни. – А вот я никогда не покидала Горб.
Дженни спорить не стала: она, разумеется, тосковала по дому, но полагала, что даже угодить в чужой незнакомый мир все же лучше, чем просидеть всю жизнь взаперти под землей. Поэтому девочка молча налегла на булочку, в то время как остальные уминали свои. Дженни хотелось верить, что Сэмми сумел найти вкус в сохлой пышке.
– А какая она, твоя страна? – спросила Гвенни.
– Ну, страна как страна, но от Ксанфа, конечно, отличается. У нас нет ни гоблинов, ни драконов, ни – во всяком случае, у большинства из нас, – магических талантов. И все кого я знаю – кроме, конечно, людей – с виду как я. То есть остроухие и четырехпалые.
– А у тебя что, уши острые? – Гвенни напрягла глаза. – Смотри-ка, и правда, а я и не заметила. А пальцы.., ты не обсчиталась?
Дженни подняла ладошку, Гвенни свою, и девочки соприкоснулись пальцами. Ладошки оказались одинаково изящными, пальчики одинаково миниатюрными, но у гоблинской девочки их было на один больше.
– А у наших эльфов по пять пальцев, – указал Че. – Я думаю, в Ксанфе она уникум.
– Кто?
– Я хочу сказать, что другой такой, как она, нет.
– Ну, разве это не здорово! – захлопала в ладоши Гвенни.
Дженни смотрела на это чуточку иначе, но спорить не имело смысла.
– Чем бы запить завтрак? – сказала она.
– Мама по утрам поит меня невкусными полезностями: заряженкой или сложноквашей, – отозвалась Гвенни, наморщив носик.
– Интересно, а… – начала Дженни.
– Надо попробовать, – с ходу ухватил ее мысль Че.
– Еще как надо, – поддержала компанию Гвенни.
Они направились к двери, причем оказалось, что Сэмми спит хоть и посреди комнаты, но на пути Дженни, а не Гвенни. Девочка просто перескочила через него, как привыкла делать дома. Так что место котик нашел, да и вкус в пышке – судя по тому, что от нее не осталось ни крошки, – тоже.
В ответ на стук в дверь опять заглянул Придурок.
– Принеси шипучки, – сказала Дженни. – Любого сорта, лишь бы хорошей.
Гоблин кивнул и очень скоро вернулся с тремя бутылками лимонада. Поблагодарив его, Дженни, уже собралась пить, но вдруг вспомнила кое-какие рассказы Электры и ей стало любопытно. Электра говорила, что заточенная внутри бутылки шипучка злится и, если бутылку потрясти, может устроить потрясающее извержение.
– А ты когда-нибудь… – спросила она Гвенни, прикрыв горлышко пальцем.
– Затыкала так бутылку? Нет, а что?
– Не уверен, что это правильно, – заметил Че.
– Но тебе же всего пять лет, – напомнила ему Дженни. – Откуда тебе знать, что правильно, а что нет?
