Всадник с алым плюмажем натянул поводья коня, слегка склонил голову и, казалось, приглашающе кивнул виконту Кюрсо, летящему на него во весь опор. Потом он легко ударил коня стременами и рысью пустил его на сближение.
Мартон поморщился, взглянув на нацеленное на него острие турнирного копья. «Только бы щит выдержал!» На нем были легкие доспехи, и, случись копью пробить окованный сталью щит, тяжелого ранения не избежать. Он пригнулся в седле и немного отклонился вправо, готовясь к столкновению. Отвел правую руку с полуопущенным мечом, намереваясь немедленно нанести ответный удар… Тяжелый топот сближающихся коней словно замедлился вместе с течением самого времени… Ближе… Еще…
Когда в самый последний момент острие дернулось в сторону, Кюрсо понял, что безнадежно опоздал, и крепче прижал к себе щит. Неимоверной силы удар… К чести оружейника, щит не треснул пополам. Тяжелый наконечник пробил его лишь наполовину и увяз… Падая, Мартон дернул щит на себя и вырвал оружие из руки противника. Инстинктивно он успел высвободить ступни из стремян и сгруппироваться при падении. Земля весьма ощутимо ударила его в спину, но гибкое тренированное тело действовало на грани инстинктов – виконт перекатился через голову и поднялся на ноги.
Все вокруг утонуло в мгновенно развернувшемся жестоком сражении – пронзительный звон стали, страшные крики поверженных и леденящий кровь хрип лошадей. Кюрсо оглянулся и едва сумел увернуться от копыт летящего на него обезумевшего скакуна с застрявшим в стремени мертвым наездником, волочащимся за своим конем. Мартон встряхнул головой, изгоняя туман, застлавший глаза после рокового удара, и огляделся, отыскивая своего противника. Тот, сделав круг, уже несся навстречу, сжимая рукоять занесенного для удара клинка. Мартон принял боевую позицию и застыл в ожидании, уже не обращая внимания на кипящую вокруг него битву. Взгляд прищуренных голубых глаз был сосредоточен лишь на всаднике в черных доспехах. Герцог чуть повернул коня – так, чтобы пройти по касательной и ударить наверняка. В самый последний момент виконт пригнулся, ринулся вперед и что было сил рубанул по передним ногам скакуна.
Душераздирающее ржание бедного животного больно резануло слух. Тяжелый удар о землю, бряцание доспехов… По всей видимости, герцог Волчьих гор не оставлял совершенствование своих боевых качеств даже в период правления – он легко ушел от участи быть подмятым под своего истекающего кровью коня и немедленно поднялся на ноги.
– Ко мне, убийца! – воскликнул Мартон и обрушил клинок на голову противника.
Рыцарь в черных доспехах успел поднять меч и уйти из-под удара. Довершая движение, он попытался достать острием живот виконта, но тот молниеносно отступил. По инерции торс герцога развернуло, и именно в этот момент клинок Мартона, словно атакующая змея, метнулся к спине воина с алым плюмажем и насквозь пробил тонкую стальную пластину…
Резким движением вырвав меч, Кюрсо вновь замахнулся и ударил в незащищенную шею. Отвратительный хруст – и, разбрызгивая по траве фонтанчики крови, голова наместника покатилась по земле…
– Война окончена! – хрипло закричал Кюрсо. – Остановите бой!
Он с безумной улыбкой на устах взглянул на рыцаря в доспехах королевской конницы и наклонился, поднимая голову поверженного за залитый кровью плюмаж. Резким движением встряхнул шлем, из которого вывалилась голова… Длинные белокурые волосы… Искаженное молодое лицо, обезображенное смертельной агонией…
– О нет… – простонал Кюрсо. – Этого не может быть!
«Наивный дурак! – ударила кровь в виски. – Как мог ты поверить, что старый мерзавец самолично вступит в бой?!»
