Я практически забыл этот случай, но сообщение начальника станции в Краевском в одно мгновение заставило живо вспомнить о нем. Я сразу же решил, насколько возможно, лично ознакомиться с политикой американского командования и с такой целью расспросил многих американских офицеров и солдат. Я обнаружил, что как офицеры, так и солдаты очень хотели предоставить администрации Колчака всю возможную помощь и пресечь все беспорядки на Дальнем Востоке, чтобы, по их словам, «оправдать свое пребывание в Сибири». Многие считали, что в данное время они, поддерживая нейтралитет в отношении большевицкой пропаганды, только помогают большевикам восстановить их утраченную власть над народом. Что, когда в августе 1918 года они прибыли в эту страну, англичане, чехи и японцы при помощи оставшихся русских частей навели порядок в приморских провинциях, но благодаря их собственным усилиям положение дел стало таким же, если не хуже, чем во время самой настоящей большевицкой оккупации. От этих американских военных я узнал, что их офицеры и официальные лица, начиная с генерала Грейвса, состоят в переписке с офицерами Красной гвардии и что между ними существует нечто большее, чем просто взаимопонимание. Одно время американские солдаты считали, что взаимопонимание между обоими войсками настолько всеобщее и дружеское по своему характеру, что в дальнейшем между ними не будет никаких враждебных действий. Повреждение поездов и нападения на железную дорогу, находящуюся под охраной американских солдат, и вправду имели место и выглядели достаточно серьезно, но они были убеждены, что доверие, существовавшее между американскими и красными штабами, настолько прочно, что эти акты бандитизма можно приписать исключительно какому-то недопониманию. Случай в Краев-ском, похоже, был не проявлением глупости какого-то нерадивого младшего офицера, а одним из симптомов гораздо более общей политики.
В процессе моих изысканий мне в руки попало датированное 24 мая письмо американского офицера, командовавшего американскими войсками в Свияги-но, адресованное командиру Красной гвардии, действовавшему в этом районе. Американский офицер обращался к командиру Красной гвардии, как к знакомому офицеру, равному ему в военной табели о рангах. Американский офицер сетовал, что после недавнего братания между двумя частями, имевшего место в соответствии с предыдущими договоренностями где-то в районе «деревянной мельницы», после ухода красных он получил донесение, что офицер Красной гвардии приказал уничтожить на мельнице некоторые механизмы, а также повредить железнодорожные пути в двух местах к востоку и к западу от станции Свиягино. Американский офицер выдвигал против Красной гвардии множество других обвинений, таких как угрозы заколоть штыками нескольких благонамеренно настроенных людей, не пожелавших вступить в большевицкую армию, и предупреждал красного командира, что эти действия противоречат договоренностям, достигнутым между командующими американскими и красными войсками, и, если подобные действия повторятся, он предпримет шаги к тому, чтобы наказать тех, кто пробивает бреши в их взаимопонимании.
Я думаю, что это письмо американского офицера из Свиягино определенно доказывает существование какого-то локального или общего взаимопонимания между американской администрацией и Красной армией, действовавшей в приморских областях и шире. Оно подтверждает, что это взаимопонимание существовало на протяжении многих месяцев и не позволило американским войскам присоединиться к совместной экспедиции союзников для освобождения осажденного русского гарнизона в районе Сучана; что под защитой этой американо-большевицкой договоренности небольшие разрозненные банды Красной гвардии, которая в августе была разгромлена союзниками в бою под Духовским, собрались вместе и сформировали организованные воинские части. Иными словами, что американская политика неосознанно или как-то иначе создала между союзниками ситуацию неопределенности, а также беспорядки и анархию среди населения Забайкальской и Уссурийской областей, что может оказаться фатальным для восстановления порядка в России.
Существуют и другие признаки того, что присутствие американских войск в Сибири было использовано некоторыми силами в целях не чисто американских. Задача американского контингента состояла в поддержании порядка в тех районах, которые переданы под их контроль Советом союзного командования. Есть и еще одна самоочевидная обязанность, а именно вести себя таким образом, чтобы создавать дружеские отношения с теми представителями русской администрации и сил порядка, которые появляются то тут, то там стараниями Верховного правителя, а также по мере сил оставлять как можно меньше возможностей для объединения и реорганизации сил беспорядка и анархии. Поведение американских войск, возможно совершенно непреднамеренно, было прямо противоположным. В результате их политика настроила против них все русские власти, а там, где этого не произошло, они сами повернулись против русской власти. Они вынашивали планы и создавали возможности для реорганизации сил анархии, что если и не создает в прямом смысле опасности для них самих, то создает ее для тех союзников, которые пытаются навести порядок в этом хаосе. Вернуть целую страну к порядку, дать ей возможность самой определить свою будущую форму правления – это такая же цель для американцев, как и для британцев. То, что какое-то зловещее подспудное влияние сбило американскую политику с прямого и честного пути, совершенно очевидно.
Вразрез с общим мнением союзников американское командование объявило район Сучана нейтральной зоной. Военные действия русских, то есть и адмирала Колчака, и Красной гвардии, в этой зоне были запрещены. Офицеры Ленина и Троцкого ухватились за этот приказ и сразу же начали собирать там свои разрозненные силы. Через три недели они под защитой американского флага подняли над своей штаб-квартирой большевицкий флаг. В этой нейтральной зоне они сформировали войска для того, чтобы атаковать японцев на Амуре, уничтожать британские и другие поезда, осуществляющие поставки по Уссурийской железной дороге, и, наконец, вступили в перестрелку с русскими караулами вблизи самого Владивостока, постоянно возвращаясь в американскую зону, когда их атаковали силы Верховного правителя.
Другие союзники и русские принимали меры, чтобы разобраться с этой нейтральной зоной, и, естественно, предприняли шаги для защиты своих людей и собственности, и на время операции орудовавшего там чрезвычайно энергичного офицера-ленинца свелись к грабежам и разрушению удаленных деревень в приморских провинциях. Но в конце концов полнейшая абсурдность американской политики ударила по самим американцам. Командир Красной гвардии, раздраженный ограничениями, наложенными на него действиями русских и японских войск (к которым всегда присоединялись британцы, если была такая возможность), решил напасть на самих ничего не подозревающих американцев. В своих операциях Красная гвардия действовала очень умно. Американские войска охраняли железную дорогу Владивосток – Сучан; нейтральная зона располагалась в самом дальнем конце дороги. Если бы Красная гвардия атаковала там, рядом с этой зоной, их тактика была бы раскрыта сразу. Поэтому обычно они выходили маршем из американской зоны, шли окольным путем через деревни и леса и выходили к железной дороге как можно дальше. Слегка повредив пути и, если повезет, спалив какой-нибудь мост, они обычно обменивались несколькими выстрелами с американскими войсками и, если на них начинали давить, возвращались назад в ту же нейтральную зону под защиту отрядов тех самых войск, на которые совершали набеги. Естественно, что со временем американское командование стало более бдительным.
