– Это хорошо, дорогая, – Иктон причмокнул и улыбнулся. – Хорошо, что ты полностью разделяешь мнение своего супруга.
Он встал с трона и приблизился к ней. Коснулся пальцами нежной кожи, взял за подбородок и приподнял ее голову, глядя в глаза…
– Ты скучала, Талина?
Боль отразилась в очах герцогини Волчьих гор, а полные губы тронула грустная улыбка.
– Ты же знаешь, – едва слышно ответила она, – наше поместье – не самое веселое место на карте Лероса. Холодные ветра, бездушные очертания заснеженных вершин, лишенные эмоций лица подданных…
– Тут ты права, – вздохнул Иктон. – Вероятно, с дороги ты устала? Я тотчас распоряжусь приготовить комнаты для моей дражайшей супруги!
На миг Талина смутилась, но тут же взглянула мужу в глаза.
– Ваше величество, я думаю, что вы поддержите меня в решении немедленно отправиться назад – к вашей верной армии? Отсутствие предводителя всегда не лучшим образом влияет на боевой дух солдат!
Герцог отклонился в сторону, прищурился и как-то по-новому взглянул на супругу.
– Так ты у нас теперь – предводитель?! – его губы изогнулись в саркастичной улыбке.
– Только в ваше отсутствие, – излишне покорно поклонилась герцогиня.
– А что же мой верный граф Арно? Мой славный герой Корнос?
От его взгляда не укрылась мгновенная растерянность жены, которая тут же сменилась твердостью, граничащей с дерзостью.
– Он ждет ваших приказаний, ваше величество, – не моргнув глазом ответила Талина. – И готов вести войска хоть в пасть самого Охтама!
– Ступай, моя верная жена… – Иктон ласково улыбнулся и провел по ее щеке пальцем. – Оставь одного из своих сопровождающих – с ним я передам указания относительно дальнейших действий.
Талина склонилась в знак безоговорочного повиновения, бросила на мужа робкий взгляд и покинула зал.
Иктон в задумчивости проследовал к трону, уселся и требовательно воскликнул:
– Войди!
Из-за тяжелой портьеры раздался скрип дверных петель, и через мгновение показалась невзрачная фигура Менея Латра.
– Твое мнение относительно этого визита! – требовательно произнес Иктон и с неподдельным интересом взглянул на слугу.
Латр несколько мгновений помедлил с ответом, а потом открыто взглянул в глаза наместника:
– Уверен, что герцогиня была с вами не вполне откровенна, ваше величество…
– То есть, говоря прямо, ты утверждаешь, что моя жена мне лжет? – прищурился герцог.
– Истинно так, мой господин, – поклонился Меней. – Жесты, мимика, мгновения замешательства – все это говорит о ее неискренности.
Иктон в задумчивости провел пальцами по морщинам, избороздившим чело.
– Знаешь, Латр, у меня сложилось такое же ощущение. Уж слишком она стала… Как бы это лучше выразить? Вероятно – независимой, что ли? Этот открытый взгляд… Довольно смелые речи… Манера держаться. Это уже не та девчонка, что робко ловила каждое мое слово. Это уверенная в себе женщина!
Подручный несмело взглянул на правителя и, откашлявшись, тихо произнес:
– Есть еще кое-что, повелитель…
– Говори, – поощрительно кивнул Иктон.
– В далекой молодости я довольно продолжительное время был учеником лекаря, пользовавшего женщин, готовящихся стать матерями. Гм, так вот… Некоторые признаки: потемнение щек, легкий отек лица… то, что, несмотря на показную уверенность, ваша жена явно испытывает недомогание – все это наводит на мысль…
– Она беременна! – зловещим шепотом перебил его наместник.
– Смею полагать, да, – вновь поклонился Латр.
Герцог опустил голову и задумался. Когда он вновь взглянул на почтительно застывшего слугу, взгляд его буквально горел:
– Я преподам этой суке жестокий урок! Она познает… – Иктон непроизвольно сжал кулаки, но уже через мгновение взял себя в руки. – Из всего этого вытекает, что я уже не могу быть уверенным в преданности войска, которое привела сюда моя дражайшая супруга… А гонец с побережья еще не вернулся?!
– Ожидаем со дня на день с хорошими вестями, – мгновенно откликнулся Латр.
– Если он добился того, чего я хочу, то уже не имеет значения, будут ли приведенные Талиной отряды участвовать в битве!
– Признаться, я восхищен вашей мудростью! – На этот раз слуга склонился почти до пола.
– Еще… – Иктон потер ладони. – Те зачинщики беспорядков, что были арестованы на днях…
– Негодяи ждут своей участи, мой господин! – с готовностью отрапортовал Меней.
– Перед великой битвой, в которой я уничтожу врагов королевства, я укажу простолюдинам их место! После этого акта ни одна тварь уже не посмеет осуждать действия короля. Я ткну их носом в их же собственное дерьмо! Они осознают всю глубину своей ничтожности и все величие трона! Послушай, – Иктон встал и положил слуге на плечо руку, – мы сделаем вот что…
Они, словно два заговорщика, беседуя вполголоса, направились в покои, где их уже ожидали маркиз Остабан и граф Томмон.
Глава 20
В полдень сонную тишину, окутавшую площадь перед дворцом, разогнал звенящий удар колокола королевской часовни. Едва затихли его отголоски, звонарь вновь натянул канат языка. Под монотонные размеренные сигналы пространство перед дворцом начало заполняться хмурыми горожанами.
Еще накануне на всех площадях, базарах и широких мостовых гонцы распространяли весть о грядущей казни зачинщиков беспорядков, охвативших в последнее время Санирад. Хозяевам всех знатных домов было предписано явиться на место экзекуции вместе со всей челядью. В список тех, чье присутствие было также обязательным, входили члены купеческой гильдии, солдаты воинских подразделений и служащие многочисленных крупных и мелких контор, участвующих в исполнении указов короля. Но народ прибывал на место казни и без всякого к тому принуждения – ремесленники, обычные простолюдины, бродяги тянулись на площадь кто из интереса, кто от скуки, а кто-то – повинуясь врожденному чувству долга по отношению к распоряжениям власти.
Вскоре все пространство вокруг широкого эшафота, выстроенного буквально за одну ночь, затопила гомонящая человеческая масса. Воздух наполнился перешептываниями, нервными смешками, а порой и недовольным гулом. Личности, явившиеся на площадь поразвлечься живописным зрелищем, уже открывали бутыли с горячительными напитками, кое-кто доставал из-под полы незатейливую снедь.
Все изнывали в ожидании предстоящего действа. Совершенно противоположные по своей сути настроения витали над этой разношерстной толпой: от ненависти к жестокому наместнику до едва ли не буйного веселья недалеких простолюдинов, принявших власть узурпатора. Отдельной группой чуть в стороне стояли соратники Тулавра. Следует заметить, что этот неформальный отряд был весьма внушительным – не менее пары сотен человек. Полы одежды у многих из них подозрительно оттопыривались, а на лицах читалась суровая отрешенность. В этой части собравшихся не было желающих позубоскалить; казалось, они следуют хорошо обговоренному плану. Вот раздался тихий свист, и группа заговорщиков незаметно растворилась в толпе, нетерпеливо ожидающей кровавого представления.