Взглядом сумасшедшего Мартон обвел поле боя – его отряд безоговорочно побеждал. Рыцари наместника, уходя от столкновения, разворачивали коней и пытались бежать в сторону Ящеровой Пасти. Там, в увенчанной низкими скалами горловине, гарцевал всадник в черных доспехах… Все тот же ненавистный алый плюмаж… Истинный наместник развернул коня и устремился в низину, все еще покрытую дымкой утреннего тумана.
– Добейте этих псов! – взревел виконт Кюрсо. – Коня мне!!!
Стремительно подоспевший на зов офицер спешился и почтительно склонил голову. Взлетев в седло, Мартон оглянулся на Долину луны – призывно реющие штандарты Громмона, Тарреса и Кастора были совсем рядом. Едва сдерживая рвущееся из груди бешенство, виконт взмахнул мечом и бросил коня в Ящерову Пасть, увлекая за собой свой отряд.
Как только он спустился в низину, солнечные лучи, отражавшиеся от стены тумана, скрылись, и видимость улучшилась. Пришпорив коня, Мартон устремился за мелькающим впереди алым плюмажем, попутно рубя ретировавшихся всадников наместника. Охваченный гневом и неимоверным возбуждением, он не заметил закованных в тяжелые доспехи пехотинцев, которые выдвигались из-за скал и окружали его рыцарей. Впереди раздалось конское ржание… Наместник резко осадил коня и развернулся. За его спиной из тумана показались сотни вооруженных всадников. Расступившись, конница пропустила своего предводителя в арьергард и вновь сомкнула ряды…
Таких ударов молодой виконт еще не испытывал! Впереди готовилась к атаке многочисленная конница Иктона, а пехота неприятеля уже отрезала путь к отступлению. Он обвел взглядом свой отряд и, пытаясь скрыть отчаяние и дрожь в голосе, обратился к воинам:
– Соратники, я привел вас на смерть! Простите меня!
– В задницу извинения! – прохрипел тот самый офицер, что советовал подождать подкрепления. – Парень, ты истинный воин! Никто не мог знать, что выйдет именно так. Смерть? Ну что ж – умрем достойно! Веди нас, командир!
На глазах виконта выступили слезы. Он грустно улыбнулся и поднял вверх окровавленный клинок. Его воины ответили многоголосым призывом к последней битве. Через несколько мгновений отряд рыцарей, идущих на смерть и потому вдвое более опасных, устремился навстречу противнику, в несколько раз превосходящему его численностью.
Это была тяжелая, страшная битва. Умирая, каждый из бойцов Кюрсо стремился забрать с собой как можно больше попутчиков в иной мир. Неистовство, с которым бились заведомые смертники, заставило содрогнуться даже опытных рыцарей войска наместника. Приняв небывалый по ярости удар, враги подались назад. Рыцари виконта, словно пришедшие из царства Охтама демоны, выкашивали вокруг себя большие прорехи, заливая влажную траву своей и чужой кровью. Пехота Иктона, ударившая по отряду Мартона с флангов и тыла, длинными копьями калечила лошадей и добивала выпавших из седел. Но даже истекая кровью, подобные живым мертвецам, рыцари восставали и снова забирали вражеские жизни.
Мартон, получивший несколько незначительных ранений, бился сразу с тремя конными противниками, когда его занесенная для удара рука неожиданно отлетела в сторону. Рыцарь, атаковавший его, вновь взмахнул мечом, но внезапно застыл, с ужасом глядя на острие копья, вышедшее из его груди, и медленно сполз с коня. И в поле зрения виконта возник его офицер – Дормон.
Тяжело охнув и не веря в происходящее, Мартон взглянул на хлещущую из раны кровь и обхватил левой ладонью обрубок, инстинктивно пытаясь заткнуть алый фонтан. Взгляд его отыскал отрубленную конечность с зажатым в ладони клинком… «Нужно поднять», – мелькнула в меркнущем сознании сумасшедшая мысль. Голова закружилась, и, цепляясь за узду, Кюрсо медленно завалился на бок и рухнул на землю.
